Максим открыл дверь своим ключом, вошел в квартиру и непроизвольно поморщился. Запах в квартире был тяжелым, пропитанным парами алкоголя, давно немытого тела и прокисшей еды. Войдя в комнату, Максим увидел давно знакомую картину: младший брат Максима Михаил лежал на собранном диване прямо в одежде: рубашка была расстегнута и заляпана не то едой, не то вином, штаны расстегнуты, один носок был надет на ногу, второй валялся рядом.
- Просыпайся, алкаш, - Максим легонько толкнул брата ногой, брезгуя прикасаться к нему рукой. Казалось, что, коснись он Михаила открытой частью тела, и сам он сможет заразиться последней стадией алкогольной зависимости, на которой находился его младший брат.
Михаил с трудом пошевелился. Живой, и слава богу. Сел на диване, почесал голову, потянулся за открытой банкой с пивом, стоявшей тут же на столе. Максим с отвращением наблюдал за братом, как будто тот делал что-то предосудительное.
- Чего надо? – пробубнил Михаил, сделав несколько глотков и став способным разговаривать. – Приперся опять? Жизни учить что ли?
- Тебе почти тридцать, чему мне тебя учить? – усмехнулся Максим. – Тебя всему уже жизнь должна была научить. Что ты тут устроил? Что за бедлам?
Михаил покрутил головой, потом пожал плечами:
- Просто друзей пригласил в гости. Имею право, между прочим. Тебе какое дело вообще?
- Вообще-то я тут тоже живу, и дело мне самое прямое. Приберись в доме.
Михаил замотал головой:
- Тебе надо, ты и приберись.
Максим тяжело вздохнул. Так продолжалось уже давно. С тех пор, как он вернулся домой после отсидки, его младший брат не просыхал ни на один день. Михаил не работал, да кто вообще мог взять на работу такого алкоголика, с бывшей женой расстался врагами, друзей у него не было, собутыльники разве что. Максим работал сутки через двое, и каждый раз возвращаясь со смены, заставал в их общей с братом квартире вот такой вот кавардак.
- Денег дай мне, - грубо потребовал Михаил, - мне опохмелиться надо.
- Не дам, - тут же ответил Максим, вызвав на лице брата удивленное выражение, - и не смотри на меня так, это не сработает. Где-то же ты находишь деньги на свое пойло, там же ищи и на опохмел.
Михаил со злостью швырнул пустую банку в стену. Она ударилась о бетонную преграду, и из нее брызнули остатки содержимого. Максим поморщился, но ничего не ответил Михаилу. Взял телефон, набрал номер соседки Гали, которая за небольшие деньги наводила у них в доме порядок.
- Галин, мне помощь опять твоя нужна.
- Что? Опять твой братец бедлам устроил?
- Еще какой!
- Да я уже поняла. Судя по тому, какой шум вчера в вашем подъезде стоял, было ясно, что там всем было весело. А тебе сегодня, судя по всему, наоборот, грустно.
- Не то слово, - усмехнулся Максим, - ты сможешь забежать на пару часиков? Я доплачу тебе.
- Конечно, забегу, ты же знаешь мои обстоятельства.
«Мои обстоятельства» были примерно теми же, что были и у Максима. Муж Галины выпивал, поднимал на нее руку, постоянно сидел без работы, а она работала посменно в столовой, кафе, мыла полы в офисном здании, а еще прибиралась у Максима после попоек брата. На содержании у Галины, помимо мужа-алкоголика, был сын-школьник, мать-пенсионерка и младшая сестра-инвалид. Глядя на эту женщину, Максим порой думал о том, что в его жизни все еще не так плохо, как он привык считать.
Пока Галина наводила порядок, а Михаил громко храпел у себя в комнате после душа и двух чашек кофе, Максим сходил в магазин. Стоя перед прилавком и выбирая наиболее дешевые и сытные продукты, он не сразу заметил рядом с собой другого покупателя, точнее, покупательницу.
- Привет, Макс, как дела?
Он обернулся и увидел Полину. Это была бывшая жена его брата Михаила, жившая в соседнем доме и являвшаяся основным источником раздражения для младшего брата Максима.
- Ой, Поля, здравствуй. Да все как обычно. Как думаешь, какую колбасу лучше взять? «Озерскую» или «Георгиевскую»?
- Не знаю, я колбасу не ем. Как там мой бывший? Опять бухал вчера?
Максим удивленно посмотрел на женщину:
- Даже ты в курсе дел. Живем как будто в банке.
- Да я не из новостей это узнаю, просто Мишу хорошо знаю. Он или бухает, или под твоим присмотром сидит. Раз ты в магазине – значит, со смены пришел, а, следовательно, за сутки до этого мой бывший благоверный на стакане сидел.
Максим усмехнулся:
- Ох, уж эта женская логика. Вообще-то да, так и есть. Ладно, возьму «Озерскую», она дешевле, хоть и срок годности вот-вот кончится.
Полина вдруг спросила:
- А тебе Настя не звонила?
Максим, услышав знакомое имя, вздрогнул и едва не выронил палку колбасы из рук. Черт, что за реакция на такое популярное русское имя? Может быть, Полина имела в виду совсем другую Настю?
- Нет, с чего вдруг? Ты о какой Насте говоришь?
Полина усмехнулась:
- Макс, ну ты чего? Настя, твоя бывшая и огромная любовь. Она спрашивала про тебя.
Внутри у Максима словно что-то щелкнуло. Вспомнил про Настю, заныло где-то в районе солнечного сплетения. Надо же, как невовремя!
- Я думал, что она давно в Москве. Замужем, дети, все дела…
- Ну да, была в Москве, сейчас снова в Фирсове. Слушай, а у тебя ведь номер телефона изменился! Даже если она захочет тебе позвонить, то не дозвонится. Я могу ей твой новый номер дать?
Максим непроизвольно сглотнул, как будто слова застряли в горле. Что ответить Полине? Готов ли он вообще продолжать общение с Настей? Прошло пять лет с тех пор, как они виделись и общались в последний раз. Потом случилось несчастье, Максим попал за решетку, и их общение прервалось. Это уже от брата Михаила Максим узнал о том, что Настя переехала в Москву, вышла замуж, родила ребенка. А тогда, пять лет назад, они были вместе и были счастливы. Стоит ли снова бередить только-только затянувшуюся рану?
- Она спрашивала мой номер? – спросил Максим, что было сил оттягивая момент, когда нужно будет ответить что-то конкретное.
- Она спрашивала про тебя. Как ты, с кем живешь, где работаешь. Я честно обо всем рассказала, ну, о том, что знаю о тебе. Ну так что, давать ей твой номер?
Максим пожал плечами, решив, что такой ответ будет самым лучшим. Ни «да», ни «нет», просто молчаливая нерешительность. Пусть Полина сама решит, потому что у него не было сейчас ни сил, ни смелости думать о Насте.
Вернувшись домой, Максим застал там заканчивавшую уборку Галину и проснувшегося Михаила. В квартире стало относительно свежо и чисто, а брат уже не выглядел таким ужасным, каким был с утра.
- Ты бы хоть оградку родителям покрасил, - пробубнил Михаил, глядя на Максима недружелюбным взглядом.
- Ты когда успел на кладбище побывать? Я думал, что ты только в алкомаркет успеваешь бегать.
- Не смешно, - огрызнулся младший брат, - я, в отличие от тебя, часто к ним хожу.
- Ну у тебя и времени свободного больше, - отозвался Максим, выкладывая продукты из пакетов, - и что не так с оградкой? Я месяц назад там был, все было в порядке.
- Оградку покрасить надо. Дашь денег – я покрашу.
Максим усмехнулся:
- Еще чего. Денег я тебе точно не дам. Тогда не будет ни покрашенной оградки, ни денег, ни тебя трезвого. Галина, спасибо за помощь. На комоде возьми оплату.
- Спасибо, Максим, выручаешь, - с благодарностью откликнулась женщина.
Он улыбнулся:
- Это ты меня выручаешь! Даже не представляешь, как!
Гремя пустыми бутылками, упакованными в мусорные пакеты, Галина вышла из их квартиры, и братья остались наедине. Михаил сидел напротив Максима, злобно сверля его взглядом. Так было всегда с похмелья: младший брат хотел и дальше пить и расслабляться, а Максим ему этого не позволял, и это было неизменным противостоянием, длившимся на протяжении полугода, с того момента, как Максим вернулся из мест не столь отдаленных.
- Тетке платишь бабки, а мне зажимаешь. Жлоб ты, Макс!
- Я Гале плачу за то, что она за тобой грязь выгребает. Не было бы грязи от тебя, не было бы дополнительных расходов!
- А ты спроси меня, отчего я пью! – вызывающе произнес Михаил, приподнявшись и обратно усевшись на стул. – Ты спроси! Или что, трусишь?
Максим молча складывал продукты в холодильник, кожей ощущая на себе сверлящий взгляд брата. Не в первый раз возникал этот вопрос, и Михаил пытался вывести старшего брата на открытый конфликт.
- Чего молчишь? – буркнул Михаил. – Боишься? Ты родителей наших угробил, оставил меня без их помощи и поддержки, а теперь делаешь вид, что благодетельствуешь мне. Тварь ты, Макс, а не благодетель.
Максим ощутил, как по коже пробежали мурашки. Этот разговор был не первым и, похоже, не последним. Михаил делал все возможное для того, чтобы старший брат не забывал о том, что случилось пять лет назад. Но Максим не забывал об этом и без напоминаний брата. Тот вечер он помнил в подробностях и мог пересказать поминутно.
- Садись есть, - сказал Максим, - я картошку разогрею.
- Сам жри свою картошку! – выкрикнул Михаил. – Жри, только смотри – не подавись. А, если подавишься и сдохнешь – горя мало.
Максим молча вышел из кухни, оставив брата одного. Прошел через большую комнату, вышел на балкон. Взял сигар*ту, зак*рил. Максим к*рил редко, но в такие минуты срочно нужно было сбавить напряжение, иначе можно было сойти с ума. Живущий рядом с ним брат, пьющий и ведущий разгульный образ жизни, был прямым напоминанием о том, что случилось в прошлом. О том, что уже нельзя было исправить и о том, что стало переломным моментом в жизни стольких людей.
Максим прикрыл глаза, потому что яркое солнце ослепило его своими лучами. И тут же, словно в кошмарном сне, он снова увидел яркий свет фар, ослепивших его и заставивших дернуть руль в сторону. Он снова услышал крик матери, выругавшегося отца, а потом машина полетела куда-то на обочину, долго крутилась, переворачивалась, все скрежетало, гремело, и слышны были только стоны и крики, после которых наступила кромешная темнота.
Максим открыл глаза. Он все также стоял на балконе, в руке у него была почти полностью истлевшая сиг*рета. Он аккуратно скинул ее в банку, постоял еще немного на балконе, потом вошел в комнату. Надо было бы лечь и поспать, после смены срочно требовался отдых, но он боялся лечь и закрыть глаза, потому что снова боялся увидеть яркий свет фар, услышать крики матери и ругательства отца. Из-за него они погибли, их больше не было. Если бы он тогда не сел за руль, не испугался яркого света фар, подумав, что встречный грузовик едет на них, все были бы живы и здоровы. Но это было не так. В чем-то был Михаил прав, но не во всем.
Пытаясь уснуть, Максим вздрогнул. Настя! Точно! Полина говорила про нее. Она снова вернулась в Фирсов, значит, она где-то рядом. Можно было встретить ее на улице, даже поговорить с ней. При мысли о ней снова заныло в районе солнечного сплетения, стало трудно дышать и глотать. Максим поднялся с постели, подошел к шкафу, достал фотоальбом, пролистал его, посмотрел на свои фотографии многолетней давности. На них он был изображен с Настей, тогда он называл ее своей невестой. Любил ее, да, пожалуй, и до сих пор любит, других женщин все равно в его жизни после нее не было.
Михаил смотрел телевизор, включив его на полную громкость. Младший брат так поступал постоянно, делал это специально, чтобы позлить старшего. Максим привык к этому, почти не обращал внимания на поведение младшего брата, постоянно пытавшегося его задеть. Михаил хотел, чтобы чувство вины за гибель родителей ощущал только Максим, самоустраняясь от этого благодаря алкоголю и нападкам на старшего брата. У него это пока получалось, но терпению Максима приходил конец.
- Дай денег, - в комнату к Максиму сунулось лицо младшего брата, - жалко что ли? Ты же аванс получил!
- Аванс получил я, я его и потрачу, - отозвался Максим, - иди и смотри телевизор, не зря же ты его на полную громкость врубил.
- Ну ты и жмот! Брату родному бабок пожалел! Родителей угробил, жизни не даешь! Гад и есть!
- Иди и работай, - ответил Максим, - будут у тебя и деньги, и жизнь. От меня отстань.
Михаил злился, бегал по квартире, гремел какими-то вещами, стараясь привлечь к себе внимание старшего брата, но Максим не обращал на него внимания. Он привык к этим поступкам Михаила и понял, что от того, что он будет нервничать, спорить с Михаилом, предъявлять ему претензии и оскорблять его, ничего не изменится. Надо было просто принять ситуацию, по крайней мере, пока.
Зазвонил телефон. Глядя на экран и видя незнакомый номер, Максим почему-то заволновался. Он неуверенно принял звонок, а, когда услышал на другом конце женский голос, сразу все понял.
- Это Настя, - сказал женский голос, но и без ее представления было все понятно. Сердце Максима ушло в пятки.
- Привет, - сказал он, ощущая бешеное сердцебиение, - я рад, что ты позвонила.
- Нам надо встретиться, пока я в Фирсове.
Значит, она вернулась не навсегда. Жаль, конечно.
- Я за, - ответил Максим, - назначай время и место, я приеду.
Настя предложила встретиться на следующий день в кафе в центре города. Когда-то в этом кафе они постоянно ели мороженое, целовались до умопомрачения и были самыми счастливыми. Боже, как давно это было, у Максима от этих воспоминаний даже ладонь намокла. Как теперь дожить до следующего вечера?
Он почти не спал, слушая громкую музыку, которую снова демонстративно включил Михаил. В голове его звучал голос Насти, такой нежный и проникновенный, как и много лет назад. Хотя, пять лет – разве это много?
Он едва дождался нужного часа, на встречу несся так, как будто его позади кто-то подгонял. Так хотелось увидеть Настю, снова услышать ее голос, просто посмотреть на то, как она изменилась за эти пять лет.
Она была в кафе не одна. Рядом с ней за столиком сидел мальчишка, на вид ему было лет пять от силы. Максим был удивлен, увидев Настю с ребенком, но ничего вслух не сказал. Протянул бывшей возлюбленной букет цветов, розовых роз, какие она любила.
- Ты не забыл, - с улыбкой сказала она, а Максим тут же замотал головой.
- Я не забыл ничего…
Им было тогда по двадцать пять лет, они были молодыми, но уже осознанными, влюбленными друг в друга и стоившими планы на жизнь. Хотели поработать на фирсовском заводе, потом перебраться в Москву, а там уже, имея за плечами производственный опыт, устроиться в какую-нибудь крупную компанию, обустроиться в большом городе, родить детей.
- Это Максим, - представила Настя мальчика Максиму. Мужчина удивленно посмотрел на Настю, а она только загадочно улыбнулась.
- Малыш, смотри, там есть столик для детей, там конструкторы есть. Ты же любишь конструкторы, можешь пойти и построить что-нибудь.
Мальчишка с готовностью выпрыгнул из-за стола и бросился к детской зоне. Максим-старший вопросительно смотрел на Настю, а она многозначительно смотрела на него.
- Да, это твой сын. Об этом я и хотела тебе сказать, для этого и искала тебя через Полину. Твой брат не давал мне ни твой номер, ни говорил, в какой колонии ты сидел. Я ничего не знала о тебе с тех пор, как закончился суд.
Максим сидел словно оглушенный. Он уже плохо понимал, что говорила Настя дальше, в голове пульсировала только одна мысль: Максим – это его сын.
- А где же твой муж?
- Муж? – Настя пожала плечами. – У нас не сложилось. Пожили вместе, потом разбежались. В Москве у меня осталась квартира, свое небольшое дело. Я в Фирсов выбралась исключительно для того, чтобы поговорить с тобой. За пять лет я не смогла отыскать тебя, чтобы сообщить о ребенке. Точнее, сначала искала, а потом поняла, что найти не могу и перестала пытаться. Родила, занялась ребенком, потом вышла замуж, появились деньги на свое дело. И вот, прошло пять лет, и я узнала о том, что ты вернулся.
Михаил не сказал Насте о том, где отбывал срок Максим. Его младший брат, переполненный ненавистью к старшему, не хотел говорить Насте ничего. Он считал, что Максим для него умер, а, следовательно, умер и для всех остальных. Жизнь Михаила разрушилась, а, значит, надо было рушить жизни других людей.
- Мальчик знает о том, кто его отец? – спросил Максим, чувствуя внутри такую бурю чувств, от которой подкашивались ноги, а в руках ощущалась слабость. Настя, такая знакомая, такая настоящая, сидела напротив него, разговаривала с ним, и у Максима было ощущение, как будто не было этих пяти лет. Он жил эти годы, не зная о том, что у него рос сын! Как много всего он упустил.
- Он знает о том, что его папа работает в другом городе, я не стала рассказывать Максиму о том, что ты сидел. Думаю, что говорить об этом четырехлетнему ребенку не стоит. Но я уверена в том, что ему нужно представить себя в качестве отца. Я долго живу с этой мыслью, и я хочу довести дело до конца. Максим будет знать о том, что ты – его отец. Несмотря на обстоятельства и прошлое, наш с тобой сын будет знать правду.
Максим кивнул, с трудом подавляя слезы. Они пытались вырваться наружу, но мужчина старательно перебарывал себя, чтобы, не дай бог, не разрыдаться при Насте и не показать своей слабости.
- Через две недели мы уедем в Москву, - сказала Настя, - и до этого времени я хочу поближе познакомить тебя с сыном. Уже не сегодня, но в ближайшее время.
Максим кивнул. Конечно, ему нужно время, чтобы свыкнуться с тем, что он – отец. Ему нужно принять это, осознать, прочувствовать. А еще понять, что он чувствует к Насте.
После встречи в кафе Максим вернулся домой. Михаил, неизвестно где нашедший деньги на пиво, сидел на кухне, щелкал семечки и с ненавистью смотрел на старшего брата.
- Явился? А я тут деньжат раздобыл! Без тебя, как видишь! Ты же жлобишь мне денег.
- Ты знал о том, что у меня есть ребенок и молчал. Ты знал о том, что Настя меня искала для того, чтобы сказать о ребенке и ни слова мне не сказал. Какая же ты сволочь!
Лицо Михаила перекосилось. Он явно не ожидал такого поворота, но уже через несколько секунд смог взять себя в руки и пошел в атаку.
- Ты лишил меня родителей, а я лишил тебя ребенка. Все справедливо.
Максим приблизился к брату, выхватил банку с пивом из его руки, вылил содержимое в кухонную раковину.
- Ты что творишь? – заорал Михаил. – Кто дал тебе право?
- А кто дал тебе право так себя вести? Кто сказал, что ты можешь распоряжаться чужими жизнями? Кем ты себя возомнил?
- Ты – убийца! Ты убил моих родителей!
- Я их не убивал, это была смерть по неосторожности. А теперь давай, задай свой любимый вопрос!
Михаил непонимающе уставился на старшего брата:
- Какой вопрос? Ты о чем вообще?
- Вопрос о том, отчего ты пьешь? Ты же постоянно мне его задаешь? Ты сам-то знаешь ответ на этот вопрос?
- Знаю, - негромко ответил Михаил, - ты оставил меня без родителей, без поддержки, в такой трудный период. Потому и пью. Ты виноват во всем.
- А теперь я тебя спрошу, - процедил Максим, - кто в тот вечер позвонил матери и попросил ее приехать? Из-за кого я сел за руль в день рождения отца нетрезвым? Кто орал, что покончит с собой, потому что Полина подает на развод? Это из-за тебя родители сорвались в тот вечер с дачи, заставили меня сесть за руль, ехать в дождь по загородной трассе, потому что мать боялась, что ты что-то с собой сделаешь. Но разве тебе бы хватило на это смелости? Максимум, что ты можешь сделать – это отравиться собственным ядом.
Михаил сжал кулаки, а потом бросился на старшего брата. Максим с легкостью оттолкнул младшего брата, а потом ударил его по лицу. Давно хотелось сделать это, только вот терпел Максим долго и упорно. Теперь же терпению пришел конец. Надоело играть роль виноватого, пришла пора поставить брата на место.
- Я не заставлял тебя садиться за руль! – кричал Михаил, а сам уже не сдерживал слез. Взрослый двадцатисемилетний мужик, полупьяный и слабый, плакал, глядя на старшего брата, размахивал руками, но от этих движений становилось ясным только одно: Михаил признал, что был не прав.
- Ты не заставлял, мать заставила, - ответил Максим, - а ты всегда был эгоистом. Полина правильно сделала, что развелась с тобой. Ты не заслуживаешь того, чтобы с тобой рядом находились нормальные люди. Все нормальное рядом с тобой погибает.
Максим вышел из кухни, прошел на балкон, зак*рил сиг*рету. Руки тряслись, а сам он то и дело смотрел в комнату, видя, как его младший брат сидит на диване, обхватив голову руками. Ни разу за пять лет Максим не поднимал этой темы, ни разу он не напомнил Михаилу про тот вечерний звонок, из-за которого мать с отцом сорвались с дачи в город. Тогда Михаил звонил матери, угрожая пер*резать вены, если они с отцом не приедут и не поговорят с Полиной, уговорив ее отказаться от идеи разводиться с Михаилом. Только вот никто в тот вечер так и не приехал.
Максим встретился с Настей и маленьким Максимом на следующий день. Подарил сыну машинку, которую долго выбирал в детском магазине, консультируясь с продавцом. Впереди было знакомство с ребенком, новая жизнь, проба новой роли. Впервые за несколько лет Максим мог признаться себе в том, что был счастлив.
Михаил через неделю сказал, что нашел работу и уезжает в рейс на рыболовецком судне. Все эти дни он не пил, но почти не выходил из своей комнаты. Максим считал, что это уже было прогрессом. Может быть, несколько месяцев в море отрезвят Михаила окончательно, выбьют из головы ненависть и злобу на брата.
А еще был прогресс в его общении с Настей, и она пригласила Максима в Москву.
- На новый год приезжай к нам, - сказала она, а Максим мысленно прикинул и понял, что до нового года осталось всего два месяца. Если уж он пять лет выдержал, то два месяца – это ерунда. Главное, что она его пригласила, а, значит, будет ждать.
Автор: Юлия Б.