«Я не обязан быть чьим-нибудь другом, и никто не обязан быть моим. Дружба бесполезна и не нужна, как философия, как искусство, как тварный мир, который Бог не обязан был творить. Она не нужна жизни; она — из тех вещей, без которых не нужна жизнь».
Клайв Стейплз Льюис
На майские мы ездили в деревню. Ну, не деревня это, конечно. Поселок. Завод стекольный там — дело серьезное. Храм новый, по меркам истории. Лет семнадцать назад построили. «Новодел, считай. И батюшка — бывший гонщик. Ненастоящий, значит», — откуда местные всё знают? Одно время даже обижались, что не амбулаторию починили, а церковь на бывшей танцплощадке построили. Сейчас уже не обижаются — просто не ходят. Но это не все, конечно.
В уголочке рядом с каноном всегда стоит средних лет нарядная женщина. Сын ее алтарничает. Школьник, чуть постарше моих — начинающих подросточков. В этот раз мы впервые с 9-месячной Ксюшей приехали. Бабушки оглядывались, улыбались. Батюшка тоже радовался, похвалился, что у него тоже недавно внук родился — пятнадцатый...
Пятилетний Саша принес зачем-то на службу икону преподобного Ильи Муромца. Увидел на полке у деда. Видно, поразило его снова, что богатырь может стать святым. Мне отдал эту иконочку только на время Причастия. Запил — и снова забрал себе. Нарядная женщина наклонилась над моим ухом: «Что это он за иконку принес? Его святой?» — «Нет, он в честь Александра Свирского. А это Илья Муромец. Схватил и даже в кровать к себе ставит, когда спит». — «Ну, значит, так надо. Я вам сейчас быстренько историю расскажу. У меня сынок, когда был маленький, в садик ходил, его дети обижали почему-то. Не играют с ним, толкают, обзывают. Не знаю... Вроде хороший мальчик. Я молиться начала. Иоанну-воину». — «А почему именно ему?» — «Ну, воин же. Защитник, значит. Вот перед этой иконой как раз. Молилась я, значит. И вскоре все прошло. А потом нам отдали беленькую жилетку красивую. Он ее носил много. Я раз постирала, второй постирала. Чувствую, в кармашке что-то есть. Открываю — а там маленькая ламинированная иконка Иоанна-воина. Вот как, оказывается!»
Позади нас на стене — старинный образ мученика Иоанна-воина с житием. Мальчика того не Ваней зовут. Но дело не в этом. Тут какая-то дружба завязывается — мужская, настоящая.
Наверно, и батюшка из гонщиков по такой дружбе ушел. А может, и не из гонщиков. Пока наши ребята звонили в колокола после службы, он нам много рассказывал про свою жизнь. Ему, оказывается, место на почте держали — начальника узла связи. А он священником стал — как и старший брат. Отец, конечно, обижался. Но потом постарел и понял все. Батюшку этого, кстати, Иоанном зовут.
© Мария Тряпкина
Издательство «Вольный Странник»