К концу дня, всего лишь единожды остановившись на перекус, карета подъезжала к лесу, за которым находилась застава. Его Высочество дремал на диване, утомившись с непривычки дорогой, граф же вполголоса беседовал с анчуткой об особенностях различных демонов, которые досаждали не только людям, но и любому встречному существу.
Попугай время от времени взлетал с поручня и, облетев окрестности, возвращался к егерям с докладом, что, дескать, «морррррды наглые попрррррятались». Учитывая густоту окрестных лесов, прятаться там могли не только морды, но и любые части тела самых крупных существ, поэтому егеря довольствовались хотя бы тем, что обочины были пустыми.
Сделав пару поворотов по лесной дороге, лошади вдруг перешли на тихий шаг. Впереди стояла стена тумана, скрывая дальнейший путь. Ведьмак окликнул кучера, и карета остановилась.
- Знакомый туман, - кивнул Триза Лехе. – Надо бы посмотреть.
Граф, выглянув из окошка, через мгновенье тоже вышел к егерям. Осмотрев белую стену впереди, он вытащил шпагу и кивнул анчутке.
- Похоже, опять ехидна зловредная промышляет. Либо скотину свою потустороннюю выгуливает, либо бунт готовит. Надобно разобраться.
Леха, накинув на глаза егерские очки, остановил графа жестом.
- Я посмотрю, а вы пока постойте, негоже Его Высочество без охраны оставлять.
Граф хмуро кивнул. Король, конечно, не медный грош, не в каждом кармане спрячешь, однако егерь был прав. Если в карету засунет морду какой-нибудь кентавр, беспокойство может приключиться изрядное. А давно известно, что когда короли кашляют, у придворных немедля приключается воспаление легких. Поэтому он вздохнул и стал у двери. Триза, кивнув, стал с другой стороны кареты.
Анчутка запрыгнул на плечо егеря и довольно улыбнулся. Монотонная дорога навевала скуку, и небольшое приключение было весьма кстати. Попугай тоже собрался было лететь в туман, однако, подумав, пошлепал за Лехой пешком – погода стояла явно нелетная, в лесу и убиться о дерево было недолго.
Пройдя шагов десять, анчутка насторожился. Из кустов у дороги слышалось какое-то бормотанье. Леха сделал еще пару шагов и увидел двух потанек, сидящих в обнимку под кустом. Потаньки жалобно в два голоса напевали:
- Взвейтесь кострами синие ночи….
Леха, не сдержавшись, рассмеялся – картина была на зависть любому бродячему цирку.
Анчутка соскочил с плеча егеря и подошел к потанькам.
- Кого жечь собрались, поджигатели малолетние?
Потаньки боязливо посмотрели на анчутку.
- Мы… эта… песню поем…
Леха покачал головой.
- Похоже, книжный червяк у ежика успел усвоиться. Просто потрясающее пищеварение.
Потаньки дружно закивали. Анчутка полез в сумку и отсыпал им горсточку сухариков.
- И где прячется этот директор бродячего цирка?
Потаньки дружно ткнули пальцем куда-то в туман. Анчутка вздохнул и посмотрел на егеря.
- Придется искать на ощупь, я в этом тумане ничего не могу почуять.
- Искать на ощупь ежика – так себе идея, - не удержался Леха.
Однако деваться было некуда. Тащить Его Высочество в лес, где гуляют не поддающиеся осмыслению друзья ежика, было положительно невозможно. И Леха, примкнув на всякий случай к «Вихрю» обойму с пулями из метеоритного железа, двинулся в указанном потаньками направлении. Анчутка сидел на плече, вертя головой во все стороны.
Уже скрываясь в тумане, они сквозь чавканье и хруст сухарей услышали в исполнении потанек что-то совершенно разухабистое. Повеселевшие потаньки, обнявшись, воодушевленно выводили:
- Водки не пьет и не жрет шоколада, в банке живет хламидомонада…
Леха посмотрел на анчутку.
- Этому их тоже ежик научил, или местное народное творчество?
Анчутка пожал плечами.
- Ежик, помнится, немного из сантехников, а это в любые времена неиссякаемый источник знаний, порою самых неожиданных.
- Взять бы эти хламиды за монады, да постучать головой об дерево, - нахмурился Леха. – Сейчас ауки наслушаются, так потом в лес не войдешь.
Ауков, впрочем, в лесу не наблюдалось – тумана они сторонились хуже любого заклинания.
Минут через пять осторожной ходьбы среди едва видимых в тумане стволов деревьев, анчутка тронул егеря за плечо. Леха остановился и прислушался. Из-за кривого ствола старого ясеня едва слышно доносилось чавканье. Леха закинул «Вихрь» за плечо и осторожно заглянул за дерево.
Задумчивый ежик сидел на горшке, болтая лапкой, и с аппетитом уплетал жирную виноградную улитку. Увидев егеря, он торопливо запихнул остатки улитки в рот и подозрительно посмотрел на гостей.
- А вы чего здесь? – поинтересовался он.
- Ты просто так интересуешься или сведения собираешь? – сверкнул глазами анчутка.
- Ничего я не собираю, - надул губки ежик. – Мне скучно в пещере, я погулять хочу.
- А потанек кто глупостям научил? – строго спросил Леха. – Они ведь без тормозов, могут и костер запалить. Придумал же, чем незрелые умы занять - «взвейтесь кострами»…
Ежик задумчиво посмотрел на Леху и пробормотал: «тираны мира, трепещите…». И вдруг, осекшись на полуслове, подпер щеку лапкой и всхлипнул.
- У меня после того червяка какое-то беспокойство. Как скажу что-нибудь, а потом сам хожу с круглыми глазами – чего это я наговорил и что теперь за это будет? Во, блин…
- Нехитрое дело, - оживился анчутка. – Это у тебя от безделья страсть к реформам проснулась, на почве отравления книжным червяком.
- И как быть? – с надеждой посмотрел на анчутку ежик.
- Лечиться надобно, - кивнул Леха. – Испросим у ведьмака какое-нибудь зелье, для очищения организма.
- Не буду, - надул губки ежик. – Он мне уже давал зелье, так мой организм чуть вместе с червяком не улетел. Я еле до кустов добежать успел.
- Тогда лечебное голодание, - предложил Леха. – Если голодуха, то голова обычно занята поиском еды, не до стишков.
Анчутка подошел к ежику и решительно взял его за лапку.
- Короче, собирай свой горшок, с нами поедешь. Будем думать, как тебя лечить. Только поменьше болтай, с нами король едет.
- Не доводи Его Высочество до мрачных мыслей, - поддержал анчутку Леха. – У него и так тень свистнули.
Ежик хмыкнул и встал с горшка. Туман заклубился, плывя в горшок, и через минуту лес запестрел в свете солнечных зайчиков.
- Мне нравится с вами путешествовать, вы интересные, - сообщил ежик и взял горшок под мышку. – Только голодать я не хочу, мне тогда грустно очень.
- Вот и хорошо, - кивнул анчутка. – Будешь петь грустные песни на пристани, а сердобольные пираты будут бросать тебе грошики в горшок. Так и насобираем на излечение.
Ежик хмуро посмотрел на анчутку.
- Если вам грошики для лечения нужны, я тогда друзей позову, и они у пиратов отнимут сколько нужно.
Анчутка понял, что перегнул малька, и замахал лапками.
- Нам не нужно! Просто распевание грустных песен на голодный желудок очень хорошо очищает организм, а особенно голову, от вольнодумства.
Ежик вздохнул.
- Ладно, попробую. «Вы жертвою пали» - это грустная песня?
Анчутка закатил глаза.
- Пока не надо петь. Ты улитку сожрал, и на сытый желудок у тебя от червяка обострение. Лучше помолчи, а мы тебе песню придумаем.
В этот момент под ноги Лехе плюхнулся попугай, воспользовавшийся установившейся летной погодой. С интересом посмотрев на ежика, он деловито поинтересовался:
- Что за морррррда?
- Это ежик, наш знакомый, - сообщил анчутка.
- Я болею, - грустно сообщил попугаю ежик. – Мне кушать нельзя.
Попугай удивленно посмотрел на ежика.
- А рррррому можжжжжно?
Ежик кивнул.
- Пррррекрррррасно! – Обрадовался попугай. – Лекаррррррство найдем!
- Я песни буду грустные петь, - обрадовался ежик.
Попугай хмыкнул.
- Нет! Будем бить моррррды нагггглые! Лучшее лекарррррство – кочерррррргой по морррррде!
Леха посмотрел вслед удаляющимся к карете попугаю с ежиком и поежился.
- Самолечение, боюсь, до добра не доведет.
- Нормально, - махнул лапкой анчутка. – Благополучие любого королевства заключается в том, что все теории всеобщего благоденствия обычно заканчиваются пьяным мордобоем.
И, подумав, добавил:
- В противном случае, жить в этой стране было бы положительно невозможно.