События весны 1871 года во Франции получили еще название «Коммунальная революция», поскольку коммуны появились не только в Париже, но и в других городах неоккупированной германцами части страны. Правда, все они оказались крайне недолговечными. Пройдемся коротко по истории провинциальных коммун.
Первым ожидаемо полыхнул Лион – город, и без того отличающийся мятежным духом. 22 марта во дворце Св. Петра собрались делегаты национальной гвардии. Собрание дискутировало вопрос, чью сторону принять – Парижа или Версаля? Прибывшие из Парижа делегаты провели активную агитацию. 18 из 24 батальонов национальной гвардии выразили поддержку Парижу.
Немедленно в мэрию направилась делегация с требованием передать власть в руки национальной гвардии. Мэр Эно, мягко говоря, послал делегацию куда подальше. Тогда на площадь перед ратушей потянулись национальные гвардейцы. К 8 часам вечера площадь оказалась плотно заполненной.
В 9 часов толпа ворвалась в ратушу и провозгласила мэром известного республиканца из местных Крестена. Тут же организовалось заседание новой власти, принявшей решение провозгласить Коммуну Лиона.
Сложилась интересная ситуация. В одном зале ратуши заседает повстанческий комитет, в другом представители прежней власти. Повстанцы не отличаются решимостью. Их хватило только на то, чтобы 23 марта занять один форт, завладеть некоторым количеством артиллерии и боеприпасов да расставить на площади пушки. И никаких мер по захвату госучреждений, вокзала или банка. Позевывающие от скуки гвардейцы расходятся по домам.
Не так действует мэр Эно. Он мобилизует оставшиеся верными правительству войска, организует их в один кулак под командой генерала, подтягивает к Лиону войска из окрестностей.
24 марта перед ратушей уже оставались считанные единицы сторонников Коммуны. Остальные разбежались по домам. Потихоньку начали покидать ратушу и отдельные члены повстанческого комитета. Комитет в течение дня еще пытался вести переговоры с мэром, но к вечеру вынужденно самораспустился.
Так завершился первый акт коммунального фарса в Лионе. Второй акт уместнее характеризовать как трагедию. Он пришелся на 30 апреля – 1 мая.
30 апреля ожидались выборы, разумеется, с заранее ожидаемым результатом в пользу правительства. В этот день национальные гвардейцы в рабочих кварталах Гийотьер и Круа-Русс заблокировали избирательные участки. Началось возведение уличных баррикад.
Мэр ввел в кварталы войска. Их встретила митингующая толпа численностью 20-25 тысяч человек. В 19:45 произошло столкновение. Войска рассеяли толпу огнем. Тогда рабочие засели за баррикады.
Два часа боя не принесли атакующим успеха. Но когда подтянулась артиллерия, баррикады были сметены в считанные минуты. К полуночи основное сопротивление оказалось подавленным. Последняя баррикада держалась до 11:20 1 мая.
В принципе похожие неуверенные попытки установить коммуну происходили в Сен-Этьене, в Крезо, в Нарбонне, в Тулузе. Все они заканчивались одинаково – при полном равнодушии народа, прокричавшие коммуну деятели самораспускались при вводе в города верных правительству войск.
В качестве характерного примера приведем события в Сен-Этьене. Волнения в городе начались 23 марта, когда сюда докатились известия о коммуне Лиона. На следующий день (когда движение в Лионе уже шло к концу) толпа ворвалась в ратушу Сен-Этьена. Над зданием поднят красный флаг.
Мэр захвачен в плен и под давлением вынужден 25 марта согласиться на муниципальные выборы, которые назначаются на 29 марта.
Удовлетворенная толпа расходится по домам. 26 марта комитет национальной гвардии даже провозглашает коммуну. Но уже 28 марта в город входят войска, и все комитетчики разбегаются в разные стороны.
Дольше всех продержалась коммуна Марселя. 22 марта в город поступают новости об угрозах Тьера Парижу. Национальная гвардия и наиболее активные из граждан и без того настроены против правительства, заключившего мир с германцами. Так что угрозы действуют как детонатор.
23 марта негодующая толпа собирается перед префектурой. Следует бескровный штурм и провозглашение новой власти в лице комиссии из шести человек. Комиссия уговаривает муниципалитет принять ряд решений, поддерживающих Париж.
Как и во всех других случаях, новые власти тем и ограничиваются. Тем временем остатки прежних властей выводят войска за пределы города в Обани (18 км от Марселя), формируя свой маленький Версаль.
Перепуганные принятыми решениями члены муниципалитета постепенно разбегаются. Ряд членов недавно утвержденной Комиссии заявляет об отставке. Скорее всего движение заглохло бы само по себе, но 27 марта в Марсель прибывают делегаты из Парижа. Они вдыхают в Комиссию жизнь еще на неделю.
А правительство не сидит сложа руки. 3 апреля войска из Обани начинают наступление на Марсель. 4 апреля начинаются бои в черте города. Они не особо продолжительны. Сопротивление оказывает незначительное число мятежников всего на нескольких баррикадах.
Да и правительственные генералы не церемонятся. Они просто сметают сопротивление артиллерийским огнем. Например, в префектуру выпущено около 280 снарядов. После этого обстрела она сдалась в 7 часов утра 5 апреля.
Советские авторы обычно пристегивали к событиям Парижской коммуны восстание в Алжире. Но на самом деле эти два мятежа слабо связаны. В Алжире восстали местные племена, и их движение не имеет отношения к социалистическим лозунгам. Да и началось оно за 2-4 дня до событий в Париже 18 марта 1871 года.
