Эта неделя прошла с легким флёром "Последних звонков" и, конечно, в этой связи не могу не думать о татарской версии сего торжественного действа. Но раздумья об особенностях перевода увели меня совсем в другую сторону.
По-татарски где-то говорят просто "Соңгы звонок" или же "Соңгы кыңгырау", т.е. последний колокольчик, но никак не звонок.
В русском языке все эти звонки, в том числе телефонные, ведут свое начало от звона церковных колоколов.
Отсюда и благозвучность звучания при разных вариациях использования.
А у нас же не скажешь "Соңгы шалтырау", что для татарского слуха почти как "последнее предупреждение" и вообще шалтыраталар (гремят) ведрами или шалтыраталар (звонят) по телефону.
Кстати, в повседневной татарской речи , мне кажется, чаще говорят званит (звонить) итәм, нежели литературное шалтыратам. И в этом отношении повседневная речь интуитивно подобрала наиболее удобный вариант. Сравните, например, с похожей фразой на турецком - telefon edeceğim (т.е. телефон итәчәкмен), почти телефон (званит) итәм.
- Как скудно у татар с выражением звуков, - подумает кто-то, и будет совершенно не прав.
"Кыңгырау" (колокольчик) тоже связан с татарским восприятием звуков, ведь в его основе приглушенный, горловой звук Ң.
Не любили, видимо, татары звонить во все колокола.
Поэтому и "җиз кыҢгырау" у них "чаҢ-чаң итә" (звонить). Кстати, колокол тоже "чаң".
Замечательная буква Ң участвует при обозначении очень многих звуковых состояний. На мелодику языка указывают и условные повторы в этих словах:
мыҢгыр-мыңгыр (еле слышимое ворчанье),
даҢгор-доңгыр (шум при тряске телеги),
яҢгыр (дождь),
шыҢгыр-шыңгыр (металический звук, шыгырдату - скрипеть),
ыҢгыр-мыңгыр (хныканье), отсюда ынгырашу - стонать.
Наверное, никого уже не удивляет, почему у татар одно из главных слов - это МОҢ?