Аня вошла в сельмаг и остановилась у прилавка. Долго рассматривала уже давно хорошо изученную витрину, как будто за несколько дней на ней могло появиться нечто особенное. Ничего подобного не произошло, просто присутствовавшие в это время в магазине женщины тут же начали шушукаться, стоило Ане появиться в сельском магазине.
- Анечка пришла! Здравствуй, моя хорошая. Как родители? – проговорила елейно-сладким голосом соседка Ани по дому Валентина Васильевна. Говорила она добрым голосом, а вот что таилось у этой женщины внутри – оставалось только догадываться. Аня никогда не пыталась докопаться до истины, пытаться выяснить, что творится на душе у каждого, ей и своих проблем хватало. К деревенской жизни она успела привыкнуть несмотря на то, что давалось ей это поначалу очень и очень непросто.
Очень уж любили в деревне всякие склоки и ругань – а чем еще тут развлекаться, если телевизор плохо показывает, а демонстрируемых на экране бразильских страстей не хватает для удовлетворения желания выплеснуть из себя злость и зависть?
- Все хорошо, - отозвалась Аня, а сама то и дело ловила на себе неприязненные взгляды других покупательниц, а особенно местной продавщицы, буквально испепелявшей ей своим взглядом.
- Хорошо ли, когда и мать, и отец – лежачие и беспомощные? – снова тоненьким голосом запричитала соседка, но Аня, сделав вид, что не слышит Валентину Васильевну, подошла к продавщице и обратилась к ней.
- Две пачки муки, два килограмма сахара, килограмм овсяной крупы и пачку сливочного масла, - Аня старалась как можно отчетливей произнести вслух заранее подготовленный список продуктов, чтобы ей по несколько раз не задавали уточняющих вопросов.
Продавщица, делано-равнодушно посмотрела на девушку, при этом демонстративно жуя жвачку, громко чавкая и надувая пузыри, потом медленно переместилась в сторону полок, на которых располагались нужные Ане продукты. Аня смотрела на продавщицу, которую знала с детства, учились ведь в одной школе, и думала о том, как изменились их отношения с тех пор. Надя, так звали девушку, в то время была веселой веснушчатой девчонкой с тонкими косичками, торчащими в разные стороны. Теперь она превратилась в грузную, рыхловатую особу с плохо прокрашенными волосами, но зато ярко-накрашенными яркой помадой губами. Аня знала, что Надя была замужем за местным механиком в колхозе, родила от него двоих детей, а потом выгнала мужа за пьянку и рукоприкладство. Этот самый бывший муж, радуясь внезапно образовавшейся свободе, запил еще сильней, а потом вдруг одумался и начал с завидной регулярностью ходить в сельскую церковь.
Эту же церковь посещала и сама Аня, каждое воскресенье с семи утра она была на службе, стояла по несколько часов и слушала слова местного батюшки, потом исповедовалась и, получив отпущение грехов, ставила свечки за здравие родителей, после чего бежала домой. Часто она сталкивалась в небольшом церковном помещении с мужем Нади, который пытался с ней заговорить, но никак не мог с оригинальностью начать разговор так, чтобы можно было его продолжить. В общем, тот факт, что Аня нравилась бывшему мужу Нади, был налицо, и свидетелями этого факта являлись все прихожане. И Наде, разумеется, все подробности этого факта давно были донесены.
Поэтому продукты, которые Аня покупала в единственном в поселке магазине, когда на смене была Надя, обычно были или с недовесом, или с небольшой просрочкой, а то и вовсе подлежали утилизации. Аня старалась покупать в смену Нади такие продукты, которые имели большой срок годности и желательно приобретались в присутствии других покупателей, чтобы была возможность положить пакет сахара или крупы на весы, стоявшие перед Надей.
Сегодня недовеса обнаружено не было, поэтому Аня, быстро сложив продукты в большую тряпичную сумку, покинула магазин, испепеляемая взглядом Нади. Она точно знала, что, стоило ей только выйти за пределы магазина, внутри него начнутся активные обсуждения ее жизни, ее поведения и отношения к ней деревенских мужчин. Ане было это безразлично, ее больше волновало то, что всякие некрасивые и неправдивые слухи могут дойти до ушей ее родителей.
Аня вернулась в деревню два года назад, до этого она вполне удачно устроилась в столице, работала в крупной компании начальником отдела кадров и пыталась построить женское счастье. У нее был молодой человек Анатолий, который руководил отделом продаж в соседней и не менее крупной компании, они встречались на протяжении полугода и собирались съезжаться и пробовать начать совместную жизнь, но не успели.
В один из дней Аня получила телеграмму. В тот день она как раз занималась генеральной уборкой перед тем, как дать объявление о сдаче в аренду своей квартиры. Сама она планировала перебираться к Анатолию, а ее квартиру было решено сдавать в аренду. Аня вытирала пыль, намывала окна и люстры, пылесосила в углах и выкидывала мелочевку, которая копилась годами и была явно лишней в арендной квартире. Она раздумывала о том, правильное ли решение она приняла, когда решила согласиться на переезд к Анатолию. Чувствовала ли она к нему что-нибудь или это было банальное следование человеческим привычкам и устоям в обществе: обязательно сойтись, жениться и рожать детей? И в тот момент, когда Аня крепко задумалась о своих общих детях с Анатолием, раздался звонок в домофон.
- Кто там? – автоматически спросила девушка, крутя в руках влажную тряпку.
- Анна Теплякова? Вам телеграмма.
Аня была поражена: на дворе двадцать первый век, третье тысячелетие, какая еще телеграмма? Люди давно созванивались по телефону, писали сообщения, решали вопросы по интернету, а тут словно из прошлого века ей пришла телеграмма.
Подумала об этом Аня, и внутри почему-то стало страшно при мысли о том, от кого вообще могла прийти телеграмма, и о чем она была. Пока почтальон поднимался на лифте на ее этаж, сотни мыслей промелькнули в голове девушки, и все они были далеко не самыми приятными.
Дрожащими руками Аня развернула бумажку и прочитала всего несколько слов: «С родителями беда. Приезжай в Дерябинский. Тетя Зина».
Аня машинально выронила из ослабших рук маленькую смятую бумажку, называемую «телеграммой», и села на край стола в гостиной.
Следующим вечером она уже садилась в поезд, который следовал в почти забытый ею Дерябинский. Тогда она еще не знала, что уезжает не на неделю или две, как обещала на работе и Анатолию, тогда девушка была уверена, что это какая-то ошибка, преувеличение, и все вопросы она быстро решит и вернется в Москву.
Но, по приезде домой, в родной поселок, который теперь только снился ей по ночам, и то нечасто, Аня осознала то, как сильно она заблуждалась.
На вокзале ее ждала тетя Зина, двоюродная сестра ее отца. Лицо тетки было серым, волосы совсем поседели, и Аня сначала попыталась вспомнить, сколько же лет она не виделась с теткой. Как уехала десять лет назад в Москву, чтобы поступать в институт, так больше и не виделись.
По привычке тетка обняла Аню, отвыкшую от таких отношений, а потом разрыдалась.
- Тетя Зина, не молчите же! Что случилось? – Аня начала нервничать, потому что не понимала, что произошло, а слишком яркие теткины эмоции были слишком излишни в сложившейся ситуации.
- Авария случилась, - ответила тетя Зина, а сама смахнула с щеки побежавшую слезу, - ехали они в автобусе в город, а тут поезд. Столько погибших, ужас. Раненых еще больше. Твои родители вот среди раненных, но отец, конечно, совсем тяжелый.
С того дня началась новая жизнь Ани. Первые полгода она ежедневно моталась в районную больницу, сняв в городке однокомнатную квартиру, чтобы не ездить из Дерябинского. Врачи не обещали ничего, травмы у обоих родителей были тяжелыми. Но они выжили, и уже через полгода врачи, разведя руками, сообщили Ане о том, что их необходимо перевозить домой.
- Угрозы для их жизней нет. Мы со своей стороны сделали для них все, что смогли. Теперь все в ваших руках: можете нанять сиделку, можете сами ухаживать. Им нужна реабилитация, но ваша мать более перспективна в этом плане. Боюсь говорить такое, да и не хочу, но отец ваш будет вести образ жизни «овоща».
Врач говорил это все Ане, которая уже давно морально была готова это услышать. За полгода ее жизнь изменилась, но хоть немного устаканилась, а теперь придется привыкать к новой действительности: родители будут дома.
Благодаря помощи церкви, Аня смогла приобрести для обоих родителей специальные медицинские кровати, платила деньги поселковому фельдшеру, который приходил и делал уколы и упражнения с пожилыми людьми, но Аня отлично понимала, что все эти старания были лишь каплей в море.
Она съездила в Москву, чтобы попытаться устроить родителей в какой-нибудь реабилитационный центр, попутно продала свою квартиру, но денег не хватало даже на полугодовое пребывание ее родителей в хорошей столичной больнице. А врачи, глядя на медицинские документы, только лишь разводили руками: помочь пострадавшим людям, ставшим инвалидами по роковой ошибке водителя автобуса, невозможно. Только надеяться и молиться. И этим занималась Аня в последние два года.
Пришлось уволиться с работы, а Анатолий не стал юлить и сразу заявил Ане о том, что может помочь финансово, но ждать Аню в Москве и помогать ей с решением проблем не будет, и так слишком много времени девушка провела в Дерябинском. Через год после этого разговора Ане позвонила ее коллега по работе и сказала, Анатолий женился на другой. Аня слушала подругу и понимала, что вовсе не расстроена этой новости, ей это глубоко безразлично.
Приходя домой, в тесный покосившийся домик, в котором жили ее родители с того момента, как поженились, да и жила она сама на протяжении семнадцати лет до отъезда в Москву, Аня словно оказывалась запертой в клетку. Так ей казалось поначалу, но потом девушка решила пересмотреть свое отношение к жизни. Неизвестно, сколько продлится такой ее образ жизни, а жить надо здесь и сейчас. Родители лежали, каждый в своей постели, отец совсем не шевелился, а мать в последние месяцы уже пыталась говорить. Гладя ее по голове, проводя тонкими пальцами по ее морщинистому лицу, Аня чувствовала внутри себя такую безграничную любовь и желание заботиться о своих самых близких людях, что от размера этих чувств становилось страшно.
Как тогда Аня жалела о том, что не настояла на том, чтобы родители перебрались к ней в Москву: но отец сразу сказал, что в столице жить не собирается и не променяет свой Дерябинский ни на какие огромные хоромы в не менее огромном городе. Мать боялась суеты и большого скопления людей, поэтому и оставались родители Ани Тепляковой в своем поселке, не выезжая за его пределы и радуясь спокойной жизни в нем.
Глядя на родителей теперь, Аня глубоко и болезненно осознавала глупость их решения и свою собственную слабость. Если бы она была более уверенной в себе и смогла переубедить их переехать к ней, то их жизнь, да и ее собственная, сложились бы иначе. Но все сложилось, как сложилось, и Аня, поначалу долго плакавшая в подушку, смиренно отнеслась к своей жизни и решила не винить никого в том, что случилось.
Сложными были ее отношениями и с завистливыми деревенскими женщинами, и с интересующимися ею сельскими мужчинами, и никак Аня не могла найти золотой середины, погруженная в заботы о родителях.
Самым обидным было еще и то, что бывший муж Нади, той самой бывшей подруги Ани и ныне продавщицы в единственном дерябинском поселке, постоянно приходил к Ане и предлагал ей свою помощь. Пару раз она впускала его в дом, и Владимир чинил ей покосившийся кухонный шкаф и поломанный стол, но однажды, прижав Аню к себе, выдохнул ей в ухо:
- А платить чем будешь?
Аня сразу поняла, что тут не о деньгах шла речь, с отвращением оттолкнула от себя Владимира, влепила ему пощечину.
- Ну и дрянь! – крикнул обиженный мужчина. – Всем в поселке расскажу, что ты даешь направо и налево.
- Рассказывай, - процедила Аня сквозь зубы, - вряд ли тебе, алкашу, кто-то поверит. И проваливай из моего дома, и не смей на его пороге больше появляться.
Так поползли по Дерябинскому не самые хорошие разговоры про Аню, а Надя стала злиться на бывшую подругу еще сильнее, то и дело унижая ее прилюдно, обвешивая ее в магазине и подсовывая испорченные продукты. Аня понимала, что тут нужно было просто терпеть, сцепив зубы, сжав кулаки, закрыв глаза и уши, просто терпеть и жить, несмотря на то что мимо проходили лучшие годы ее жизни.
К осени, когда прошло почти три года с момента той страшной аварии на железнодорожном переезде, мать Ани начала подниматься с постели. Женщина кое-как топала по дому, даже пыталась помогать дочери по хозяйству. Для Ани это был настоящий прорыв, несколько ночей девушка рыдала в подушку, но на этот раз это были слезы счастья.
«Мама! Мамочка! Прошу тебя, выкарабкивайся поскорее!» - шептала Аня сквозь слезы. Сколько сил, времени, денег и терпения было потрачено на то, чтобы пожилая женщина смогла подняться с постели почти три года спустя.
В сельмаг все равно продолжала ходить Аня. Теперь походы в магазин молодая женщина сократила до двух раз в неделю, специально набирая как можно больше продуктов, чтобы пореже попадаться на глаза Наде, ревновавшей своего бывшего мужа-алкоголика к своей бывшей подруге.
Войдя в магазин, Аня обратила внимание на некое оживление. Все смеялись, женщины сбились в кучку, и только тогда Аня заметила у прилавка незнакомого ей мужчину. Стало ясным, по какой причине так сильно оживились местные женщины – в поселке появился новенький мужчина. Аня привычно уставилась на свой список, сверяя его с имевшимися на прилавке товарами.
- Теплякова? – мужской голос, прозвучавший над уход, заставил ее вздрогнуть.
Аня подняла голову и увидела сразу несколько пар глаз, уставившихся на нее в некоем ожидании. Аня опешила, обводя всех посетителей взглядом, а потом посмотрела на обратившегося к ней мужчину. Она не узнала его: какой-то дядечка с бородкой и в очках, откуда ему вообще знакома ее фамилия?
- Не узнала? – он рассмеялся. – Это же я – Никита Чумаков! Ты чего?
Аня неуверенно улыбнулась. В последние три года она так редко улыбалась, что это движение губ стало для нее настоящим подвигом. Действительно, Никита! Конечно, она не узнала его, прошло тринадцать лет с тех пор, как они школу окончили.
- Привет, Никита, ты какими судьбами тут?
Женщины молча разглядывали их, вслушиваясь в каждое слово. Аня чувствовала себя актрисой на экране, где демонстрировалась какая-то мыльная опера, стало неудобно. Быстро продиктовав список продуктов, она сложила все в сумки, а потом вышла из магазина, а за ней сразу же вышел Никита.
- Ты не купил ничего, - заметила Аня. Она помнила взгляд Нади, которым та провожала ее из магазина. Аня даже не сумела сообразить, все ли продукты сложила на прилавок продавщица с саркастической ухмылкой на губах.
- Я решил тебе помочь. Куда столько еды? Ты что, живешь тут?
Аня не решалась рассказать Никите правду, а потом подумала о том, что в Дерябинском и без ее нерешительности все ему расскажут. Она в двух словах описала свою ситуацию, не вдаваясь в подробности того, как нелегко ей живется в поселке с двумя больными родителями. Никита слушал, не перебивая, а сами они медленно шли в сторону ее дома.
- Беда, конечно, - сказал он, - но мы можем что-нибудь придумать.
Аня с удивлением посмотрела на него:
- Ты о чем, Никит?
- Да так, просто я работаю в одной из московских больниц хирургом, имею кое-какие связи в медицинском мире. Может быть, удастся что-то решить. Я ведь твоих родителей отлично помню: замечательные люди. Твой отец меня на тракторе катал, мама в школе преподавала, прекрасный педагог.
Аня опустила голову, вспоминая те времена, которые казались ей чем-то из области фантастики. Действительно, когда-то ее родители были молодыми и здоровыми, а теперь они нуждались в ее помощи и не могли без нее существовать.
Никита улыбнулся, и Ане стало легко на душе. С этим мужчиной они когда-то учились в одном классе, Ане даже казалось, что она нравится мальчику, только вот кроме учебы девочка ни о чем не думала. В Дерябинском у Никиты жила бабушка, которую он навещал примерно один-два раза в год, вот и в этот раз приехал к ней в гости и по счастливой случайности встретил Аню.
- Бабушка Нина уже почти не слышит, - поделился с ней Никита, - если бы она могла – рассказала бы мне про твоих родителей. Я ведь никаких новостей толком по поселку не собираю, приезжаю на день-два, чтобы помочь бабуле, мы с сестрами по очереди ездим. А тут я тебя встретил, вот это удача.
Аня усмехнулась: ну какая это для Никиты «удача»? Для нее – возможно, какой-нибудь шанс на то, что бывший одноклассник ей поможет, а для него… Сомнительно.
В тот же вечер Никита пришел к Тепляковым в гости. Осмотрел отца Ани, пообщался с ее матерью, исключительно как медицинский работник. Потом они с Аней сидели на крыльце, пили чай, общались о жизни. Оказалось, что Никита развелся с женой, жил в Москве больше десяти лет, работал хирургом в кардиологии, в общем, имел устоявшийся образ жизни, хоть и с личной жизнью не очень повезло.
Аня с завистью слушала мужчину, вспоминала о своей жизни в Москве и снова представляла себе, как там живется. В городе, где есть все, где ее родителям могли бы помочь, только вот так и не взялись за ее случай.
Через два дня Аня поняла, что Никита уехал, забыв про ее случай и ее проблемы. Она снова плакала, думая о том, что никто и никогда не захочет помогать ей просто так, и снова она осталась наедине со своими проблемами и сложностями.
Однако, выходя из дома вечером на третий день, Аня чуть не вскрикнула, столкнувшись за забором с Никитой.
- Я думала, что ты уехал, - пробормотала она, смутившись.
- Нет, я на телефоне был, пришлось билет обменять. Ань, собирай своих, завтра выезжаем в Москву.
Аня, опешив, смотрела на Никиту:
- Как – в Москву?
- Вот так, - ответил он, - действовать надо быстро, пока есть место в клинике, где готовы взять твоего отца на круглосуточную реабилитацию.
- Такое бывает? – Аня не могла поверить в услышанное и тут же спохватилась. – А деньги?
- Там все за счет государства. Тебе придется снять квартиру, будешь там жить с мамой. Работу найдешь, отец будет лежать под присмотром врачей. Матери наймешь сиделку, пока я нашел женщину-волонтера, она в первый месяц побудет с твоей мамой. Аня, ну ты чего? Ты что, плачешь?
Она плакала, а потом не сдержалась и вовсе зарыдала. Никита успокаивал ее, а она, не обращая внимания на редких прохожих, уткнулась лицом в его грудь, громко всхлипывая и шмыгая носом.
- Завтра в восемь утра выезжаем. С фельдшером я договорился, для твоего отца будет спецмашина, а в поезде он будет ехать в спецносилках. Так, Теплякова, хватит сырость разводить, а то я ругаться буду.
- Все, я успокоилась, - Аня вытерла слезы и посмотрела на Никиту. Неужели все это правда? Неужели такое возможно? Три года ада и теперь впереди забрезжил свет?
Никита сдержал свое слово. Никогда Аня так быстро не собирала вещи, сложив за одну ночь все необходимое в три чемодана. Мать уже не сопротивлялась поездке в Москву, все отлично понимали, что так было нужно для их общего блага.
Через неделю жизнь Ани постепенно начала возвращаться в прежнее русло. Она была в Москве, рядом была мама, отец был устроен в больницу, где дочь навещала его через день. Аня искала на работу, каждый день ходила на два-три собеседования и готовилась приступить к обязанностям в любой момент. Сиделка, которую рекомендовал Никита, оказалась приятной женщиной, и Аня спокойно оставляла с ней мать, уезжая по делам.
А сам Никита… Он звонил каждый день, и Аня ждала этих звонков. Ей хотелось слышать его голос, ей хотелось видеть его. Аня понимала, почему так происходит. Он помог ей, он был героем в ее глазах. А какой женщине не хочется быть рядом с героем? Вот и Ане хотелось. Тем более теперь, когда вокруг не было любопытных глаз.
Автор: Юлия Б.