‒ Да ты знаешь, кем твоя бабка-то была? ‒ вдруг, ехидно прищурившись, спросила соседка.
За окном короткие октябрьские сумерки перетекли в чернильную синеву вечера. На кухне у соседки горела лампа под засиженным мухами пластиковым абажуром, бросала тёплые блики на стол с остатками поминальной трапезы, по-деревенски незатейливой и сытной. В центре стола возвышалась почти опустевшая бутыль с домашним вином из крыжовника. Разговоры, подогретые им, велись поначалу вокруг Юльки, внезапно, из телеграммы, узнавшей о дальней родственнице, оставившей ей наследство. И вдруг свернули в новое русло. Юлька, уже порядком захмелевшая, на соседкин вопрос отрицательно покачала головой. Свою родственницу она почти не знала. Слышала пару раз упоминания в разговорах, дескать, есть такая вот одинокая чудаковатая тётка. Ни с кем из родни не знается, живёт в деревеньке сама по себе, упрямо доживает свой век в полном одиночестве. Поэтому известие о том, что неизвестная ей старуха отписала свою избу ей, застало Юльку врасплох. И прежде, чем ехать неизвестно куда, девушка уточнила у родных, нет ли тут какой ошибки или иного подвоха. Поэтому и приехала не сразу после получения телеграммы, а только недели полторы спустя. Бабку она уже в живых не застала, схоронили её добрые соседи как раз накануне Юлькиного приезда. Так и осталось непонятным ей, откуда эта бабка так хорошо знала Юльку, что отписала своё нехитрое нажитое за жизнь добро именно ей.
‒ Да ведьма она была, бабка-то твоя! ‒ скривившись, выдала внезапно соседка. ‒ Всю деревню выходками своими изводила.
Юлька недоумённо воззрилась на свою собеседницу, пытаясь понять: действительно ли она верит в ведьмовство покойной или иносказательно дала определение склочному характеру усопшей. Сидящая напротив женщина с пояснениями особо не спешила. Прикрыла осоловевшие глаза и слегка покачивалась на стуле. В окно воровато заглядывала не совсем полная луна, будто чей-то желтоватый лик подглядывал из-за угла.
‒ Я её толком и не знала, ‒ чуть заплетающимся языком произнесла Юлька просто, чтобы разбавить возникшую тишину, но получилось, будто она оправдывается за что-то.
‒ Да лучше бы тебе совсем не знать, ‒ буркнула сквозь дрёму соседка и, чуть повременив, добавила: ‒ И не приезжать сюда… С наследством-то чего собралась делать?
‒ Ну… не знаю… Продам, наверное.
Соседка приоткрыла глаза, удивлённо глянула на Юльку, как на диковинку. И вдруг, хлопнув себя ладонями по коленям, громко расхохоталась.
‒ А чего смешного-то, тёть Кать? ‒ не поняла Юлька.
‒ Продать собралась, ага, ‒ не унималась тётя Катя, иногда похрюкивая от пьяного веселья. ‒ Гляди-ка, наследница, мля… Ой, уморила!
Так и не дождавшись вразумительного ответа на свой вопрос, Юлька кинула взгляд в окно. Поймала усталый и немного потерянный взгляд собственного отражения в оконном стекле. Подумала о том, что, пожалуй, пора уже идти. Она проделала немалый путь сюда на двух электричках и старом раздолбанном сельском автобусе, долго тащившимся через поля и перелески. Теперь ей предстояло впервые ночевать в доме, где скончалась неизвестная родственница. От мыслей, что бабка, по обычаю, пролежала в доме три дня, ожидая похорон, становилось не по себе. Никаких россказней про ведьм не нужно, и без того кошмары замучают.
‒ Ладно, тёть Кать, пойду я уже, ‒ Юлька, покачиваясь слегка, поднялась из-за стола.
Душистое и, казалось бы, лёгкое домашнее вино дурманило голову и слабило ноги. Тётя Катя с иронией воззрилась на неё. Ухмыльнулась и уточнила сочувственно:
‒ Проводить?
‒ Сама дойду, ‒ беспечно отмахнулась та.
‒ Ну, давай тогда, ‒ соседка вставать из-за стола не спешила.
Потянулась к бутылке и плеснула остатки вина к себе в стакан. Юлька пожелала ей доброй ночи и вышла.
На улице её встретила ночная прохлада, ободряюще лизнула лицо. Юлька осторожно спустилась с крыльца и побрела через двор к соседнему дому. В морозной промозглой вышине насмешливо перемигивались звёзды. Луна подсвечивала ей путь к дому, тёмным серебром покрывала всё вокруг. В сумраке сенцов Юлька чуть не свалилась, запнувшись о какую-то корзину. Чертыхнулась, раздражённо отпихнула её в сторону и прошла в кухню. Включила свет, напилась холодной воды прямо из чайника и, раздевшись, устало повалилась на старую тахту в комнате, стараясь не задаваться вопросами, где спала и, главное, встретила смерть хозяйка дома.
***
Бабка заявилась перед рассветом. Деловито, по-хозяйски прошла в комнату, уселась на край тахты и со всей серьёзностью осведомилась:
‒ Ты детей-то кормила? Их кормить надо, не забывай! Слышишь, что ли?
Юлька испуганно вздрогнула и открыла глаза. В комнате было темно и тихо, но она никак не могла отделаться от ощущения присутствия кого-то ещё. Жидкая предрассветная темнота отчётливо вычерчивала все предметы в комнате, не оставляя простора для фантазии. Тем не менее, яркий реалистичный сон разбудил в душе беспричинную тревогу. Хмель успел к этому времени выветриться из головы, и теперь Юльку одолели неприятные мысли о покойной. Откуда бабка узнала о ней, почему выбрала в наследницы именно её, хотя они ни разу не встречались. Неужели не нашлось более близкой родни?
‒ Ы-ы-а-а! ‒ раздалось откуда-то поблизости. ‒ Ы-ы-аа!
Заунывный плач коснулся слуха, проникая в самую глубину души, задевая за живое. Юлька приподнялась на тахте, широко распахнутыми глазами глядя в ночь и пытаясь понять, откуда идёт этот тоскливый звук. Наверное, с улицы. Девушка зябко поёжилась, поплотнее закуталась в одеяло, надеясь избавиться таким образом от нервного озноба, охватившего её.
‒ Ы-ы-а! ‒ плакало совсем рядом, словно дух покойной сожалел о чём-то.
Юльке стало жутко. Она даже попыталась помолиться, но сразу поняла, что не знает ни одной молитвы. А ещё спустя мгновение вспомнила, что в доме не видела икон, столь привычных в деревенских домах. Может, и правда, бабка ведьмой была? Ходит теперь возле дома и подвывает, не находя покоя. От таких мыслей по телу поползли мурашки, Юлька зябко скукожилась на тахте в ожидании рассвета. И не заметила, как задремала.
***
Проснулась она, когда солнце было уже высоко. С больной похмельной головой и затёкшими руками. Встала с тахты, вытянула руки вперёд и пошевелила пальцами, совершенно задеревеневшими. Самые кончики имели странный вид: бледные и холодные, словно кто-то вытянул из них кровь. Юлька с силой потёрла ладони друг о друга, восстанавливая кровообращение. Поморщилась, когда почувствовала, как свело судорогой руки. «Кажется, у деревенского винишка обнаружился побочный эффект», ‒ иронично подумала Юлька, отодвигая в сторону занавески. В окно заглянул не по-осеннему солнечный день.
В кухне она снова споткнулась о корзинку. Не корзинку даже, а скорее плетёный короб, сверху укутанный тряпицей. «Видимо, та, вчерашняя, из прихожей», ‒ подумала Юлька, отодвигая тряпицу в сторону и заглядывая внутрь. Пусто. Лишь на самом дне, на подстилке из сухой травы, лежали несколько клочков серовато-бурого меха и несколько мелких пёрышек. «Интересно, кто здесь сидел? ‒ озадачилась Юлька. ‒ Цыплята? Кролики? Котята? Или все вместе и сразу?»
‒ Проснулась что ль, наследница? ‒ зычный голос заставил её вздрогнуть и оглянуться.
Тётя Катя стояла уже на пороге кухни, прижимая к груди банку, обёрнутую полотенцем. Вид у неё был бодрый и лихой.
‒ На-ка вот, кваску ‒ похмелись, ‒ она протянула ей банку. ‒ Холодный, забористый.
‒ Спасибо, тёть Кать, ‒ Юлька взяла подношение и сделала несколько глотков.
Голове немного полегчало. Она кинула вопросительный взгляд на гостью, пытаясь понять, зачем она пришла. Не ради же того, чтобы ей жизнь облегчить.
‒ А я вот решила, дай-ка зайду, проверю, как ты тут, ‒ тётя Катя по-хозяйски прошлась по кухне.
‒ Разбираюсь понемногу, ‒ ответила Юлька, отставляя корзину в сторону.
‒ Вижу, хозяйничаешь, ‒ тётя Катя вытянула шею, как будто с опаской пытаясь заглянуть внутрь.
‒ Пустая, ‒ ответила на её немой вопрос Юлька.
‒ А где ж тогда они? ‒ гостья переступила с ноги на ногу, озираясь по сторонам. ‒ Разбежались что ли?!
‒ Кто? Куда разбежались? ‒ Юлька тоже окинула взглядом кухню, не понимая, что она ищет.
‒ Шевы, ‒ коротко ответила соседка.
‒ Кто-кто? ‒ не поняла девушка.
Тётя Катя как-то странно взглянула на неё, поджала губы и, покачав головой, сказала:
‒ Ладно, пойдём ко мне, что ли. Накормлю тебя, наследница.
Дома у тёти Кати на столе уже ждали румяные пышные оладьи, сметана в плошке, масло и варенье.
‒ Давай ещё по маленькой, чтобы погода хорошая установилась, ‒ гостеприимная соседка извлекла из-под стола бутыль с тёмной густой жидкостью, оказавшейся на проверку вишнёвой наливкой.
От пары глотков у Юльки тут же закружилась голова, а тело стало лёгким и каким-то податливым. Тётя Катя посмотрела на неё с хитрым прищуром и вдруг поинтересовалась:
‒ Ночевалось-то тебе как на новом месте?
‒ Да нормально вроде, ‒ пожала плечами Юлька, припоминая сумбурную ночь.
‒ Ну да, ‒ хмыкнула скептически соседка и снова плеснула наливку в стопочки. ‒ Давай-ка ещё по одной за помин ‒ и хватит.
Выпили. Посидели молча, думая каждая о своём. Юлька ещё раз прокрутила в памяти прошедшую в бабкином доме ночь, унылый плач неизвестного существа во тьме и странную реакцию соседки во время утреннего визита.
‒ Тёть Кать, а кто всё же у бабки в корзине-то сидел? ‒ спросила она, надеясь хотя бы теперь, после пары рюмок наливки, услышать от соседки внятный ответ.
‒ В чуманке-то? Я ж тебе сказала: шевы, ‒ хохотнула женщина.
‒ Это кто?
‒ А мелкие такие, вроде червячков. Их покойница кормила и растила.
‒ Зачем? ‒ Юлька нахмурилась, чувствуя, что путается всё сильнее.
‒ Так они ж есть хотят! ‒ прыснула со смеху тётя Катя, явно получая удовольствие от происходящего.
‒ Это понятно, что есть хотят, ‒ Юлька ощутила волну раздражения, поднимающуюся из глубины души. ‒ А разводила она эти штуки для чего?
Тётя Катя хмыкнула и пояснила, как будто неразумному дитятке:
‒ Я ж тебе ещё вчера сказала: ведьмой она была. Людей портила. Подсадит шеву, а то и не одну, к человеку-то, и те из него все соки-то и тянут, и тянут. А в благодарность хозяйке выгоду какую-нибудь делают.
Юлька уставилась на собеседницу, подозревая какую-нибудь издёвку, но так и не смогла понять, шутит она или действительно верит своим россказням. Ясно было лишь одно: тётя Катя наслаждалась Юлькиным недоумением и растерянностью. Соседка, словно войдя во вкус, снова плеснула наливку в стопочки, не дожидаясь Юльки опрокинула тягучую жидкость в себя и, зажевав оладушком со сметаной, вдруг, доверительно подавшись вперёд, произнесла:
‒ Долго она не помирала-то. Бабка-то твоя. Всё тебя, видать, ждала. Мучалась, страдала, но ждала. Им тяжело помирать, если некому дар передать. А ты, вишь как, опоздала, не смогла приехать вовремя. Кто ж тебя научит шевами распоряжаться правильно? Они ж тебя живьём сожрут теперь!
#мистика #страшныйрассказ #страшнаяистория #страшнаяисториянаночь #страшное
Отблагодарить автора за истории:
Юмани 410011638637094
Сбербанк 2202 2056 7661 0808