- Ну, а замуж за него еще пока не собираешься? - спросила Наташа и откусила кусочек карамельки. Она специально сделала равнодушный вид, боясь опять чем-нибудь обидеть Ларису. Слишком уж та реагировала на малейшее проявление интереса к ее личной жизни. Причем реакции эти могли быть весьма неожиданными. Наташа помнила, как Лариса "отшила" ее, стоило ей влезть не в свое дело. А сейчас их отношения наладились. Наташа видела, что Лариса неподдельно счастлива и что не прочь сегодня поболтать о себе, поделиться, так сказать, своим счастьем. Правда, случай был не совсем подходящий, до следующей станции оставалось полчаса, а это значило, что Ларисе сейчас придется вернуться в свой вагон. Подруги и так рисковали, используя свободные минуты во время работы для личных встреч. Такие душевные разговоры лучше вести в спокойной обстановке, дома на кухне, а не в проводницкой. Да дело в том, что Лариса уже давно не приглашала Наташу к себе и не заходила сама, полностью погрузившись в новую "семейную" жизнь. Это был, пожалуй, первый доверительный разговор с тех пор, как они слегка повздорили.
- Да как тебе сказать? - повела плечами Лариса, -
Вообще-то речь у нас с Костей об этом заходила, но мы решили немного подождать. Притереться характерами надо, узнать друг друга получше, - тут она немного замялась и стала смотреть в чашку, на дне которой остались лишь разбухшие чайные листья.
- А он тоже был женат? - не задумываясь ни о чем, поинтересовалась Наташа.
- Да. Был, - односложно ответила Лариса, продолжая внимательно рассматривать дно опустевшей чашки.
Подцепив ногтем заварку, она поднесла к губам палец, слизнула ее, немного пожевала и сплюнула на пол. Не только по этому странному жесту Наташа поняла, что данная тема неприятна Ларисе и решила перейти на другое. Но та вдруг перебила ее, продолжив начатый разговор.
- Он был женат три раза, Наташа, - тихо сказала Лариса, внимательно посмотрев ей в глаза, как бы пытаясь угадать реакцию подруги.
Наташины брови невольно поползли вверх:
- Три раза?! - не удержалась она от восклицания, но тут же осеклась, отправила в рот остатки конфеты и, усиленно жуя, исправила положение: - Многовато вообще-то, ну, ничего, может с тобой ему повезет. А главное - тебе с ним.
Ей, конечно, хотелось добавить, что мужик, побывавший три раза женатым и не удержавшийся ни в одной семье, вызывает некоторые подозрения насчет своей личности. И даже не некоторые, а даже очень большие, но из сочувствия к Ларисе промолчала.
- Вот и я так решила, - твердо сказала Лариса, с благодарностью глядя на подругу. - Мало ли как и что у него было с теми женщинами, важно то, как сложится жизнь у нас. А ты знаешь, как хорошо они ладят с Сережкой! Сережка от Кости ни на шаг не отходит, в рот ему заглядывает. Я так рада! - при упоминании сына у Ларисы разгорелись глаза.
Отставив в сторону чашку, она подалась вперед, опершись грудью о маленький столик:
- Я вот недавно думала о том, что мало уделяю сыну внимания. Поймала себя на мысли, что все последнее время думала лишь о собственной персоне. И знаешь, почему до меня это дошло? Да потому, что увидела, как надо общаться с ребенком его возраста только благодаря Косте. Он ведь как отец Сережке! У меня просто гора с плеч! Да разве стану я обращать внимание на количество Костиных браков?! У меня ребенок теперь пристроен! Я могу свалить с себя много обязанностей. Я ведь всего лишь женщина, разве могу я дать достойное воспитание мальчику, будущему мужчине? Вот пусть Костя им теперь и занимается. а мое дело маленькое – денег заработать, да борща им наварить. Разве не так? Да мне судьбу благодарить надо, что встретила такого человека, а не свадьбы его считать! Я же с первого взгляда поняла, что это тот, кто мне нужен!
Вся ее речь была пропитана восклицаниями. Разве могла Наташа высказать что-то против, если даже и имела на этот счет свое мнение? И она опять промолчала, кивнув в знак согласия.
- Ладно, побегу я, - глянула на часы Лариса, лицо ее сияло, - А ты заходи как-нибудь к нам в гости, вот сама все и увидишь. Костя у меня замечательный!
- А откуда он вообще? - все-таки не удержалась Наташа, - приезжий или местный?
- Да. У него отец тут живет. Где-то в частном доме.
- А он тебя с ним еще не познакомил? - поинтересовалась снова Наташа.
- Нет пока. Кажется, они не очень ладят. Костя по молодости лет его старый Москвич угробил, так тот так простить до сих пор и не может. Ужас, да? Радовался бы, что сын жив остался, - вставая ответила Лариса, - Ладно, пошла. Заходи.
- Спасибо. А этот Костя чем-то похож на твоего, - кинула ей вслед Наташа.
- Этот тоже мой, - улыбнулась Лариса. - И не просто похож, а точная копия!
С этим Наташа так же не была согласна, но, утвердительно кивнув, улыбнулась в ответ:
- И ты забегай.
"А не слишком ли предвзято я отношусь к Лариске? - подумала Наташа, когда та ушла в свой вагон, - А не завидую ли немного ей? А в чем, собственно? Вцепилась в первого встречного, притащила к себе в дом, посадила на шею, доверила ему воспитание ребенка. Даже с матерью из-за него разругалась. На меня обиделась. Да разве можно так? Нет, я бы так не смогла... Или смогла бы? А ну ее к черту. Свою личную жизнь надо налаживать, а не в чужую лезть. Советуй, не советуй, все одно - будешь виновата".
***
Как повелось в последнее время Костя и Сережа встречали ее на перроне. Лариса обратила внимание на то, что Костя был непривычно весел и учтив. Он предложил сходить в кафе-мороженное. И хотя Лариса была уставшей после смены, она не смогла отказать. А вот Сережа наоборот был очень серьезен, сдержан, мало разговаривал.
- Ты что, сынок, не заболел ли? - потрогала его лоб Лариса, - что-то ты смурной какой-то.
- Нет, все в порядке, - отстранился он, помешивая пластиковой ложечкой подтаявшее мороженное и не поднимая на нее глаз.
- Ну, слава Богу, - улыбнулась Лариса, умиленно глядя на Константина.
- Я скучал по тебе, - шепнул он, беря ее за руку, - ты устала, наверное, а я тут с этим кафе пристал.
- Нет, ничего. Отдыхать - не работать, - просияла Лариса, - я тоже соскучилась и по тебе, и по Сережке.
- А как ты смотришь на то, чтобы сегодня за город выехать? Поваляемся на солнышке, если хочешь, можешь поспать, - предложил Константин, - Смотри какой день прекрасный, только загар ловить.
- Ой, Костенька, я не знаю. Давайте лучше завтра? - покачала головой Лариса.
Она действительно очень устала и мечтала только об одном, что бы поскорее оказаться дома, принять ванну и свалиться в постель хотя бы часа на два. Эти дни и ночи в поезде выматывали ее до предела. Несмотря на свой многолетний стаж, она так и не могла привыкнуть безмятежно спать под стук колес. Да и как можно хорошо выспаться на работе? Бесконечные станции, посадки, высадки, того разбуди, этого проводи, тому чаю подай.
- Ну мам, - подал голос Сережа, - дядя Костя мне уже обещал, что мы поедем.
- Да. Это я дурак. Прости, Ларис, за эгоизм. Я как-то не учел...
- Перестань, Костя, - поспешила она его успокоить, - ну, раз обещал, так поезжайте без меня. А завтра вместе поедем. Годится такое предложение?
Она и не подозревала, что именно такой ответ устраивает их обоих - Константина и Сережу. Они с самого начала надеялись на ее отказ. Сегодня она им была не нужна. Степанчук все рассчитал правильно. По его предположениям Ларисе на сегодня было вполне достаточно и кафе. Она и сюда-то еле согласилась пойти. Молодец Сережка, уговорил. Все, как было задумано, случилось.
Теперь они ехали в лес. Ехали вдвоем. Он и Сережа - наивный ребенок, поверивший ему с полуслова. Наивный, но жутко талантливый! Степанчук мог, конечно, подождать четыре дня, когда Лариса снова отправится в рейс, но ведь время - деньги. А деньги он хотел получить как можно быстрее. Так зачем тратить это драгоценное время? Тем более, что Щербакову он пообещал самые кратчайшие сроки. Сжимая руль, Степанчук снова и снова перебирал в памяти их разговор в казино. С тех пор прошло уже больше недели, но Степанчук помнил все дословно. Помнил он и то, как лицо Щербакова исказилось гримасой удивления и страха.
- Я?! Я такое говорил?! - воскликнул он, ударив себя ладонью в груд. - Ты что-то путаешь, Степа.
- Я ничего не путаю. Я даже могу назвать тебе имя того, кого ты решил мне заказать - Щукарев Вовик, или Щукарь, как в "Тихом Доне". Я это хорошо запомнил. Откуда, скажи, мне это знать, как не от тебя самого. Пить просто тебе надо меньше, - спокойно ответил Степанчук и вальяжно расположился в том самом кресле, в котором сидел вчера.
- Ну, допустим. Допустим, я такое сказал. Но это было по пьянке, я и не дум...
- Брось, Игорек, - перебил его Константин, - Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Короче, не о том я пришел с тобой беседовать помнишь ты или не помнишь. Я пришел сказать, что согласен на твое предложение. Щербаков молча прошелся по кабинету, выглянул за дверь, снова прошелся, опять приоткрыл дверь, опасаясь, что кто-то может подслушать их разговор, плотно закрыл ее и уселся за своим рабочим столом.
Степанчук терпеливо наблюдал за его передвижениями, понимая, что практически достиг своей цели. Щербаков колебался, но было заметно, что стоит чуть поднажать, и он сдастся. И Степанчук поднажал:
- Так, хватит метаться, как медведь в клетке. Тут я должен больше нервничать. Это передо мной сверхзадача стоит. Тебе остается лишь заплатить. Только учти, пять штук зеленых - это мало. Дело в том, что мне еще и пистолет приобрести надо, - начал он тоном, не терпящим возражений.
Щербаков побелел. Ему было страшно. Не глядя в сторону Константина, он сидел с мрачным видом и покусывал нижнюю губу. Его тонкие пальцы выстукивали дробь по краю стола. Выдержав паузу, чтобы дать товарищу время на осмысление ситуации, Степанчук продолжил:
- Как насчет десятки?
- Ну, знаешь! - выдохнул Игорь и вытер ладонью вспотевший лоб, щеки его залились нездоровым румянцем, как у гипертоника, - С чего ты взял, что я вообще на это подписываюсь?
Он так и не решался посмотреть в глаза Константину.
- Я, может, слова свои обратно забираю, и дело с концом. Да и с какой стати я должен доверять тебе?
Тут он, наконец, обернулся, их взгляды встретились. Один испуганный, бегающий, другой твердый, уверенный, даже с усмешкой.
- Так ты сам вчера сказал, что доверяешь мне исключительно благодаря нашей давней дружбе. И, надо заметить, ты был прав, - скривился в улыбке Степанчук.
- Не… нет, нет. Ни к чему это. Ты не представляешь во что хочешь влезть и заодно втянуть и меня! - замотал головой Щербаков.
- Ты немного путаешь, Игорек. Втянул как раз-таки ты меня. И давай прекращай бабскую истерику, лучше о деле поговорим. Или десятка для тебя многовато? Но ведь ты не один тут заправляешь, скинетесь как-нибудь на общее дело.
- Так! Все! - решительно хлопнул по столу Щербаков. - Ничего не было, я ничего не знаю. Уходи.
Степанчук не ожидал такого поворота. Он был уверен, что Игорь сейчас же согласится. Но на этот неожиданный отказ у него уже имелись свои аргументы. Их он решил оставить на крайний случай. Похоже, этот случай настал.
- Значит, нет? - для убедительности переспросил Константин.
- Нет.
- Ну, тогда я пойду к Щукарю и скажу ему, что ты хотел его замочить. Как тебе такой вариант? - не моргнув глазом, парировал Степанчук и закурил. - Уж он-то мне за такую информацию, думаю, заплатит. А может и тебя самого закажет. А мне деньги нужны, Игорек. Понимаешь? Срочно и много.
- Что? - вдруг неожиданно спокойно спросил Игорь. Казалось, до него не дошел смысл услышанного.
- Ты сам виноват, дружище, - развел руками Степанчук, и пепел с сигареты упал на ковер. Вытянув ногу, он растер его и, уже не глядя на Щербакова, закончил фразу. - Не оставляешь мне выбора, - в этот момент он был противен сам себе. Но куда деваться? Зачем Щербаков сначала так обнадежил его, а потом - в кусты, поджав хвост. Нет, такие дела так не делаются.
- Ах вот оно что, - качнул головой Игорь, - значит деньги тебе нужны.
- А кому они не нужны? Может, тебе? Так давай я вместо тебя тут посижу. Ладно, не будем ссориться. Каждый зарабатывает, как может. Со своей стороны я гарантирую качество и рот на замке, тем более, что это больше в моих интересах. Хватит дрейфить, Игорь, решайся, черт возьми!
- Короче, ты не оставляешь мне шанса на отказ. Я правильно понял?
- Правильно.
- Хорошо. Тогда я умываю руки. Давай говорить о деле.
Степанчуку показалось, что Щербаков ждал именно этого момента, когда можно будет в случае чего все свалить на него. Ему не хотелось быть зачинщиком, он боялся. Боялся, но хотел, с самого начала хотел и специально упорно отказывался, пытаясь полностью себя реабилитировать. "Что ж, пусть считает себя очищенным от греха, - подумал Степанчук, - мне все равно. Дело важнее эмоций".
Теперь Щербаков стал говорить так, будто речь шла о купле-продаже партии вязаных носков, чем и подтвердил догадку Константина. Подсев к нему ближе, Игорь закинул ногу на ногу и тоже закурил:
- Так, ну, насчет десятки ты немного перегнул. Но сначала не об этом. Меня интересует, как ты собираешься действовать? Не получится так, что Щукарь останется жив, потом опознает тебя в суде и…
- Ооо, - сокрушенно протянул Степанчук, - ты навыдумываешь сейчас, что мне и самому страшно станет. Давай уж определимся, что тактика ведения боя тебя не должна волновать. Это мое. Даже в случае неудачи я тебя не выдам, можешь не сомневаться. Об этом - всё. Теперь о деньгах. Я уже сказал, что мне нужен пистолет. Причем не убойный ТТ или Стечкин, а что-нибудь миниатюрненькое, дамский Браунинг или Беретта на худой конец, последнее лучше с глушаком. А к пистолету две обоймы нужны. Обязательно.
- Слушай, но ты ведь не на бабочек собираешься охотиться! - изумился Щербаков, - Да на такого кабана, как Щукарь и Калаша мало будет. Ты его видел?
- Калашникова?
- Нет, Щукаря. У него слой жира в полметра и бетонный лоб. Да на него с Царь-пушкой надо идти, - горячо заговорил Щербаков, пропустив мимо ушей шутку друга.
- Ой, Щербак, не волнуйся. Нет такого лба, который бы с пары метров не прострелил любой огнестрел. Даже дамский. Ты, я вижу, ни во лбах, ни в оружии не разбираешься. Так что не лезь не в свое дело.
- А ты что, опыт имеешь? - вздернув брови, спросил Игорь,
- Слушай, - тут он почесал затылок, выражение его лица изобразило догадку, - так ты уже это… Ты профи что ли? Да?
- Допустим, - цинично усмехнулся Константин и жестко раздавил в массивной хрустальной пепельнице окурок.
Ему хотелось выглядеть убедительно. Пусть Щербаков думает, что связался с киллером-профессионалом. Все равно ни черта не помнит, как он отреагировал на его предложение по пьянке.
- А зачем тогда две обоймы?
- Пристреляться надо, - пояснил Степанчук Сережиными словами, - Навык навыком, а новое оружие - новый навык. Я ведь с одного выстрела собираюсь сработать, не пальбу же затевать, как на войне.
- Тфу, ты! А чего же мне голову морочил все это время?! - нервно захихикал Щербаков, - Спецы нам нужны. Для них работенка всегда есть. Ну, ты брат, даешь! Кто бы мог подумать? Степа - киллер профессионал!
- Ладно, хватит кудахтать, - резко остановил его Степанчук.
- Согласен, - кивнул Игорь, - ну, насчет пистолета можешь не беспокоиться. Я сам найду. Для меня это не проблема, да и себе самому дешевле обойдется. У меня тут свои каналы. Так что семь тысяч, и мы в расчете.
Степанчук даже не ожидал, что Игорь предложит такую цену. Торговался лишь для того, чтобы набить цену себе. Если бы Щербак остановился на пяти, он бы согласился и на это. Не то положение, чтобы кочевряжиться. И сейчас мысленно уже потирал руки.
- Идет, - они пожали друг другу ладони в знак соглашения,
- Теперь обговорим детали. Мне нужна фотография клиента и место его обитания.
- Угу, - промычал Щербаков, почесывая подбородок, - с адресом нет проблем, а вот с фотографией затруднения. В моем семейном альбоме его портрета не имеется. Давай я лучше его тебе так покажу. Придешь к нам сюда попозже вечерком, он тут чуть ли не каждый день отирается. Срисуешь его с натуры, как говорится.
- Нет, такой вариант мне не подходит. Мне нужно фото. Это мой метод и твои проблемы.
- Да? Странный у тебя метод, - с сомнением взглянул на него Щербаков , - Ну, попробую. Достану. Хотя, это лишняя рисовка для меня.
- А для меня? Светиться в твоем казино в его присутствии! - вцепившись в подсказку, сказал Степанчук, - или ты его телохранителей за профанов держишь. Ведь у него наверняка есть секьюрити.
- Да ну, - махнул рукой Щербаков, - шоферюга просто, он же и "тельник", возит его на темно-серой БМВ. Хотя, пожалуй, ты прав. Ну, договорились, - он встал, давая понять, что разговор закончен, - Давай телефон, я тебе позвоню, когда все достану.
Прошло больше недели, Игорь позвонил, и они договорились о встрече, в которой Степанчук к этому времени уже начал сомневаться. Щербаков, сидя за рулем белого Опеля, вручил Степанчуку черный пластиковый пакет:
- Тут все, что ты просил.
- Мне нужен аванс на предварительные расходы, - принимая его, сказал Константин.
- Сколько?
- Баксов пятьсот, больше не надо.
Щербаков потянулся к заднему сиденью, достал барсетку и вынул оттуда триста долларов:
- Это все, что с собой. Есть еще рубли, - он снова стал рыться в своей темно-бордовой сумке.
- Не надо, - не стал мелочиться Степанчук, остановив его жестом, - пожалуй, хватит. Лучше скажи, когда этот тип бывает дома?
- А хрен его знает? Я за его распорядком дня не слежу. Но, думаю, если спит с женой, то утром дома. Ты его прямо в норе решил взять? Это же сложнее. У него там супружница, двое детей. Всех что ли валить будешь? - ошарашено взглянул он на Степанчука.
- Это уж мое дело, - напустив на себя важность, ответил Константин, - да не волнуйся ты так, все будет в ажуре. Заказ на одного клиента, значит и труп один. Перевыполнять план не собираюсь.
- А когда? Хотелось бы побыстрее. Нам через пару недель платить опять надо. Есть большое желание этого избежать. Усекаешь?
- Усекаю. Тогда еще пятьсот баксов сверху, - наобум брякнул Константин.
- Договорились, - быстро согласился Игорь, и Степанчук подумал о том, что все-таки продешевил. Немало, наверное, "Шанс" отплачивал этому Щукарю.
Но быстро умерил свою обиду, сознавая, что при плохом раскладе может сесть в такую лужу, не приведи Господи. Его ведь самого тогда в расход пустят. Мало ли как поведет себя Сережка! Он, хоть и подготовлен морально, на самом важном моменте может перетрусить. Одно дело представлять, а другое - столкнуться с реальностью. Серьезная, видать, бригада у Игорька, - думал он, поднимаясь по лестнице темного подъезда и зажав под мышкой пакет, - Черт, как не ко времени завтрашний приезд Ларисы. Четыре дня коту под хвост пойдут. А почему, собственно? Неужели нельзя ничего придумать, чтобы отвязаться от ее общества? И он придумал. Пусть на один день, на день ее приезда, и то ничего.
- Дядь Кость, а вы водички с собой не брали? - прервал его воспоминания Сережа.
- А как же? Брал, конечно.
Степанчук взял валявшуюся на переднем сиденье пластиковую бутылку минералки и передал назад Сереже.
- Ой, теплая какая. Даже горячая, - снова пискнул мальчик.
- Так лето же на дворе, - резонно подметил Степанчук и прибавил газу.
Они уже въехали в лесной массив. Подпрыгивая на пыльных колдобинах, "девятка" продвигалась в самую глубь. Наезженная грибниками и любителями природы дорога стала сужаться. Теперь она превратилась в тропинку, поросшую травой. Степанчук, маневрируя между березами и осинами, наконец остановился и заглушил мотор. Сережа тут же выскочил из машины и достал из кармана браунинг. Ему не терпелось снова подержать его в руках. Этот замечательный пистолет как раз умещался на его ладони. Казалось, он был игрушечным. Мальчик никак не мог поверить, что внутри этой "игрушки" притаилась настоящая смерть. А ведь дядя Костя доверил именно ему везти пистолет. "Тебя, в случае чего, обыскивать не станут, - сказал он, - да к тому же он теперь совсем смахивает на игрушечный". Теперь - это потому, что дядя Костя взял, да и покрасил его бледной голубой нитрокраской, которая оставалась дома после покраски водопроводных труб. Она стояла под ванной в железнойой банке, и когда дядя Костя выдвинул идею закамуфлировать браунинг, Сережа сразу об этом вспомнил.
- До сих пор пахнет, - отметил Сережа, поднеся пистолет к носу. - А вы слышали, когда мы пришли домой, мама сказала, что у нас в квартире почему-то ацетоном воняет?
- Ничего. Вряд ли она о чем-нибудь догадается. Может у соседей ремонт идет, - усмехнулся Степанчук, - пошли вон туда, на ту полянку.
Весело подпрыгивая и имитируя голосом выстрелы, мальчик побежал в указанном направлении.
- Спокойнее, спокойнее, - утихомирил его Степанчук, озираясь по сторонам, - нам не надо лишнего шума. Сережа перешел на шаг и сразу стал серьезным. Он понял, что детские забавы закончены. Наступает время ему становиться взрослым. И не только взрослым, а борцом за справедливость.
Узнав от дяди Кости нечто такое, что заставило его содрогнуться, он загорелся желанием убить. Но об этом он никогда никому не скажет. Никогда и никому! Он дал слово. Да и не в его же это интересах, - так пояснил Степанчук. Умный он все-таки дядька. И справедливый.
- Ну, что, Серега, - попробуешь сначала в воздух пальнуть, - предложил Степанчук, положив ему руку на плечо, - Посмотришь, как передергивать, как на курок давить. Сил-то хватит?
- Надеюсь, - серьезно сдвинув брови, отозвался мальчик и, зажав рукоятку браунинга в правой руке, пальцами левой ухватился за "щечки" затвора и потянул на себя.
Сначала пальцы соскользнули, и ему пришлось повторить действие, но уже с большим усилием. Затвор щелкнул, и Сережа понял, что маленькая смертоносная пулька пошла в ствол. Руки его, то ли от физического, то ли от нервного напряжения слегка задрожали.
- Ты чего? Волнуешься? - спросил Степанчук, похлопав его по плечу, - А волноваться нельзя, можешь промахнуться.
После этих слов мальчику стало немного стыдно, он быстро взял себя в руки и, утвердительно качнув головой, сказал, как бы самому себе:
- Все в порядке, я спокоен, - и, подняв пистолет в небо, нажал на курок.
Выстрел был негромким, просто щелчок, не было и ощутимой отдачи. Ему показалось это легким делом.
- Надо снова передергивать? - спросил он, посмотрев на довольного Степанчука.
- Нет. Тут автоматическая система. Только теперь давай по мишени, патроны надо экономить.
- Ага, - согласно кивнул Сережа, - куда стрелять-то?
Степанчук огляделся вокруг, выбирая подходящее дерево. Свой выбор он остановил на тонкой березке, обхватом не более, чем в ладонь. Для убедительности он взялся за белый, еще гладкий ствол, большой и средний пальцы сошлись между собой.
- Сюда сможешь? - с некоторым сомнением посмотрел он на мальчика.
- Попробуем, - пожал плечами Сережа, - А с какого расстояния?
Степанчук отошел от березки на четыре шага, немного постоял, примериваясь взглядом, потом сделал еще шаг и сделал носком ботинка мнимую черту на траве:
- Давай отсюда.
- Но это довольно близко, - возразил Сережа, подходя к Степанчуку.
- Вполне возможно, что стрелять по живой мишени ты будешь с еще более близкого расстояния. А сейчас перед тобой стоит задача посложнее, - пояснил он и добавил, - В смысле попасть. Да и ствол дерева гораздо уже, чем… - тут он осекся, махнул рукой, - ладно, давай.
Мальчик прицелился, держа руку прямо перед собой и выстрелил. Пуля вошла в самую середину ствола березки.
- Отлично! - восхитился Степанчук, исследовав маленькое отверстие в нежной коре, - Молодец! Браво!
Затем, сорвав пучок травы, он потер им по белому стволу на уровне своей головы.
- А теперь давай сюда, - ткнул он пальцем в образовавшееся на белом фоне зеленое пятно.
Сережа подождал, когда Степанчук отойдет в сторону, снова прицелился и выстрелил. Пуля попала в намеченную цель. Это далось ему совершенно легко. Степанчук снова вернулся к дереву и осмотрел его.
- Ну, нет слов! - развел он руками и просиял в улыбке, - Ты прирожденный снайпер. Отец бы тобой гордился.
Сережа с благодарностью взглянул на Степанчука. Это было для него лучшей похвалой.
- Давайте я подальше отойду, - предложил он, отступая назад еще на пять шагов, - С такого расстояния любой попадет.
- Ладно, попробуй, - согласился Степанчук.
Сережа поднял руку и, долго не целясь, снова произвел удачный выстрел. Вторая пуля вошла в полу сантиметре от первой.
- А здорово все-таки из настоящего стрелять, - подметил мальчик, подходя к Степанчуку, который изумленно рассматривал отверстия в стволе.
- Да ты просто гений! - воскликнул он.
Теперь Константин был абсолютно спокоен, что ребенок не промахнется. Главным остается психологический момент. Сможет ли он выстрелить в человека?
Ничего, я его еще немного обработаю, - подумал он, а вслух сказал:
- Ну, пожалуй не стоит больше патроны тратить. С тобой и так все ясно.
- Ой, дядь Кость, ну еще хотя бы разок можно? - умоляюще взглянул на него мальчик, - У нас же две обоймы.
- Ну, хорошо, - согласился Степанчук и отошел от березы,
- Только один.
- Ага! - довольно улыбнулся он и побежал вприпрыжку.
- Стой! Ты что? - остановил его Степанчук, - У тебя же в руках не игрушка. Нажмешь случайно на курок и ногу себе прострелишь!
Сережа принял это замечание и перешел на спокойный шаг. На этот раз он отошел от "мишени" метров на пятнадцать. Степанчук молча за ним наблюдал. Когда тот выстрелил, он поспешил проверить результат. На этот раз он попал ниже зеленого пятна, чем был ужасно расстроен.
- Да ты что! Я вообще поражаюсь, что с такого расстояния ты хоть куда-то попал. Я бы мимо дерева промазал, - поспешил его успокоить Степанчук.
- Да ладно! - ему казалось, что это так просто. Так должны уметь почти все, - Попробуйте сами.
- А что? Давай, - усмехнулся Константин и, взяв у мальчика пистолет, встал от березки метров на десять.
Сережа с любопытством наблюдал за ним.
- Да не надо так долго целиться, - не удержался он от замечания, - глаз быстро устает и рука напрягается. Степанчук выстрелил и действительно промазал.
- Нет, Серега, рожденный ползать летать не может, - наигранно-сокрушенно вздохнул он, возвращая ребенку голубой браунинг, - а про себя подумал, что взлет ему все-таки обеспечен.
Уже четвертый день Константин Степанчук вел наблюдение за домом, где жил Щукарев. Ему было необходимо выяснить его распорядок. В первый день, придя в этот двор к семи утра, он занял позицию на одной из лавочек с газетой в руках. Правда, это выглядело не совсем естественно в такой час, но куда деваться? Увидеть Владимира Щукарева ему посчастливилось только в одиннадцатом часу утра. Ровно в десять к подъезду подкатила темно-серая БМВ, и Степанчук насторожился, понимая, что за рулем его шофер, он же - телохранитель. Но тот не вышел из машины, просто сидел и ждал хозяина. Из открытого окна машины доносились звуки тяжелого рока. Казалось, магнитофон был включен на полную громкость. Через девять минут вышел Щукарь. Степанчук узнал его сразу. На фотографии, которую передал ему Игорь, он, правда, выглядел немного худее, если так вообще можно выразиться о весе в сто пятьдесят килограммов. Это был человек-гора. Спутать его с кем-то было невозможно.
- Вот это особь! - подумал про себя Степанчук, взглядом провожая БМВ, - Как бы Сережка не перепугался.
На следующее утро Степанчук подъехал к дому Щукарева на девятке, рассудив, что не стоит больше "рисоваться", сидя три часа на лавочке и остановился возле соседнего подъезда. И снова в десять за Щукарем приехала БМВ. Все повторилось. Но, тем не менее, Степанчук продолжал свои наблюдения еще два дня.
На третий раз ему не повезло. Он проторчал во дворе до часу дня, так и не увидев Щукарева. То ли тот уехал слишком рано, то ли дома не ночевал, или вообще никуда не собирался.
А сегодня, в восемь утра, снова припарковав у соседнего подъезда Ларисину девятку, Степанчук терпеливо ожидал "клиента". И опять ровно в десять во двор вкатила серая БМВ, а через семь минут вышел хозяин. Не дожидаясь, пока тот с трудом втиснется на переднее сиденье, Константин включил зажигание и проехал мимо, даже не глянув в его сторону. Лариса снова уехала. На ее расспросы, куда это он ездит каждое утро, теперь можно было не отвечать. Ей Степанчук, конечно, лгал, выдумав, что ему подвернулся небольшой калым. Даже денег пришлось немного дать, разменяв несколько долларов из тех, что авансировал Щербаков. Но вот Сережка знал, где пропадал Степанчук. Это была их общая с ним тайна.
Вернувшись домой, он застал мальчика за телевизором. Тот был абсолютно спокоен, в то время как у Степанчука уже который день нервы были на пределе.
- Ну как? - спросил Сережа, не отрывая глаз от экрана, где разворачивались действия фильма "Унесенные ветром",
- Вы его сегодня видели?
- Видел, - ответил Степанчук, завидуя его спокойствию.
И тут у него мелькнула догадка, что ребенок, возможно, просто не понимает на что идет. Ну, ничего. Наверное, так даже лучше, - продолжил он свою мысль и, присев рядом на диван, спросил:
- Ты любишь мелодрамы?
- Во всяком случае, это лучше, чем дешевые боевики, - с видом кинокритика отозвался Сережа,- И потом это же классика. А вам нравится Вивьен Ли? - Тут только первый раз за весь разговор мальчик посмотрел на Константина.
- А кто это? - не понял тот.
- Ну, артистка, которая играет роль Скарлетт, - пояснил Сережа, - Мне кажется, что она чем-то похожа на мою маму. Я имею в виду, внешне.
- Ааа. Да, что-то общее есть, - рассеянно проговорил Константин, ему совсем не хотелось говорить на эту тему.
Сейчас он наметил куда более серьезный разговор. Да и в классике он не особо разбирался. Но Сережа, поглощенный сюжетом фильма, кажется не был на это настроен. Лучше бы он любил боевики, - подметил про себя Степанчук и пошел на кухню. Сварив себе кофе из натуральных молотых зерен, он закурил И погрузился в свои мысли, которые сводились лишь к одному: поскорее бы завершить дело. "Неплохо бы было все закончить завтра, - думал он, мелкими глотками отхлебывая горячий ароматный напиток, - В крайнем случае до приезда Ларисы. Зачем тянуть? Снова светиться во дворе Щукарева нет никакого желания. Это лишний риск. После этих четырех дней "засады" его распорядок практически известен. Надо действовать, пока он его не поменял. Пусть и на авось. Если Сережа будет ходить туда даже все эти дни, пока нет матери, в конце концов ему повезет. Ему? - цинично усмехнулся про себя Степанчук, -Нет. Мне. Только бы все получилось! А вдруг он вообще передумает в последний момент?! - внутренняя усмешка сменилась паникой, - уж слишком спокоен этот чертенок. Как знать, что у него там в башке? Или он все считает дурацкой игрой в разведчиков?"
- Сережа! - не выдержав, крикнул он, - Поди сюда!
Через пять секунд ребенок появился на пороге.
- Чего, дядь Кость?
- Сядь-ка сюда. Поговорить надо, - затушив окурок, предложил Степанчук.
Нехотя, словно его оторвали от очень важного дела, Сережа присел на край табуретки напротив него. Взгляд мальчика выражал нетерпение.
- Послушай, - начал Степанчук, - ты, как я погляжу, охладел к тому, что мы задумали?
- Нет. С чего вы взяли? - недоуменно взглянул на него Сережа, - Просто фильм…
- Да как ты можешь думать о чем-то другом, когда завтра, да-да, завтра ты уже пойдешь на дело! - прервал его Константин, будто строгий учитель, постукивая по столу пальцем на каждом слове, - И вообще, кому это больше надо? Тебе или мне? Я стараюсь, а он телевизор смотрит!
- Завтра?!
Вот теперь его глаза загорелись. Но в них не было страха, скорее азарт.
- Уже завтра? - переспросил он, заерзав на табуретке,
- А я думал, что все еще не скоро.
- Ты ошибаешься. Сегодня этот тип опять вышел из дома пять минут одиннадцатого. Чего еще ждать? Короче, завтра. Ты готов? Может, сегодня еще в лесок сгоняем? Потренируешься на всякий случай.
- Обойдется, - махнул рукой Сережа, - Вы не волнуйтесь, я не промахнусь. Пусть бы только он мне попался!
Теперь Степанчук с удовлетворением заметил, что мальчик и не думал пасовать. Просто не надеялся, что события развернутся с такой скоростью. Честно говоря, Константин и сам того не ожидал, полагая, что такие дела быстро не делаются, требуя более тщательной подготовки. Но что, собственно, теперь еще готовить? Только алиби для себя на всякий случай. Об этом он уже подумал. Стоит только устроить небольшой скандальчик где-нибудь в магазине в десять утра, попросить для пущей убедительности жалобную книгу, и стопроцентное алиби у него в кармане. Если мальчишку все-таки заметут и тот расколется, он скажет, что это детские фантазии. Что касается пистолета, то ребенок мог просто найти его в песочнице. Какие доказательства могут быть при таком раскладе? Никаких. Слово подростка против слова взрослого человека, который никогда и судим-то не был. Да и договорился он с Сережей, что тот его не выдаст, если что. Потому, как ребенку за это ничего не будет, если все на баловство списать. Нашел, мол, пистолет, не знал, что настоящий, решил поиграть в войнушку. Сам не ожидал, что так получится. Как возле квартиры Щукарева оказался? Да ветром занесло. Гулял. За девчонкой понравившейся следил. Мало ли? В общем, план у Степанчука, как он считал, был великолепен и продуман до основания. Одно то, как он догадался перекрасить этот дамский браунинг, "превратив" оружие в игрушку, приводило его в гордость за себя.
Но все же беспокоили Степанчука два пункта в этом деле. Справится ли Сережа и не уберут ли его самого - Степанчука - после сделанного? Он знал, что такое часто бывает: серьезные организации избавляются от лишних свидетелей, именно от самих исполнителей. А то, что у Щербакова была серьезная организация, он не сомневался. И все-таки, если страховки на первый пункт у него не было никакой, то со вторым он все же представлял как можно справится. Короче говоря, можно было начинать.
- Ну, смотри, не промахнись, - не к месту улыбнулся Степанчук, закуривая вторую сигарету, - А сейчас давай собирайся, мы с тобой до его дома прокатимся. Я тебе покажу как туда ехать.
- А это далеко?
- Не очень. Семь кварталов от нас. Завтра туда на троллейбусе поедешь. По третьему маршруту. Да собирайся уже, сейчас все покажу, - поторопил Константин, жадно затягиваясь на ходу, - Я тебя внизу в машине жду. И телевизор не забудь выключи, - крикнул он уже из коридора.
Свое нетерпение Степанчук не собирался себе объяснять. Он и так знал, что смертельно боится. Боится не за Сережу, за себя. Но это не было страхом совести, это был физический страх, заставляющий трястись за собственную шкуру. Мало ли что? Даже, несмотря на такой идеальный план. Теперь Сережа знал, где найти Щукарева - человека, который не имеет права жить. Не имеет права потому, что…
Поначалу мальчик немного сомневался, может ли он решать вот такие вещи, то есть распоряжаться чьей-то чужой жизнью, но дядя Костя не позволил ему долго колебаться. Он помог не только советом, после которого Сережины сомнения сразу рассеялись, но и поддержал делом - достал замечательный пистолет и выследил Щукарева. И Сережа доверился ему безраздельно. Дядя Костя с первого дня их знакомства стал для него другом. Никто раньше из взрослых, кроме отца, не разговаривал с ним на равных. Все считали его маленьким ребенком, забывая о том, что и у него есть свои взгляды на жизнь, свои интересы, своя душа. Именно благодаря дяде Косте он смог вернутся к любимому занятию - стрельбе. Именно этот человек, будучи совершенно чужим по крови, догадался что интересно ему, возродил в нем былое пристрастие, которое Сережа подавлял в себе исключительно ради мамы. Но эта жертва со стороны сына не была ею не только оценена, но и даже замечена. Стоило ли продолжать дальше? И если Сережа оказался на перепутье, то дядя Костя, будучи старшим товарищем, даже другом, быстро направил его на нужный путь. "И почему, собственно, я решил, что именно это от меня нужно маме, чтобы поскорее забыть отца? - думал потом Сережа. - И почему, вообще, она должна забывать его? А дядя Костя, словно побывав в его голове, сам того не подозревая, разом ответил на все эти сложные вопросы. Он ни сколько не побоялся тогда в лесу при маме сделать ему лук и стрелы, да еще и похвалить за отличные выстрелы, сравнив с отцом. И что? Мама обиделась? Мама снова стала грустной? Нет, наоборот, ей это было приятно. Так значит все, что он себе навыдумывал было неправильным? Выходит, так".
Хотелось ли Сереже посоветоваться с мамой на счет того, что они задумали с дядей Костей? Конечно, да. Но он понимал, что это желание чисто инстинктивное, выработанное природой: мать - ребенок. Что может быть теснее этого союза? Но ведь я уже не ребенок, - рассудил про себя Сережа.
"Пора прекратить быть маменькиным сынком, - поддержал его вслух дядя Костя. И, как всегда, был прав. Давно уже надо "перерезать пуповину", которая до сих пор накрепко связывала мать и сына. Взрослого сына! А бабушка? Ну что это такое?! Это ведь позор какой-то в конце концов! Она ведь в буквальном смысле сопли тебе утирает. Разве так можно жить в девять лет? - сетовал дядя Костя, и опять был прав. Сережу самого давно достали эти бабушкины заботы. И не вздумай никому говорить об этом, - продолжал наставлять он, - ни матери, ни бабке, ни своим приятелям. Боже упаси. Ты понимаешь меня? То сугубо мужское дело. Только твое дело. Смотри не похвались перед кем. А то знаю я таких детишек. Но ведь ты уже не ребенок. Так?"
И Сережа дал слово. Честное слово, что никогда, никому и ни при каких обстоятельствах ничего не скажет. Вот и сейчас он верил дяде Косте. Да и как можно ему не верить. Он старше, он умнее, он знает взрослую жизнь. А значит, если он сказал, что нужно так, а не иначе, то он прав. Какие могут быть сомнения, а уж тем более споры? Пора становиться настоящим мужчиной.
И сегодня вечером, этот момент наступил. Момент, когда он почувствовал себя абсолютно взрослым. Закрывшись в своей комнате, Сережа еще раз хотел взглянуть на подаренный дядей Костей браунинг, который лежал в коробке с игрушками. Это он посоветовал хранить его там, что было весьма разумно. Кто бы смог догадаться, что на дне этой коробки находится настоящий боевой пистолет? К тому же сам теперь так похожий на игрушку. Маленький голубой пистолетик. Откладывая в сторону машинки, мячики, какие-то проволочки и стекляшки, Сережа смотрел на них, как на ненужный хлам и удивлялся сам себе. Надо же, совсем недавно он считал эти вещи бесценными, очень важными. А сейчас они показались ему просто смешными, какими-то далекими и давно забытыми. Ему стало даже немного стыдно за себя, что он мог дорожить этой ерундой. Даже пластмассовый пистолет, из которого он так успешно стрелял в кота, стал бессмысленным и неинтересным. Это все было баловство.
"А вот это! - Сережа, наконец, достал браунинг и взвесил его на ладони. Он был тяжелым и холодным, - А вот это вещь! Вещь, которая завтра утром лишит жизни эту толстую тварь".
Увидев на фотографии, которую показал дядя Костя, Щукаря, Сережа пропитался к нему еще большей ненавистью. Да разве имеет право такой мерзкий бегемот жировать под солнцем?! Да у него уже на роже написано, что он сволочь. Дядя Костя сразу посоветовал, чтобы Сережа, целясь в него, думал, что стреляет просто по мишени. Но мальчик тогда поспешил успокоить его, что у него и рука-то не дрогнет при виде такой мрази. Это тогда. А сейчас, держа на ладони браунинг, Сережа живо представил себе завтрашний день и немного засомневался в себе. Сможет ли он распорядиться чужой жизнью вот так, за одну секунду, одним нажатием пальца на курок? Некоторый страх обуял его. Но его пугало не наказание, которое могло последовать в случае неудачи, не боязнь быть убитым самому, а страх убить другого. Он много читал о том, как потом мучаются люди, отняв жизнь даже у своего врага, читал и о том, что всеми судьбами распоряжается Бог, но читал он и о том, что добро должно быть с кулаками. Так кому же верить, если столько мнений и толкований?
А выбор был. Верить нужно дяде Косте. Он был не зачитанной книгой, а человеком. Человеком, который понимает Сережу, верит в него и относится к нему, как к равному. Он - это живое общение, коего мальчику давно никто не давал. А что может быть ценнее этого для подростка, которого продолжают считать за ребенка, отмахиваясь от его проблем, даже не пытаясь вникнуть в них и наивно полагая, что их просто не может быть? "Ты сыт? Обут? Одет? Что еще? Учись прилежно. Все, пожалуй. Родительский долг выполнен. Нет, пора становится мужчиной, - твердил себе Сережа, ложась спать, - Я должен это сделать и не должен сомневаться".
Ему очень хотелось пойти в комнату к дяде Косте и еще раз поговорить с ним о завтрашнем деле, но он побоялся, что тот посчитает его размазней. "Нет, нет. Это мое дело. Я с ним справлюсь", - уговаривал себя мальчик, погружаясь в тяжелый мятежный сон.
Дядя Костя разбудил его в восемь утра. Совершенно не выспавшийся, он побрел в ванную. В глаза, казалось, насыпали песку. "Вот это сейчас совсем ни к чему", - подумал Сережа, посмотревшись в зеркало. Белки глаз были красноватыми, а веки припухшими. Специально умывшись только холодной водой и даже намочив голову, он почувствовал некоторый прилив бодрости. Сваренный дядей Костей крепкий кофе тоже пришелся кстати. Выпив его, но не притронувшись к бутербродам, Сережа ощутил себя более уверенно. Но думать о предстоящем ему сейчас совсем не хотелось. Он гнал от себя эти мысли намеренно, что бы быть абсолютно спокойным. И это ему пока удавалось. А дядя Костя будто понимал это и даже слова по главной теме не произнес. Только когда Сережа, сунув в карман широких шортиков пистолет, стал обуваться, пожелал ему "ни пуха, ни пера" и тоже куда-то засобирался.
- К черту, - суеверно сплюнул Сережа, - Надеюсь, все получится.
- Я тоже, сынок. Искренне, - дядя Костя впервые назвал его так - сынок. Сереже это прибавило моральных сил и, просияв, он захлопнул за собой дверь.
В троллейбусе народу было немного, но он не захотел садиться, а встал на задней площадке. Одной рукой он взялся за поручень, другую же опустил в карман, придерживая браунинг. Хотя карман был довольно глубокий, он все же опасался, как бы пистолет случайно не выпал. Контролерша прошла мимо, не спросив платы за проезд, и Сережа почему-то сейчас припомнил мамины слова, сказанные по такому же случаю: есть все-таки польза от твоего маленького роста - билет покупать не надо. Все в твоем классе уже больше тебя, зато на проезд тратятся. А ты вместо этого лишнюю порцию мороженного купить можешь". Хотела ли она тогда подбодрить его, зная, что он комплексует из-за этого, или просто пошутила? - подумал Сережа, продолжая отгонять от себя мрачные мысли и страх.
Отпустив поручень, он нащупал в другом кармане мелочь, которую дал дядя Костя на проезд: "Пожалуй, я так и сделаю. Когда все закончится, куплю себе мороженное".
Троллейбус остановился. Качнувшись и потеряв равновесие, Сережа немного пробежал вперед. Не отпустив пистолета, снова схватился за подвернувшийся поручень. Сердце его участило удары, потеряв бдительность, он чуть не расквасил себе нос, а главное, еле удержал пистолет. На заднюю площадку вошла пожилая женщина с маленькой собачкой неизвестной породы. Она держала ее на руках, прижимая к своей массивной груди. Высунув язык, с которого капала слюна прямо на светлое платье женщины, от чего на нем расплывалось темное пятно, собачонка часто дышала и боязливо озиралась по сторонам.
Эта картина немного отвлекла Сережу и он стал ее наблюдать. Но на следующей же остановке женщина вышла, и Сережа, не найдя больше для себя ничего интересного, стал смотреть в окно. Лето было в разгаре. Пестро разодетые люди спешили по своим делам, щурясь от яркого солнца. Сигналя и обгоняя друг друга, мчались автомобили. "Мне бы их заботы, - подумал Сережа, крепче сжав браунинг. - Ну, ничего, сделаю дело, буду гулять смело. Только бы никто не помешал в самый ответственный момент. Тогда придется все отложить на следующий раз. А хочется отделаться побыстрее. Нервы-то не железные".
Уже ничто не могло отвлечь мальчика. И он стал думать о Щукареве, воспламеняя в себе все больший гнев. Он сам подзадоривал себя, рисуя в уме кровавые картины. Ему нужен был запал, чтобы не струсить. Еле дождавшись нужной остановки, он поспешил к дому Щукарева. Наручные часы, которые посоветовал обязательно надеть дядя Костя, чтобы сверять время, показывали без четверти десять. «Рановато еще», - в уме прикинул Сережа и сбавил шаг. Его колени стали предательски подрагивать. Казалось, ноги становятся ватными. Он снова прибавил шаг и, быстро дойдя до девятиэтажного здания, сделал вокруг него пару кругов. Немного запыхавшись, посмотрел на часы. Пора!
Когда он вошел во двор, в котором они вчера были со Степанчуком, за ним буквально следом вкатила темно-серая БМВ, о которой он заранее имел представление. Номера совпадали. А так же он знал, что минут через десять или чуть меньше выйдет из своей квартиры Щукарев. Машина остановилась возле второго подъезда, всполошив несколько старушек, толпившихся рядом. Каждая держала в руках банку или бидон. "В магазин что ли коллективно собрались?" - подумал Сережа, проходя мимо них и серой БМВ. Неожиданно он почувствовал себя спокойным и уверенным. Так было всегда, когда он собирался стрелять. Так учил отец. Это был приобретенный инстинкт. Не спеша поднявшись пешком на третий этаж, Сережа отыскал глазами квартиру под номером шестьдесят, встал возле лифта и, достав браунинг, передернул затворную раму. Сценарий своих дальнейших действий, который разработал все тот же хитроумный дядя Костя, он знал наизусть. Через несколько минут, показавшимися мальчику вечностью, замок железной двери, на которой было сосредоточено все его внимание, заскрежетал. Сережа крепко сжал рукоятку и положил указательный палец на курок. Дверь распахнулась настежь совершенно бесшумно и из нее выплыла настоящая гора. Это и был Щукарев, которого не спутаешь ни с кем. Сомнений у Сережи не возникло. Не обращая на мальчишку никакого внимания, Щукарев повернулся всем телом и стал запирать за собой дверь. В этот момент Сережа подумал, что можно было уже сейчас успешно выстрелить в этот мощный затылок, но дядя Костя велел действовать по-другому, и он сдержался. Когда Щукарев снова повернулся, тяжело отдуваясь, словно только что выполнил непосильную физическую работу, Сережа окликнул его, держа браунинг в вытянутой руке и целясь ему в голову, сказал:
-- Дяденька, посмотрите какой у меня пистолетик!
Ничего не подозревая, тот глянул прямо в дуло голубого браунинга. Щукарев даже не успел изобразить улыбки для шкодливого ребенка. Сережа нажал на курок. В подъезде выстрел прозвучал громче, чем в лесу, но он был таким же точным. Пуля вошла Щукареву ровно между бровей. Из появившегося маленького отверстия потекла тоненькая струйка крови. Мертвое гигантское тело ударилось о дверь и медленно осело на бетонный пол. Лишь мгновение Сережа наблюдал за этой страшной сценой. Опрометью бросившись вниз по ступеням, он набегу поставил пистолет на предохранитель и сунул его в карман, продолжая придерживать вспотевшей рукой.
Добежав до первого этажа, он перешел на спокойный шаг, как научил дядя Костя. Выходя из подъезда он попытался сделать беззаботный вид. Это далось ему с трудом. Возле так и стояла БМВ. Водитель, высунув в окно руку с тлеющей сигаретой, терпеливо поджидал хозяина. А старушки с банками и бидонами уже выстроились в очередь к розовощекой казашке в белом халате и сбившейся косынке, разливающей им молоко. Неподалеку стояла еще одна машина рыжий Москвич с фургоном, на котором наверное и привезли эту молочницу. Миновав всю эту толпу, Сережа беспрепятственно покинул двор. Все его мысли сейчас были о том, как бы поскорее сесть в троллейбус. Именно сесть, потому что идти или стоять он не мог от усилившейся дрожи в коленках.
- А ваш билетик, молодой человек? - вздрогнул он от резкого голоса контролерши.
Он посмотрел в ее сторону, чтобы убедиться, что она обращается именно к нему.
- Ваш билет, - повторила женщина в синем платье, протянув к нему руку.
- Да, сейчас, - пролепетал Сережа, доставая мелочь.
- Кур что ли воровал? - усмехнулась контролерша, принимая деньги из его дрожащей руки.
- А? Да, - глупо улыбнулся он в ответ, а про себя подумал, - Вот я и стал большим. Приходится платить за проезд.
А только ли за проезд? Чем все это для меня кончится? Было около восьми вечера, когда Константин вошел в казино "Шанс". Но тут же к нему приблизился все тот же охранник и преградил путь:
- Вход платный. Сто рублей, - с каменным лицом произнес он, делая вид, что не узнал Степанчука.
- Я не на посиделки ваши, мне к директору, - развязно отозвался Степанчук.
Теперь перед ним он чувствовал себя куда более уверенно, чем в первый раз, ощущал себя весомой фигурой, и этот Геракл показался ему лишь мелкой сошкой, барским холопом, который, если надо, будет прислуживать и ему. И, явно почувствовав эту уверенность, охранник молча отступил, пропуская Константина.
Полутемный зал по-прежнему был почти пуст. Лишь за рулеточным столом, над которым освещение было ярче, сидело три-четыре человека, поглощенные игрой. Только для них крупье выкрикивал: "Делайте ставки, господа. Ставок больше нет", и брошенный им шарик с треском летел по кругу. Миновав заворожено следящих за шариком господ, Степанчук подошел к двери кабинета. Но не успел он потянуться к массивной ручке, как перед ним вырос другой охранник, отличавшийся от первого лишь чертами лица.
- Вы куда? - грозно пробасил он.
- К Щербакову, - с вызовом глядя в глаза второму Гераклу, ответил Константин и, как бы самоутверждаясь в своей значимости, добавил, - К Игорьку.
Эта фамильярность никак не отразилась на лице охранника.
- Минуточку, - остановил он его жестом и, предварительно коротко постучав, первым заглянул в кабинет шефа.
- Игорь Анатольевич, к вам пришли, - обратился он к Щербакову.
То, что ответил Игорь, Константин не разобрал. Но Геракл тут же перевел ответ:
- Как доложить?
- Степа, - нехотя и иронично, злясь на этот дешевый спектакль, ответил Степанчук. Ему совсем не хотелось называть свою фамилию. Он произнес это громко, так, чтобы Щербаков сам мог услышать.
- Пять минут, - раздался его голос из-за двери.
- Подождите минут пять, - с некоторым удовлетворением повторил охранник и, прикрыв дверь и сложив за спиной свои огромные ручищи, остался стоять рядом, как часовой, уже не глядя на Степанчука.
Почувствовав ощутимый удар по самолюбию, Константин подошел к зашторенному окну и повернулся спиной к громиле. Наверное, Щербак еще ничего не знает, - успокаивал он себя. Константин слегка отодвинул тяжелую бархатную штору, узкая полоска света упала на его лицо, и за стеклом он увидел совсем другую жизнь. Она показалась ему безмятежной, легкой, словно там была другая планета, та, на которую ему уже больше никогда не попасть.
А если Сережка солгал? - только сейчас задал себе этот вопрос Константин, - он даже не знал, почему вдруг подумал так. Не потому ли, что захотел вернуться туда, за стекло, которое отделило его от привычной жизни? Не потому ли, что вдруг ясно ощутил свое положение? Положение преступника, который по гроб теперь будет чего-то бояться: разоблачения, мести, мук совести, - А не лучше ли, чтоб на самом деле Сережа солгал? Нет, слишком уж живо парень описал всю картину. Нет, не может быть. Щукарь мертв.
"Делайте свои ставки, господа", - в который раз раздался голос крупье и Степанчук обернулся. Все нормально, сейчас я получу деньги. Много денег. Я тоже смогу отдыхать в казино. Да что там казино! Париж, Канары, Ямайка! - усмехнулся Степанчук, - И все так легко и просто, без особого напряга. Раз - и я богат. И сегодня же меня уже не будет в этом провинциальном городишке. Прощайте, дорогие! Дверь кабинета Щербакова раскрылась. Из нее вышел какой-то тощий лысоватый субъект в очках довольно затрапезного вида, прервавший мечты Константина. Сразу, следом за ним появился и сам Щербаков. Они прошли мимо Константина к выходу. Щербаков лишь на ходу указал на раскрытую дверь, из чего Степанчук понял, что его пригласили войти.
Он вошел и сел в кресло. На стеклянном столике стояла початая бутылка Бакарди и две пустых рюмки. В хрустальной пепельнице тлела сигарета Данхилла. Степанчук посмотрел на эти предметы свысока, даже с презрением. Он утверждался в своей новой роли.
Вскоре вернулся Щербаков. Движения его были стремительны и нервозны. Он спрятал в ящик рабочего стола какой-то небольшой сверток, запер ящик на ключ, а ключ положил во внутренний карман пиджака, наброшенного на спинку стула.
- Привет, - наконец поздоровался он, подсаживаясь к стеклянному столику и тут же разливая по рюмкам Бакарди, - Не побрезгуешь из моей выпить? - спросил он до сих пор молчавшего Константина и придвигая ему одну из наполненных рюмок.
- А если побрезгую? - ухмыльнулся тот.
Но Игорь пропустил его замечание мимо ушей и залпом выпил один. Он явно был чем-то озабочен, но и явно не приходом Степанчука. Это снова ударило по его самолюбию. Что же может быть важнее моего дела? Значит и впрямь Щербак еще ничего не знает, - подумал он и, уже не гнушаясь, тоже выпил, готовый поставить Игоря на место. Он уж было открыл рот, чтобы заявить о себе, но Щербаков опередил его:
- Ты за деньгами?
В прокуренном воздухе повисла пауза. Степанчук в упор смотрел на Игоря, пытаясь сообразить, шутит он или нет.
- Время зря не теряешь - подметил он, не обратив внимания на реакцию Константина, - Правда, лучше бы ты позвонил. Сюда приходить было не обязательно.
Он все знал. Он знал, что клиент устранен. Знал, но реагировал на это, как на само собой разумеющееся. У него были дела и поважнее. Это шокировало Степанчука. Несколько секунд он сидел неподвижно, пока в голову не закралась мысль о том, что Щербаков все-таки хочет устранить и его самого. А он вдруг застал Игоря врасплох, не дав опомниться. Слишком быстро все сделал и заявился за деньгами, не предупредив по телефону о своем визите.
Константин почувствовал страх, ладони вспотели, а по спине пробежал неприятный холодок.
- У меня есть алиби на этот час, - неожиданно для себя самого, чисто инстинктивно пытаясь защититься, выдал он,
- Ты можешь проверить. Я действовал не… - он хотел добавить "не один", но вовремя сдержался.
Хотя ему казалось, что еще немного, и он назовет имя настоящего исполнителя. Скажет, что на момент убийства устроил небольшой скандальчик в цветочном магазине, что на улице Университетской и это легко проверить. Его там запомнили. Чего не сделаешь ради собственного спасения?! Но Игорь посмотрел на него недоуменно, в его замутненных алкоголем глазах только сейчас проснулся какой-то интерес.
- Что? - переспросил он, явно еще ничего не поняв.
- Ты не хочешь платить? - невпопад ответит вопросом на вопрос Степанчук.
- Почему ты так решил? - пожал плечами Щербаков и направился к своему столу. Все разрешилось само собой. Уже из другого ящика он достал пачку долларов и, снова приблизившись, аккуратно положил ее на поверхность стеклянного столика перед Степанчуком.
- Семь пятьсот. Как договорились, - и он опять сел в кресло напротив, - А ты молодец. Ловко сработал. Нам понравилось. Нигде никаких зацепок. Просто класс, - но выглядел он при этом почему-то недовольным.
Значит, он все знает. И даже, наверное, с подробностями из милиции, - сообразил Степанчук, быстро сгребая деньги и рассовывая их по карманам джинсов. Он досадовал на себя за то, что не догадался взять сумку. Долларов было много, они не помещались в карманах.
- Дай что-нибудь, - зло буркнул он, не глядя на Игоря. Тот снова встал и, порывшись в столе, принес черный пластиковый пакет.
- Извини, дипломата для этого случая, как в шпионских фильмах, нет, - с улыбкой, но без издевки произнес он.
- Значит, понравилось? - пробормотал Степанчук, складывая доллары в пакет.
- Да. И если все так и пройдет гладко, то мы, пожалуй, станем твоими постоянными заказчиками, - опять разливая по рюмкам вино, отозвался Щербаков.
- То есть? - в изумлении посмотрел на него Константин.
- То есть я хочу сказать, что для тебя найдется аналогичная работенка, - Ну, за успех! - поднял Щербаков рюмку.
Его лицо сияло, словно он собирался выпить за прекрасных дам. Это выглядело довольно театрально.
- Тааак, - протянул Степанчук, - То есть ты хочешь сказать, что я должен разделаться со всей этой бандой?
- Нет, - махнул рукой Игорь и, заглотив вино, будто водку, продолжил, - Сняв сегодня главного, ты уже автоматически разделался со всеми его шестерками. Так что территория очищена. А впрочем… Впрочем тебе совсем не обязательно влезать в эту политику. Ты почему не пьешь?
- Постой, Игорек, стало быть я должен остаться и работать на тебя? - проигнорировал его вопрос Степанчук.
- А ты что, собрался свалить отсюда? - лукаво прищурившись спросил Игорь, - Получив эти несчастные семь тысяч надеешься благополучно зажить в Израиле? Или у тебя другие методы? Ты гастролер? Объясни, пожалуйста, - в его голосе сквозило явное разочарование.
- При чем тут Израиль? - пожал плечами Степанчук, начиная въезжать в ситуацию.
Его хотят сделать киллером местного масштаба. Им понравилось его исполнение и теперь… А может, Щербак все-таки блефует? Пытается заговорить зубы? И стоит только расслабиться, как сразу же прикончат, - снова засомневался он.
- Так ты хочешь постоянной работы или нет? - уже напрямик спросил Щербаков.
Степанчук казался ему странным и загадочным. Он совсем не понимал о чем тот думает, почему прикидывается нищим? Но это не было для него столь важным - понять какие там мысли у профессионального киллера. Важно было другое: он - Щербаков – увяз сегодня по уши. А выбраться из этого дерьма можно только с помощью Константина. И он готов платить ему столько, сколько тот потребует, чтобы спасти собственную шкуру.
- Какой именно работы? - прозвучал вопрос Степанчука.
- Так. Слушай. Хватит, - делая ударение на каждом слове отчеканил Щербаков, - Какие могут быть между нами недомолвки? Тебе мало заплачено? Так и скажи. В следующий раз заплачу больше. Согласен?
Степанчук почувствовал легкое головокружение. Ему на самом деле предлагают работу, если это так можно назвать, но, судя по тому, что за это платят, стало быть это и есть работа. А платят, между прочим, не хреново! Щербак назвал сегодняшнюю сумму несчастной, а из этого следует, что можно заработать вдвойне больше! "Нет, убивать меня никто не собирается, - успевал рассуждать про себя Константин, делая вид, что рассматривает предложение Щербакова. Хотя так, в общем-то, оно и было. - Только рассматривал он все с другой стороны, неведомой Щербакову. - Ох, если бы он знал, как на самом деле все обстоит! Слава Богу, что я вовремя остановился, не болтнул о Сережке. Кстати, о нем. Сумею ли я, в случае очередного заказа, уговорить мальчишку на второе убийство? - времени на размышления оставалось все меньше, Щербаков уже нервно заерзал в кресле с немым вопросом в глазах, - Да если и не сумею, то сам кого-нибудь грохну! - сделал для себя окончательный вывод Степанчук, - Да за такие бабки…"
- Ладно. Согласен, - кивнул он, - Только платить, разумеется, будешь больше. Я на самом деле не люблю долго сидеть на одном месте. Это не в моих правилах. Но ради нашей старой дружбы...
Степанчуку казалось, что эти слова за него говорит кто-то другой. Кто-то смелый, безрассудный, алчный. Это кто угодно, только не он сам. Так было проще.
- Вот и прекрасно! - потянувшись через стол, хлопнул его по плечу Щербаков, - Тебя, в случае чего, по тому же телефону найти? - теперь он уже стоял, явно показывая, что разговор окончен. Константин кивнул и пошел к выходу.
Оказавшись за пределами казино, он глубоко вдохнул теплый воздух, пропитанный речными запахами. Зеркальную поверхность Волги бороздили белые парусники. Солнце стремилось к закату. Все вокруг являло собой тишину и покой. Но этого Степанчук не замечал. В его голове густым роем носились мысли, назойливо гудя. Ему казалось, что он ощущает это физически. Но они, эти мысли, никак не могли выстроиться в ряд. А он не мог понять, как это так все случилось? Как это Щербаков так быстро охмурил его? Каким образом заставил подчиниться своей воле. Запугал? Нет. Посулил? Пожалуй, да. Да, деньги сыграли решающую роль. Именно они властны практически над всеми. Ну, ничего, пред ними не стыдно, они не живые, они никому ничего не расскажут. "Господи, какая чушь у меня в башке! - подумал он, крепче сжимая под мышкой пластиковый пакет, - Да какая впрочем разница? Одно дело сделано, другое еще предстоит. Только бы уговорить Сережку. Выдержит ли он еще раз? Домой ведь пришел весь трясущийся, как осиновый лист".
Больше никаких мук совести он не испытывал. Теперь его занимало одно: уговорит ли он, сумеет ли убедить мальчишку в правдивости своей истории. А она уже была готова. Эта история гораздо быстрее пришла Степанчуку на ум, нежели он решился продолжить "работу". Ее он сочинил еще сидя в кабинете Щербака, стоило только тому внести свое предложение. И чем скорее Константин приближался к дому, тем больше возрастало в нем желание поделиться с Сережей этой новой историей. Но он понимал, что пока надо сдержаться. Пока еще не получен новый заказ.
Близился сентябрь. В семье Ларисы царили мир и покой. Она была счастлива и довольна, тем более, что Константин, наконец, стал хотя бы иногда подбрасывать деньжат. Из его объяснений она поняла, что он нашел какой-то калым. Но говорил он об этом с неохотой, сразу меняя тему разговора. Лариса расценила это так, что Костя стесняется своих малых заработков и той работы, которую для себя нашел, и она не стала ничего уточнять, не стала лезть ему в душу. В конце концов он - мужчина, и он вправе не посвящать женщину в свои дела.
Сережа сам, без какой-либо ее подачи, стал вдруг называть Константина папой. Ларисе это нравилось и, что бы не травмировать ребенка, она убрала траурный портрет Курбатова в один из ящиков стенки. Ей и самой он уже казался каким-то нереальным или, скорее, полностью воплощенным в Степанчука. Бывший муж ей больше не снился, ее психоз, как она сама теперь понимала, сменился на нормальную спокойную жизнь. Правда, Сережка стал немного дерзким, раздражительным. Увлекся чтением каких-то дешевых детективов. Но ее опасения быстро развеял Костя, объяснив, что у ребенка начинается переходный возраст и в его поведении нет ничего противоестественного.
В общем, по ее мнению, все складывалось прекрасно. Даже вопрос о бракосочетании поднимался. Костя сам начал этот разговор, пообещав Ларисе, что как только наладит свои финансовые дела, сделает ей предложение. И даже пошутил, что хочет надеяться на положительный ответ. С матерью не все было гладко общение только по телефону, да и то на повышенных тонах. Но Лариса не стремилась ей больше ничего растолковывать, надеясь, что мать скоро все поймет сама. Она просто ревнует Костю к Сереже. Это пройдет. А сейчас! Сейчас у нее отпуск. И перед тем, как Сережке перейти в четвертый класс, они все вместе проведут неделю на турбазе. И пусть вода уже стала холоднее, пусть солнце греет не так жарко, зато отдых, и гармоничное общение гарантированы! Путевки, выданные от железной дороги и большей степенью оплаченные профкомом, были уже куплены, а вещи уложены. И уже завтра Костя, Лариса и Сережа поселятся в маленьком деревянном домике на берегу Волги и предадутся прекрасному ничегонеделанью. "Дольче фарниенто!" - кажется так говорят на этот счет итальянцы.
В принципе, Степанчук был не против этой поездки, но ему жалко было тратить свои деньги. Поначалу он попытался втолковать Ларисе, что должен сейчас немного поработать, но она ничего не захотела слушать. Она устала, ей нужен отдых и, в конце концов, он пошел на уступки. Ему пришлось разменять еще немного долларов, чтобы оплатить собственную путевку. Это были сущие пустяки, и тем не менее все-таки деньги. Деньги, которые он откладывал для своей новой жизни, и которые собирался преумножать, а не транжирить. Он и так выдавал Ларисе по двести рублей в месяц на еду, и потратился себе на одежду, а тут еще эта дурацкая турбаза. Что эта турбаза по сравнению с пятизвездочным отелем на Кипре?! Ну да ладно, ему пока необходимо удержаться в этой семье. Потерять Сережу он не мог себе позволить. А мальчишка буквально скакал от радости, ожидая смены обстановки. Скорее ради него, а не Ларисы Степанчук и согласился поехать. Парню надо набраться сил перед новым боем. Каждый день с надеждой и, в то же время, со страхом Степанчук ожидал звонка от Щербакова. Сам себе он напоминал затаившегося в засаде хищника, который подстерегает крупную добычу. Мышцы напряжены, тело дрожит от возбуждения, взгляд устремлен в одну точку, скоро - прыжок. Чем это закончится? Победой или смертью в поединке? И ему нравилось это состояние. Состояние риска. Он никогда еще не чувствовал себя таким уверенным. Во-первых, у него были деньги. Много денег. Кроме него о них никто не знал. Они были спрятаны под подкладкой сумки, в которую Лариса никогда в жизни не полезет. Сначала у него была мысль спрятать их в камере хранения, но потом он пришел к выводу, что держать такую сумму там небезопасно. А тут, дома, у всех, можно сказать, на виду, гораздо проще. Да и в любую минуту можно пощупать эти замечательные доллары, подержать в руках и успокоить себя.
А во-вторых, теперь он не последняя сошка в этом городе. И пусть о нем знает лишь Щербак, да кто-то еще из его мафиозного окружения, но все-таки о нем знают. Его ценят! Его похвалили и опять в нем нуждаются. Это тоже многого стоит - ощущать себя величиной, глядя на остальных свысока, а не так, как раньше - снизу, виляя хвостиком, как побитая собачонка. Нет, теперь он другой. Он никому не будет заглядывать в рот, ожидая очередного пинка под зад. Он и сам уйдет, когда сочтет нужным. И уйдет победителем. Гордо, смеясь, ни о чем не жалея, зная, что о нем еще заплачут! Это ли не счастье?! В общем, все его мечты, возлагаемые на возвращение в родной город, практически сбылись. И прав он был, считая, что заработать можно только преступлением!
Звонок Щербака пришелся совсем некстати. Именно сегодня, когда завтра был намечен отъезд.
- Есть разговор, - коротко проинформировал он, - В шесть на том же углу, - и повесил трубку, не дожидаясь ответа.
Вот и пришло время рассказать Сереже новую историю, - подумал про себя Степанчук, услышав короткие гудки.
На том же углу - означало то место, где Щербаков, сидя в своем Опеле , передал тогда Константину аванс и фотографию Щукаря. Взглянув на часы, Степанчук прикинул, что выйти из дома надо минут через десять. Руки его слегка подрагивали, когда он, зайдя на кухню, закурил. Лариса стояла возле плиты, жарила пирожки с картошкой, чтобы завтра взять с собой. В кухне было душно, синеватый дым заткал все пространство, пахло подгоревшим подсолнечным маслом.
- Кто это звонил? - не оборачиваясь спросила Лариса и стала переворачивать пирожки.
- Так. По работе, - пространно ответил Константин и тут же добавил , - Ты бы хоть окно открыла. Дышать нечем.
- Да мухи налетят, - через плечо бросила она, - Сетка-то только на форточке. Там хоть и столовая, но еды все равно надо взять. Сейчас Сережку за колбасой копченой пошлю. Пусть купит пару палочек, - переключилась она на предстоящий отдых.
- Я сам куплю, - оживился Константин.
Это было кстати. Не нужно лишний раз говорить куда пошел. А так - в магазин.
- Да? Ну, сходи, если не трудно. А то он правда ерунду какую-нибудь купит. Или обвесят на полкило, - наконец посмотрела она на него и улыбнулась.
Ее влажная от пота темная челка прилипла ко лбу, разделившись тонкими прядями, а лицо раскраснелось. Она показалась Степанчуку довольно неприглядной. Хлопочет у плиты этакая мокрая глупая курица, мечтает провести отпуск в первобытных условиях среди комаров и лягушек. И как так можно жить?
- Ой, не смотри на меня. Я ужасно выгляжу, - перехватила его взгляд Лариса и отвернулась, машинально откинув со лба волосы.
- Ты всегда прекрасна, - ответил на это Константин и, затушив окурок, пошел собираться.
На этот раз Щербаков подкатил на серо-голубой Ауди, и Степанчук не сразу его узнал. Только, когда тот махнул ему рукой из приоткрытого окна. Немного удивившись, Константин подошел и молча уселся рядом на переднее сиденье.
- Тачки, как перчатки меняешь, - вместо приветствия буркнул он и сразу полез в карман за сигаретами.
- Ты что-то не в духе сегодня, - усмехнулся Игорь, протягивая ему зажигалку, - по работе, наверное, соскучился?
- Ладно, обойдемся без прелюдий, - недовольно проворчал Константин, прикуривая.
- Что ж, давай сразу к делу.
Слегка задев Константина локтем, он открыл бардачок, достал оттуда конверт из плотной желтой бумаги и положил ему
на колени.
- Вот, полюбуйся. Твой новый клиент.
Несколько секунд Степанчук сидел неподвижно. Ему нужно было время, чтобы взять себя в руки. Затем, глубоко затянувшись три раза, щелчком выбросил недокуренную сигарету в окно и, наконец, открыл конверт. Первое, что бросилось ему в глаза - это небольшая пачка долларов, состоящая из сотенных купюр. На прикид тут было около двух тысяч. Почувствовав себя немного увереннее, Степанчук извлек из конверта фотографию.
- Кочет. Кочетков Анатолий Сергеевич, - пояснил Щербаков.
- Не слышал про такого?
Степанчук про такого не слышал. Он давно выпал из жизни этого города. Да и никогда не интересовали его имена таких сомнительных героев.
- Тоже из братвы? - спросил он, разглядывая запечатленное крупным планом лицо, смахивающее на мордочку хорька.
Маленькие круглые глазки, короткие кустистые брови. Из-под верхней губы выглядывают мелкие неровные зубы.
- Скорее братва из него, - непонятно выразился Щербаков.
- Железнодорожный район. Любить и жаловать не прошу.
На обратной стороне адрес и местонахождение фирмы, где он отмывает денежки. Так, проформа одна. Но там он почти каждый день околачивается.
Степанчук перевернул фотографию. В верхнем правом углу были означены два адреса, отпечатанные на машинке.
- А ту фотку ты куда дел? - вдруг спросил Игорь.
Из этого вопроса Степанчук понял, что Щербаков тоже боится. Даже почерк боится засветить. От этой догадки ему стало легче, даже веселее.
- На память оставил. Я их коллекционирую, - усмехнулся он, пряча фотографию обратно в конверт.
- Нет, я серьезно! - вспыхнул Щербаков.
- Успокойся. Разве я похож на идиота?
- Ну и шуточки у тебя, - вздохнул Игорь, покачав головой, и, ткнув пальцем в конверт, добавил, - Там две с половиной штуки. Аванс. При положительном результате получаешь двенадцать с половиной добавочных. Устраивает? Скажу сразу, больше дать не могу.
Степанчуку показалось, что у него остановилось сердце. Пятнадцать тысяч долларов! За этого тщедушного хорька! Класс! Он сделает это. Да он и сам его грохнет, если Сережка откажется.
- Согласен, - кивнул Константин.
- Тебе пистолет другой нужен?
- А? Пистолет? Нет, не нужен, - теперь он отрицательно покачал головой, увлеченный лишь мыслями о деньгах.
Щербаков удивленно посмотрел на него, но промолчал. Ему были неведомы методы киллеров профессионалов. Возможно, только в криминальных романах да в кино они меняют оружие.
- Степа, а за неделю управишься? - как-то жалобно
спросил Игорь, - А то придется урезать гонорар, - в его голосе явно зазвучали извинительные нотки.
- Черт, - выругался про себя Степанчук, - Эта чертова турбаза! Как раз неделя. Ладно, выкрутимся.
- Постараюсь, - ответил он, сунул конверт за ворот футболки и вышел из машины, нарочито громко хлопнув дверкой.
Я никуда не еду. Это ясно, - рассуждал он про себя, возвращаясь домой. - Буду выслеживать хорька. Потом приеду на турбазу, поговорю с Сережкой и, если он согласится, а я приложу к этому все усилия, выдерну его оттуда на несколько часиков. Лариска даже не узнает. Скажу, что поедем с ним рыбачить. Ничего, прорвемся. Все не так страшно.
- Лариса, извини, но я не смогу с вами поехать, - прямо с порога заявил он и только сейчас, увидев ее растерянное лицо, вспомнил, что так и не купил колбасу.
- Как? Почему?! - воскликнула она, в недоумении уставившись на Константина.
- У меня срочная работа. Очень хороший заработок намечается. Ты уж извини, но наше материальное благополучие меня волнует больше, чем отдых. Он говорил сурово и убедительно, стараясь изобразить из себя кормильца и защитника семейного очага.
- Но как же так? А что же ты раньше молчал.
- Я только сейчас об этом узнал, хотя уже месяц дожидался такого случая, - оборвал он ее возражения, - Видишь, даже забыл зачем из дома вышел. В общем, встретил товарища, - тут он специально запнулся, считая, что с нее и этого объяснения вполне достаточно.
- Того товарища, который перед этим тебе звонил? - вдруг спросила Лариса, и Степанчук вздрогнул.
Не хватало только, чтобы она начала меня в чем-то подозревать, - запаниковал он, не зная, что ответить на этот раз.
- Я что, должен, может, письменный отчет тебе каждый раз составлять?! – перешел он в наступление.
Лариса обиженно поджала губы и отвернулась.
- Ну, не обижайся, - обнял ее за плечи Константин, тут же сбавив тон, - ты же видишь, что я изо всех сил стараюсь сделать вас с Сережкой счастливыми. Ты только не мешай мне.
- Я?! - вспыхнула Лариса, обернувшись к нему, - Я тебе мешаю?! Это своими-то вопросами? Да я вообще никогда тебя ни о чем не спрашиваю!
- Ой ли? - дружелюбно улыбнулся он, пытаясь прижать ее к себе.
- Почти, - добавила Лариса и прильнула к его плечу. - Я буду приезжать к вам, - пообещал Константин и поцеловал ее в макушку.
- Значит завтра утром надо сдать твою путевку, - не то спросила, не то констатировала факт Лариса.
- Наверное.
В этот момент Степанчук подумал о том, что этого бы делать не стоило. Путевка - его алиби. И тут же добавил:
- А, в принципе, зачем? Я ведь буду приезжать к вам, возможно оставаться ночевать. А значит смогу ужинать и завтракать по этой путевке.
На минуту Лариса задумалась, покусывая ноготок.
- Ну, ужины и завтраки таких денег не стоят, тем более, что не каждый день. Или ты будешь приезжать каждый день? - с надеждой в голосе спросила она.
Степанчук знал одно, таких денег и даже гораздо дороже стоит его алиби. И он кивнул:
- Каждый. Тем более, что у нас есть машина.
- Господи! А на бензин-то сколько уйдет! – всплеснула она руками.
Ее практицизм начинал действовать Константину на нервы.
- Не беспокойся, я же сказал, что хорошо заработаю на этот раз, - еле выжимая из себя улыбку, отозвался он.
Лариса благодарно взглянула на него. Мир был восстановлен. На следующее утро, которое выдалось пасмурным и обещало дождь, Степанчук самолично отвез Ларису с Сережей на турбазу.
- В автобусе будете трястись полтора часа, а я вас за двадцать минут домчу. А заодно посмотрю, где вы устроились, - сказал он и отправился в гараж.
Счастливая Лариса возражать не стала. Как только все уселись в машину, начался-таки дождь. Мелкий, заунывный, претендующий на длительный срок.
- Ну вот, - разочарованно вздохнула Лариса, посматривая в окно, по которому стекали тонкие струи, - похоже, наша поездка ничего хорошего не сулит. Сейчас как зарядит и не остановится.
- А по мне бы хоть и такая погода, лишь бы отдыхать, - подбодрил ее Константин, думая совсем о другом, - Там ведь, говоришь, теннис есть, шахматный клуб. Ты, Серега, в шахматы играть умеешь?
- Неа, - пискнул тот.
Степанчук взглянул на него в зеркало заднего обзора. Мальчик сидел ссутулившись, сложив руки на коленях.
- Ничего, научу. А ты чего такой невеселый?
- Мне, пап, жаль, что ты с нами не едешь, - перехватил его взгляд в зеркале Сережа.
- Да я к вам почти каждый день приезжать буду, - подмигнул ему Степанчук, - Надоем еще.
- Ты мне никогда не надоедаешь, - живо отозвался мальчик и добродушно улыбнулся.
Константину это было приятно слышать, равно, как и Ларисе. То, что Сережа стал звать его папой и на ты, явно упрощало общение, сближало их, заставляя все больше доверять друг другу. Константин сам попросил мальчика об этом, и тот сразу согласился. Даже обрадовался, трогательно прижавшись к нему щекой. Он и сам в этот сентиментальный момент поймал себя на мысли, что ему это нравится. Нравится чисто по-человечески, а не в угоду делу. Его никто и никогда не называл отцом.
Он мне поверит, - подумал Степанчук, сворачивая на дорогу, ведущую к турбазе, и отгоняя от себя эти трогательные мысли, - Должен поверить. Маленькие деревянные домики, словно рибы теснились среди дубов и осин, спрятавшись под сенью листвы от летнего жаркого солнца. Но сейчас шел дождь, земляные дорожки раскисли, было темно и мрачно. Река тоже была какой-то серой и недружелюбной, только пляжный песок выделялся светлым пятном, напоминая о ясных днях.
- Мдааа, - вздохнула Лариса, выйдя из машины и раскрыв зонтик, - Невесело. Ладно, вы пока тут посидите, а я путевки оформлю. Я не долго, там только отметиться. Костя, давай твой паспорт.
Степанчук посмотрел ей вслед. Лариса как-то неловко перепрыгивала через лужи, ее ноги скользили по грязи, делая походку похожей на утиную. Он отвернулся и взглянул на Сережу. Тот беспокойно ерзал на заднем сиденье, посматривая по сторонам.
- Давно я тут не был, - сказал он, не глядя на Степанчука, Кажется, что все очень изменилось.
- Послушай, Сережа, - обратился к нему Константин и кашлянул.
Затем достал сигареты, закурил, как бы собираясь с силами, снова кашлянул.
Его явная нервозность тут же передалась мальчику. Он притих и пытливо вглядывался в посерьезневшее лицо Константина. Степанчуку же просто не терпелось поскорее поговорить с Сережей. Сейчас он собирался уехать и прямиком направиться выслеживать добычу. Ему нужно было знать, на что он мог надеяться. Либо на Сережу, либо на себя самого. Хотя последнее совсем его не прельщало, и он от души рассчитывал на свое красноречие и авторитет.
- Твой пистолет все еще там, в коробке? - спросил он, хотя и знал ответ.
Знал, что с браунингом ребенок не пожелал расстаться и все так же хранил его среди игрушек. Степанчук тогда не очень настаивал на том, чтобы выбросить его. Было жалко. Вещь стоила денег. И теперь не жалел об этом, пистолет снова стал нужен.
- Да, - коротко ответил Сережа и подался вперед в предчувствии серьезного разговора.
- Хорошо, - одобрительно кивнул Константин, - А теперь послушай меня внимательно, не перебивай. У нас мало времени, - он глубоко затянулся, выдохнул дым через ноздри и, окончательно собравшись, приступил к своей истории.
Лариса возвращалась к машине. Настроение ее слегка повысилось, так как она получила именно тот домик, какой хотела. Тот, в котором три года назад они отдыхали с Сережей и ныне покойным Курбатовым. Ей казалось, что только в тридцать втором домике она будет чувствовать себя уютно. Как будто ничего не произошло за эти годы, как будто все осталось по-прежнему. Все так же существует семья: она, Сережа и Костя. Все счастливы и довольны.
- Это твой долг, ты понимаешь? - услышала она обрывок фразы Константина, обращенной к ее сыну.
Не придав тому никакого значения, она наклонилась и заглянула в раскрытую дверцу. Константин сидел, обхватив свое сиденье и повернувшись к Сереже. Тот сосредоточенно слушал его, буквально раскрыв рот.
- Ты должен.
- А вот и я! - оборвала она так и не заметившего ее Константина.
Оба, и Степанчук, и Сережа, буквально вздрогнули, не ожидая ее появления, и сразу замолчали. Они казались какими-то смущенными, словно их застали за неблаговидным занятием. Первым пришел в себя Константин:
- Очень хорошо, - улыбнулся он, - Отметилась?
- Да. Нам в тридцать второй, - ответила Лариса.
Какое-то неприятное чувство завладело ею. Она подняла брови, вглядываясь в лица своих мужчин, что-то ускользало от нее сейчас, - почувствовала она.
- Сережа, бери свою сумку и выходи! - от непонятно откуда возникшего раздражения повысила голос Лариса.
- Да, - как-то невпопад ответил мальчик и остался сидеть на месте. Он избегал смотреть ей в глаза.
- Ну, пошли, пошли, - тряхнул его за плечо Константин, - Мы еще с тобой вернемся к этой теме, - и вышел, хлопнув дверцей.
- К какой теме? - выпрямилась Лариса, посмотрев на него в упор.
- Так, мужские разговоры. Некоторые воспитательные моменты, точнее, - отмахнулся Степанчук и пошел к багажнику за сумками.
Лариса стояла под зонтом, прижимая к груди сложенные стопочкой путевки и паспорта. Настроение ее вновь сошло к нулю. И не потому, что Константин должен был сейчас уехать, а потому, что поняла: у них свои от нее секреты, в которые ее не желают посвящать. Да, что-то ускользало от нее, сейчас она была для них чужой.
- Сережа, поторапливайся! - вновь прикрикнула Лариса, для убедительности постучав ладонью по мокрой крыше девятки,
- Надо еще белье получить.
Тридцать второй домик не отличался от других ничем. Небольшая комната с выцветшими обоями, три кровати, одна покосившаяся тумбочка с приоткрытой дверцей, стол на железных ножках, пара табуреток и маленький холодильник "Саратов", в углу возле двери стояло оцинкованное ведро и самодельная швабра. В стену было вбито несколько больших гвоздей, которые, вероятно, служили вешалками для одежды.
- Да, хоромы, прямо скажем, царские, - хохотнул Степанчук, ставя возле порога сумки.
- А по-моему нормально, - несколько раздраженно отозвалась Лариса, сваливая на одну из кроватей только что полученные у завхоза байковые одеяла.
Следом вошел Сережа. Ему было доверено нести постельное белье. Оно было влажным, желтоватым и, как ему показалось, пахло больницей.
- Ну, проходи, проходи. Обживайся, - посторонился Константин, пропуская его в комнату.
Сережа положил стопку белья рядом с одеялами и встал возле окна. Он был молчалив и выглядел угрюмым.
- Что, и тебе не нравится? - с вызовом обратилась к нему Лариса, но тут же стала распаковывать сумку с продуктами.
- Включи холодильник, - это уже предназначалось Константину, а
потом снова Сереже:
- А ты принеси воды. За домиком есть колонка. Я полы протру.
- Пап, посмотри, - проигнорировал мальчик поручение матери и, подойдя к Константину, протянул ему вчетверо сложенную газету, с маленькими бурыми пятнами, которую кто-то явно использовал, как мухобойку. Обернувшись, Степанчук опешил. Это была та самая газета, в которой под рубрикой "Криминал" вышла заметка об убийстве Щукарева. Он узнал ее сразу, видимо также, как и Сережа, по заголовку: "Заказали авторитета". Они вместе читали с ним тогда ее и вместе потешались над текстом, который вовсе не соответствовал действительности (особенно для Сережи). Тогда-то на кухню, где они сидели и шепотом обсуждали прочитанное, и вошла Лариса. Степанчук сумел быстро перевести тему на другое, но ему показалось, что она все же подозрительно на них взглянула. Мальчику с трудом удалось скрыть волнение. А Лариса потом читала эту газету и, как опять же ему показалось, чересчур внимательно. Он даже пожалел, что вообще принес ее домой. Но больно уж хотелось порадовать мальчика. Порадовать тем, что следствие пошло совсем по неправильному пути.
- Где ты взял эту гадость?! - быстро сориентировался Степанчук, - Иди в мусор выброси.
- Она в тумбочке лежала, - ответил Сережа и, когда до него дошло, что поступил он сейчас не предусмотрительно, он украдкой бросил взгляд на мать.
Она перехватила этот взгляд, потом посмотрела на газету, которую Сережа так и держал в вытянутой руке.
- Что это? - спросила она, подозрительно глядя на сына.
А может быть Степанчуку и Сереже это только показалось? Говорят же ведь, что на воре шапка горит.
- Да комаров кто-то этим умерщвлял, - попытался пошутить Константин и, взяв у совсем растерявшегося мальчика газету, вышвырнул ее за дверь, - Иди за водой. Слышал приказ?
- Зачем территорию-то засорять?! - в очередной раз возмутилась Лариса.
Молча взяв ведро, Сережа вышел на веранду, спустился по трем деревянным ступенькам и скрылся за поворотом.
- Странный он какой-то стал, - пожала плечами Лариса и снова окунулась в сумку. - Я что-то волнуюсь за него.
Возвращаясь домой, Степанчук проклинал себя за несдержанность. И почему он не мог потерпеть до более удобного случая для разговора с Сережкой?! Лариска явно что-то прочухала! Вон какая злая была. Да и мальчишка весь в лице переменился после его истории. Это она уж точно заметила. Теперь будет настороже. Заволновалась она за сына, видите ли! Еще и газетенка эта чертова! Бывает же такое! Прямо, как в кино. Надо было ее подальше забросить. Ладно, обойдется все, главное, что мальчишка согласен на новое дело. Сейчас отвлечется немного на воздухе, отдохнет, нервишки восстановит и вперед. На турбазу Константин вернулся лишь на третий день к обеду. К этому времени он уже знал распорядок Кочеткова. Тот был очень пунктуален. Из дома выходил ровно в восемь утра. Остальное Степанчука не волновало. Поначалу, правда, дело немного осложнилось тем, что на подъездной двери девятиэтажки был кодовый замок. Но уже через полчаса, когда Кочетков уехал, Константин знал код.
Видя, как к нужному подъезду направляется девочка-подросток, он поспешил за ней и, встав сзади и наблюдая поверх ее головы, запомнил несложную комбинацию цифр, которые та набрала. Затем вошел в подъезд вместе с ней и, не дожидаясь лифта, пешком поднялся на шестой этаж.
Общая железная дверь, ведущая в коридор, где располагались три квартиры, в том числе и Анатолия Кочеткова, находилась справа от лифта. Она тоже не являлась преградой, способной сохранить ему жизнь.
Сидя в просторной застекленной столовой, пропитавшейся запахами капусты и гари, Степанчук нехотя ковырял вилкой сомнительного вида котлету и пытался задобрить Ларису, которая до сих пор так и пребывала в неважном расположении духа.
- Ну, не мог я раньше приехать, Ларочка, - извиняющимся тоном говорил он, глядя на серую котлетину. - Дел просто невпроворот было. Но зато кое-что заработал.
- Скучно нам тут без тебя, - голос Ларисы потеплел.
- А мы сейчас лодочку возьмем. Я вас покатаю. День-то какой сегодня прекрасный!
Сережа молчал, явно без аппетита доедая слипшуюся вермишель.
- А ты чего нос повесил? На рыбалку хочешь поехать? - подбодрил Константин и его.
Только теперь в глазах мальчика появился хоть какой-то интерес.
- На рыбалку? Но сейчас клевать плохо будет, - отозвался он, - Надо ближе к вечеру. Я место одно знаю классное.
- Вот к вечеру и сходим, - недослушал его Константин, отодвигая от себя общепитовскую тарелку, в которой почти нетронутым остался его обед, - А сейчас возьмем арбуз, который я привез и поедем кататься.
- Туда тоже на лодке надо, - подсказал Сережа.
- Сынок, доедай быстрее и пошли, - поторопила его мать, вставая из-за стола, - И отнеси за всеми посуду.
Ей хотелось побыть наедине с Константином, но сын являлся помехой. Это раздражало ее. Она едва скрывала свое нетерпение. Это в городской квартире было легко уединится. Закрылись в своей комнате, и никто не мешает. А тут, в домике… Только сейчас она поняла, что придется искать причины, чтобы хоть на некоторое время освободиться от Сережиного присутствия, а это будет нелегко. Его ничто тут не интересует, ему некуда пойти одному. Возможно, Костя что-то придумает?
Сережина неожиданная замкнутость, с которой она столкнулась за эти три дня, тяготила ее. Поначалу она пыталась хоть немного расшевелить его, но тщетно. Он большее время лежал на кровати и читал какой-то дрянной детектив. Даже в теннис отказался с ней пойти поиграть. Не находя тому объяснений, она и сама замкнулась в себе, злясь на долгое отсутствие Кости и угрюмость ребенка. Не так Лариса представляла себе свой отпуск. Со всей турбазы она нашла только одну знакомую женщину, да и та тут отдыхала с мужем, навязываться им в компанию ей не хотелось. К тому же дождь два дня моросил, так что оставалось лишь читать газеты, да разгадывать кроссворды.
Кстати, о газете. Когда уехал Константин, Лариса все же подобрала ту мухобойку. Брезгливо повертела ее в руках, бегло прочла заметку "Заказали авторитета", к которой прилипло какое-то засохшее насекомое, и, так и не поняв, что вызвало у Сережи в ней интерес, отнесла в мусорку. Выходя сейчас из столовой, она ожидала, что Константин тут же последует за ней, но, обернувшись, увидела другое: он остался помочь Сереже убрать со стола. Глубоко вздохнув, она медленно пошла по тропинке, ведущей к пляжу, надеясь, что он вскоре догонит ее. Дойдя до кромки еще не просохшего песка, обернулась: сзади никого не было. Горькая обида захлестнула ее, от бессильной злобы на глаза навернулись слезы.
Кажется, я уже никому не нужна, - до боли прикусив губу, подумала Лариса, - Сын от меня совсем отдалился, Костя, как видно, даже не соскучился. Что происходит? А все, наверное, потому, что я много отсутствую из-за работы. Я стала для них чужой, - рассудила она, пытаясь вынести себе оправдательный приговор, - Вкалываю, как проклятая, все условия для жизни им создаю, а они! - ей было видно, как Константин, положив руку Сереже на плечо, спустился с каменных ступеней столовой. И так в обнимку , даже не поискав ее глазами, они направились в сторону домика, - Ну, ладно, я вам еще покажу, кто главнее, - словно ребенок затаила глупую обиду Лариса и пошла за ними.
Свой протест она решила выразить тем, что не поедет кататься на лодке. Лариса была уверена, что Костя станет уговаривать ее и, в конце концов, отправив Сережу одного, останется с ней. Но вышло иначе. Они будто даже обрадовались, что она не хочет ехать. И все закончилось тем, что Лариса осталась одна. Степанчук сложил весла на бортах лодки, течением ее сразу прибило к зарослям камышей. Теперь ее не было видно с берега.
- Вот он, посмотри, - достав из заднего кармана джинсов фотографию Кочеткова, Константин протянул ее Сереже.
Тот внимательно посмотрел на довольно неприятную физиономию на снимке. Брови его сдвинулись, выражение лица сделалось не по возрасту взрослым.
- Да, мерзкий тип, - сказал Сережа и вернул фотографию.
- Ну что? Завтра? - пытливо взглянул на него Степанчук,
- Матери скажем, что на утреннюю рыбалку поедем. Я на машине.
В городе через двадцать пять минут будем, там минут двадцать, потом обратная дорога. А пистолет у меня с собой. Взял на свой страх и риск, чтобы нам с тобой время сэкономить. Так что все займет не больше полутора часов. Никто и не догадается где мы были.
- А рыба?
- Какая рыба? - не понял Степанчук.
- Ну, мы же на рыбалку едем. И удочки с собой надо взять, - пояснил Сережа, - Лодку опять же где-то спрятать.
- Вот молодец! - воскликнул Константин, хлопнув себя по ноге, - начитался детективов. Я даже как-то сразу и не подумал об этом. Ну, ничего, рыбу на базаре купим. Самую свежую.
- Годится, - кивнул мальчик, - А пистолет где?
Степанчук заметил, что, заговорив об оружии, Сережа моментально преобразился. Глаза его буквально заискрились, выпрямилась спина, руки непроизвольно сжались в кулаки. "Он прирожденный киллер, - с некоторым страхом подумал Константин, глядя на него, - на этом парне можно сколотить целое состояние. Кажется, он совсем ничего не боится. Или просто не понимает всей серьезности ситуации? Плевать на эту философию, только бы он помалкивал обо всем. Надо бы его еще немного обработать в этом направлении, чтоб потом вдруг не заявил о себе матери, как о герое. А мне с ней сегодня надо быть поласковее. А то, чего доброго, завтра концерт какой-нибудь устроит, на рыбалку не пустит, или с нами запросится. Надо бы мальчишке какое-нибудь занятие минут на пятнадцать подкинуть...
- Пап! - окликнул его Сережа.
- А? А пистолет в машине спрятан. А машина за забором, в лесочке. Я матери сказал, что на автобусе приехал. Видишь, тоже не дурак. Соображаю. А ведь скажи, эти книжки детективные, которые я тебе купил, гораздо интереснее, чем та нудятина, что ты раньше читал?
- Да, повеселее, - усмехнулся Сережа, - бабушка меня за них ругает. Говорит, что это не литература, а недоразумение. Что от таких книжонок портится вкус и мировоззрение.
- Больно умная она у тебя! - качнул головой Константин.
- Время динозавров прошло. Пора начинать жить по-новому. Так ведь? А то ты только и знал, что за мамкину юбку держаться, да бабулю слушаться. А ты ведь мужик! Ты настоящий мужик! Ты же видишь, я с тобой на равных всегда разговариваю, - обрабатывал его новоиспеченный отец.
Лариса, конечно, не могла слышать этот разговор, который продолжался еще несколько минут. Она лишь ходила вдоль берега, высматривая лодку, и ругала себя за глупое упрямство. Так она ничего не добьется. И чего плохого, что Костя любит Сережу не меньше, =чем ее? Радоваться надо. А она, дура, ревновать вздумала. Да нет, просто нервы не в порядке. Сорвалась, не желая того. А они - мужики. Разве можно от них дождаться полного понимания? Их просто кормить надо лучше, они ведь, как животные, ласку любят и хороший корм. Вот тогда никуда и не денутся.
Ранним утром следующего дня она уже с легким сердцем отпустила своих мужчин на рыбалку. Отношения были налажены. Зря она обижалась, Костя в полной мере доказал ей вчера свою любовь. А Сережа был послушен и повеселел. Во всяком случае ей так показалось. Наверное, тому причиной было присутствие Кости.
Все то, что ее в последнее время стало настораживать, отошло на задний план. Пусть себе шепчутся, они имеют право на свои мужские секреты. Лишь бы в семье был мир. Не стоит ей его разрушать. Ерунда все это, когда говорят, что в семье каждый должен интересоваться делами другого. Нет, каждый член семьи имеет право на свой внутренний мир, которым не обязан делиться. А уж лезть в коммерческие дела мужа и вовсе не стоит. Какая разница как он зарабатывает, лишь бы зарабатывал.
И теперь, в очередной раз уговорив самою себя, Лариса снова стала спокойной и уравновешенной. Ей не хотелось забивать себе голову всякой ерундой. Хотелось просто расслабиться и отдыхать. Для этого она и взяла отпуск.
Степанчук разбудил Сережу в половине седьмого утра, чтобы осталось время для завтрака. Но аппетита не было ни у того, ни у другого. Они просто выпили по стакану чая, вскипятив воду маленьким кипятильником.
Лариса к ним не присоединилась. Сладко зевнула, пожелала им хорошего улова и отвернулась к стене, накрывшись одеялом с головой. Стараясь не шуметь, они переоделись и, умывшись прямо на веранде остатками теплой воды, пошли на лодочный причал. Степанчук специально завел с лодочником беседу о рыбалке, пытаясь сделать так, чтобы его хорошенько запомнили, но тот, явно еще не успев опохмелиться, отвечал на вопросы вяло и без энтузиазма, тоскливо посматривая в сторону местного ларечка и почесывая выпуклый кадык.
Сережа тем временем пристроил на корме складные удочки, жестяную баночку с червями, собственноручно накопанных накануне вечером, так как его новоявленный папа сказал, что все должно выглядеть натурально, и дожидался отправления. Отплыв от турбазы метров на сто вдоль берега, Степанчук привязал лодку к стволу засохшей ветлы и, пройдя сквозь камыш, направились к месту, где была спрятана машина.
- А если лодку угонят? - забеспокоился Сережа, едва поспевая за ним.
- Это, конечно, риск с нашей стороны, но посуди сам, гораздо больший риск нас ожидает впереди, - резонно подметил Константин, чувствуя внутреннюю дрожь. - Наше алиби того стоит. Будем надеяться на лучшее.
Его удивляло, с каким спокойствием Сережа относится к предстоящему делу, он даже завидовал ему.
- А ты не струсишь? - поинтересовался он, не оглядываясь на мальчика.
- Нет. Теперь уже не страшно. Страшно было первый раз, а теперь ничего, нормально. Ты не волнуйся. Я справлюсь.
- Ну, молодец, - кивнул Константин, - а тебе не надо потренироваться на всякий случай? Правда, время поджимает, - взглянул он на часы.
- Что ты, с трех шагов, по-моему, никому тренироваться не нужно. Это же ерунда, - срывая на ходу травинку, отозвался Сережа.
Степанчук остался доволен этим небольшим диалогом. Оставшуюся дорогу они шли молча, каждый думая о своем. Один о святом долге, другой - о деньгах. Подъехав к дому Кочеткова, Константин слегка притормозил и обратился к сидящему сзади Сереже:
- Вот его дом, смотри. Как во двор зайдешь, подъезд сразу слева от арки. На двери код. Запоминай: 583, как проба золота. Шестой этаж, квартира тридцать пять, справа от лифта.
- Если из него выходить или стоять к нему лицом? - спросил Сережа, разглядывая через окно девятиэтажку.
- Если выходить. И вот что, - поворачивая за угол, напутствовал его Степанчук, - В лифте езжай только один, иначе, лучше пешком. Чтоб тебя никто там не запомнил.
- Это ясно, - кивнул Сережа, - Давай пистолет.
Константин остановился возле поребрика в тени вяза и, пошарив под передним сиденьем, достал браунинг.
- Держи, герой.
Сережа взял пистолет, бережно погладил рукой и положил
в карман спортивных штанов.
- Я жду тебя здесь. Бегом только не беги. Иди спокойно, нормально. Главное, не нервничай. Все будет хорошо. Ну, удачи тебе, - повернувшись к мальчику, заботливо пожелал Степанчук, - Время без семи восемь. Пора. Пока дойдешь, пока поднимешься. Если этого хорька долго не будет, не жди.
Значит, сегодня что-то переменилось у него, а так, он пунктуален.
- Угу, - буркнул Сережа, выходя из машины.
Он уже почти не слушал Константина, поглощенный предстоящим выстрелом. Его немного вспотевшая ладонь бережно сжимала рукоятку маленького браунинга. Дойдя до нужного подъезда, он хотел было набрать код, но замок двери вдруг щелкнул и, чуть не столкнувшись с ним, оттуда вышел седой мужчина с черной папкой под мышкой. Мужчина ойкнул, как бы извиняясь, провел рукой Сереже по волосам и быстрым шагом пошел в сторону арки. Сережа посмотрел ему вслед, боясь упустить своего клиента, но, не признав в его лице Кочеткова, вошел в прохладный подъезд, пахнущий свежей краской.
Хотя возле лифта никого не было, он все же решил подняться пешком. Слегка запыхавшись, он встал на площадке шестого этажа. Часы, которые выдал ему Степанчук, показывали без трех минут восемь. Буквально через минуту железную дверь, означенную номерами 33, 34 и 35, судя по характерному звуку, стали открывать. Сережа быстро вынул пистолет, передернул затворную раму и сделал глубокий вдох и выдох. Того, кто появился из двери, он сразу узнал. Фотография передала его облик вполне достоверно.
Ничего не подозревая, Кочетков Анатолий Сергеевич, лидер одной из бандитских группировок, спешил в свой офис. Мельком глянув на какого-то мелкорослого мальчишку, стоящего в трех шагах от него, он нажал кнопку вызова лифта.
- Дяденька, - пискнул мальчишка, и Кочетков повернул к нему лицо, - посмотрите какой у меня пистолетик.
Это было последнее, что Кочетков услышал в своей жизни. Он упал, даже не согнув колени, четко на спину. Сереже показалось, что удар его головы о бетонный пол, прозвучал громче, чем выстрел. Мальчик опрометью бросился вниз по ступенькам, но, услышав, как снова открывается та же железная дверь, заставил себя перейти на бесшумный шаг, коему способствовали мягкие подошвы его кроссовок. Он уже успел спустится до четвертого этажа, когда на весь подъезд прозвучал душераздирающий женский крик. И только теперь ему сделалось по-настоящему страшно. Теперь, когда весь ужас был позади. Но он собрал в себе последнее, покидающее его мужество и нажал кнопку лифта. В тот же момент сзади него открылась еще одна дверь. Он вздрогнул и обернулся. На пороге стоял молодой парень в махровом халате, которого, видимо, заинтересовали вопли, доносящиеся сверху.
- Чего это там? - пробасил он, едва взглянув на Сережу и вперил глаза в потолок, словно мог что-то увидеть сквозь бетонные перекрытия.
Сережа пожал плечами и зашел в подъехавший лифт. Выходя из подъезда он опять чуть не столкнулся, но на этот раз с женщиной в розовом платье. Теперь ойкнул Сережа. Нервы его были на пределе. И тем не менее, помня наставления Константина, он пошел нормальным спокойным шагом, опустив руки в карманы и даже пытаясь что-то насвистывать. Единственное, что его сейчас успокаивало и придавало сил, это чувство выполненного долга и близость Степанчука - взрослого человека, который благословил его на праведное дело. А значит сомневаться ни в чем не стоит, равно как и сожалеть о содеянном. Игра шла по правилам.
- Ну как? - обеспокоенно спросил Константин, не успел еще мальчик сесть в машину.
- Все сделано, поехали быстрее, - ответил Сережа, устраиваясь на заднем сиденье, и Степанчук, довольно кивнув, включил стартер.
Когда они выехали к перекрестку, навстречу им, надрываясь воем сирены, уже мчалась милицейская машина.
- Смотри-ка как быстро отреагировали, - хмыкнул Степанчук,
- Ты что, засветился там сильно? Тебя кто-нибудь видел?
- Нет, только мужик снизу. Но он ничего не понял, - успокоил его Сережа, оборачиваясь вслед воющей машине, - Он меня спросил, кто там так орет.
- А кто там орал?! - едва не проехав на красный свет, вовремя затормозил Степанчук и резко повернулся к Сереже.
- Не знаю, - дернул плечом тот, - наверное, жена его, может мать или соседка. Вышла на шум.
- А она тебя видела? - в глазах Константина читалась паника.
- Да нет же! Я уже успел убежать до четвертого этажа.
- А ты уверен, что убил его?
- Конечно. Прямо в лоб попал. Одним выстрелом, - похвалился Сережа.
- Так, ладно, - немного успокоился Степанчук, - сейчас на турбазу вернемся и все расскажешь по порядку.
- Нам еще рыбы купить надо, - напомнил Сережа.
- Да. Купим, - кивнул он и втопил педаль газа.
Прихватив из столовой две сдобные булочки для Кости и Сережи, Лариса возвращалась с завтрака. Судя по чистому небу и яркому солнцу, день обещал быть прекрасным. Свернув на дорожку, ведущую к домику, она вдруг передумала и решила пройтись по берегу, уверенная в том, что хотя бы издалека увидит своих рыбаков. Медленным прогулочным шагом, наслаждаясь свежестью дивного утра, Лариса направилась к лодочному причалу.
Встав на самом краю понтона, она приложила ко лбу ладонь козырьком и стала вглядываться вдаль. Возле небольшого островка, поросшего камышом, на водной глади застыли две лодки метрах в десяти друг от друга. Но в них было по одному человеку и, судя по очертаниям силуэтов, ни один из них не походил на Костю или Сережу. Быстро потеряв интерес к этим любителям рыбной ловли, Лариса развернулась, сошла с понтона и двинулась вдоль берега, загребая сланцами песок. Но вскоре свободное пространство закончилось, и перед ней возникла преграда из молодого ивняка. Она хотела было повернуть обратно, но вдруг подумала, что может быть Костя и Сережа вообще не брали лодку и решили поудить рыбу с берега. А в этом ивняке как раз самое подходящее место. Оглядевшись по сторонам, она заметила узенькую, почти неприметную тропинку, проходящую сквозь кусты ивы и, нисколько не раздумывая, пошла по ней. Пакет с булочками мешал ей, постоянно цепляясь за ветки, она сунула его за ворот сарафана и, раздвигая кусты уже обеими руками, ускорила шаг.
Вскоре тропинка расширилась, показался просвет и Лариса вышла из кустов. Но теперь перед ней простирались заросли высокого камыша. Это препятствие вызвало в ней раздражение. Неужели весь проделанный среди комаров и паутины путь был напрасен?! И зачем она вообще сюда забралась? Ей стало обидно за свою глупость.
Не отдавая отчета своим действиям, подвигнутая каким-то эмоциональным импульсом, она стала пробираться сквозь камыш к воде. Под ногами хлюпало, сланцы вязали в неприятной вонючей жиже, назойливые комары облепляли лицо и руки, но она все же шла вперед, гонимая все возрастающей злобой. Она и сама не понимала, зачем это делает, но возвращаться обратно тем же путем она не хотела. Добравшись, наконец, до кромки воды, Лариса остановилась, тяжело дыша. Здесь было полно тины и ряски, в которой копошились какие-то насекомые. Не обращая на то внимания, она разулась, задрала подол сарафана и зашла в воду. Сначала по щиколотку, затем по колено, ноги тут же увязли в скользком иле. И все же она решила для себя пойти обратно по воде, как бы это ни было противно. Но, посмотрев вправо, она вдруг заметила, что из-за камышей, в нескольких метрах от нее, выглядывает корма лодки. Она даже вздрогнула от неожиданности. Господи, там наверняка кто-то сидит, - подумала Лариса,
- А я тут, как глупый ребенок шарюсь по кустам. Стыдоба какая!
Она уж было хотела повернуть обратно, уйти поскорее, пока ее не заметили, но тут же передумала.
А вдруг там как раз Костя с Сережей? А если нет? Если нет, то скажу, что ищу сына. Вот и все, - успокоила она себя и решительно двинулась к лодке.
- Костя, - тихо позвала Лариса, подойдя ближе.
Никто ей не ответил. Тогда она повысила голос:
- Сережа! - снова тишина.
Ей сделалось страшно. Она остановилась, слыша, как учащенно бьется ее сердце.
А вдруг там какая влюбленная парочка? Идиотская ситуация. Ну, не убегать же теперь, в конце концов, - мысленно подхлестнула она себя и снова пошла вперед. Лодка оказалась пустой. Точнее, людей в ней не было, а вот на дне лежали две удочки, которые Лариса сразу узнала, да жестянка с червяками. Она сама ее выдала Сереже, когда Костя нашел-таки предлог отдалить его хотя бы минут на двадцать. Лариса улыбнулась и облегченно вздохнула, радуясь своей маленькой победе. Не зря она столько промучилась, идя сюда. Но тут же ею овладела другая тревога: а где же они сами? Степанчук уже успел расспросить Сережу обо всем в мельчайших подробностях. И теперь, вполне спокойный и удовлетворенный исходом дела, прокладывал путь через камыш к месту, где оставил лодку, мальчик шел позади него, держа в руке пакет с купленной на городском рынке красноперкой. Подойдя к лодке, они оба остолбенели: в ней сидела Лариса и вопросительно смотрела на них.
- Ну и где же вы были? - щурясь от солнца и слегка склонив голову набок, спросила она, прервав, наконец, немую сцену, - Я тут уже с полчаса загораю.
- А… Да мы тут по берегу прошлись, - обрел дар речи Степанчук, пытаясь сочинить на ходу хоть что-то мало-мальски правдоподобное, - Хотели местечко другое присмотреть. Тут клев кончился.
- А мы вон сколько рыбы наловили, - пришел ему на помощь Сережа и поднял кверху пакет.
- Да? Ну-ка покажи, - заинтересованно попросила Лариса и протянула руку.
Сережа шагнул в лодку и дал ей пакет:
- Вон какая классная красноперочка! - похвалился он, почему-то пряча глаза.
От Ларисы это не ускользнуло. Чувство тревоги стало нарастать. Почему у них у обоих такой растерянный, будто виноватый вид? Она посмотрела на Степанчука. Тот, повернувшись к ней спиной, молча отвязывал лодку.
- И чем же вы ее наловили? Удочки-то здесь лежат, - вслух подметила Лариса, буравя взглядом сына.
- Ими же и наловили, - бросил через плечо Константин, нарочито долго возясь с веревкой, - наловили здесь, потом удочки сложили и пошли другое место искать. Чего тут непонятного?
- Вместе с пакетом пошли?
- Что? - оглянулся он. Лицо его было красным, на лбу выступили капельки пота.
- Я говорю, с этим пакетом ходили место искать? - повторила Лариса, - Что-то я вас не совсем понимаю.
- Да разве может женщина понять все рыбацкие примочки?! - вдруг неестественно рассмеялся Константин, швыряя в лодку веревку и перешагивая за борт, - А, Серега? Может ли, говорю, женщина знать все приметы настоящих рыболовов?!
- Неа, - качнул мальчик головой и отвернулся.
- Вот и я говорю. Когда уходишь, в лодке можно оставить все, кроме улова. Правильно, Серега?
- Ага, - кивнул он.
Оттолкнувшись веслами от дна, Степанчук вывел лодку из заливчика и стал неистово грести. Ему показалось, что все эти объяснения должны выглядеть для Ларисы достаточно правдоподобно. И как это он здорово придумал на счет рыбацких примет! Вот только мальчишка сильно сдрейфил, вообще врать не умеет. Это плохо. Надо бы его подучить. Не равен час расколется под бдительным оком мамаши. Лариса действительно как будто успокоилась, перестав задавать каверзные вопросы. Она угостила их булочками и, подставив солнцу лицо, закрыла глаза. Когда же все вернулись в домик, Степанчука ожидал еще один сюрприз. Лариса решила поскорее почистить рыбу, вывалила ее из пакета в пластмассовую плошку и вдруг через минуту удивленно ахнула:
- А это что такое?!
Константин в это время стоял на веранде и курил. От неожиданности он выронил сигарету, чертыхнулся и зашел в комнату. Лариса стояла возле окна и что-то внимательно рассматривала. Он подошел ближе. В руке, к которой прилипло несколько серебристых чешуек, она держала товарный чек. Перепачканный, промокший товарный чек, который, видимо, продавщица, ни о чем не задумываясь, бросила в пакет вслед за рыбой, чего, естественно, Степанчук не заметил. Ну, аккурат, как в анекдоте.
Сердце его подпрыгнуло и замерло в районе гортани. Этому он никак не мог найти объяснения.
- Что это, я тебя спрашиваю? - вскинула брови Лариса, поднося чек к его лицу, - ТОО "Маяк", дата сегодняшняя, да и цена для этой рыбы подходящая. Вы где были, Костя?
Он глупо хлопал глазами, потом повернулся к Сереже, вошедшему вслед за ним, как бы ища у него поддержки. Но тот, замерев и приоткрыв рот, беспомощно смотрел на него. Ситуация была явно анекдотическая. И хотя Степанчуку было сейчас совсем не до смеха, он ненатурально расхохотался. По его мнению это было единственное, что могло спасти положение и дать ему время на то, чтобы сообразить как выкрутиться.
- Господи, - выжал он из себя, оседая на кровать и корчась от истерического хохота, - наша мама просто Пинкертон в юбке, - а между тем мозг его лихорадочно работал.
Лариса, так и держа в руке чек, смотрела то на него, то на сына без тени улыбки на лице.
- Ладно, сдаюсь, - поднял руки вверх Константин. Теперь он уже знал, что ей сказать.
- Ну? - выжидательно взглянула на него Лариса.
- Что, Серега, сдаемся? - подмигнул он Сереже, но тут же, не дав мальчику опомниться, как бы тот не ляпнул то, о чем на самом деле надо было молчать, продолжил, - Да дело в том, Ларочка, что нам уж больно хотелось тебе приятное сделать. Ну, уловом, в общем, удивить. А рыбы-то вообще там не было. Вот я и решил смотаться в город и купить ее на базаре. Только, видишь, не заметил, что продавщица чек в пакет положила. Ха-ха-ха, - снова зашелся он в неестественном хохоте.
Сережа улыбнулся краешком губ, затем хихикнул, а потом, подыгрывая Константину, тоже стал смеяться.
Но Лариса пока не желала принять участия в их веселье.
- Вы ездили в город вместе? - спросила она, обращаясь к Сереже. По его реакции ей было легче определить дурят ее или говорят правду.
- Конечно, вместе, - все же вмешался Константин, - Туда на автобусе, а обратно, чтобы побыстрее было, на машине. Нет, ну надо же, Серега, как мы опростоволосились!
- Вы вернулись на машине? - последовал очередной вопрос.
- И где же она?
- Да за территорией турбазы, в лесопосадках.
Лариса недоверчиво нахмурила брови:
- И ты оставил ее там без присмотра?
- Так, ну хватит, Лариса, - сделал серьезное лицо Степанчук, - Я все рассказал, как было. Ты чем-то недовольна? Почему такой вид? Ну, пошутили. Чего тут страшного?
- Странные шуточки у вас, - пожала плечами Лариса, подхватила плошку с рыбой и вышла из домика.
- Мам, ты куда? - крикнул ей вслед Сережа.
- На берег. Вашу покупку чистить, - не обернувшись, ответила она.
Наступил сентябрь. Сережа пошел в четвертый класс, хотя, поновому стилю он значился как пятый. Вернувшись домой, мальчик сам грустно пошутил на этот счет:
- Все по росту стали пятиклассниками, а я – четвероклассник. Ну все выше меня, даже девчонки.
- Ничего, - успокоил его Степанчук, - мал золотник, да дорог. И потом, для нашего с тобой дела твой рост чем не меньше, тем лучше.
Получив во второй раз деньги от Щербакова, Константин уже практически имел новое задание.
- Готовься, - сказал ему Игорь, - скоро еще работенка подвалит.
- Да что же, с вас все рэкетиры города что ли бабки тянут? - немного удивился Степанчук.
- А какая тебе разница, Степа? - уклонился тот от ответа, - ты, главное, дело свое делай, это у тебя получается превосходно, и ни о чем не думай. Вот только осложнения некоторые появились. Ну, в общем, братва всполошилась, теперь все с телохранителями ходят. А тот, кого мы тебе скоро закажем, так вообще с двумя. Ты как? Справишься? Я, конечно, понимаю, ситуация очень сложная, но ведь мы и гонорар, так сказать, повысить можем.
- И на сколько? - только это заинтересовало Константина.
- Ну, допустим, двадцатка тебя устроит? - И тут же добавил, - Больше дать не могу.
Итого будет сорок две тысячи долларов, не считая моих собственных ерундовых расходов, - мысленно скалькулировал Степанчук и дал положительный ответ. Сережа уже знал, что должен будет в любую минуту быть готовым к новому делу. Знал и то, что дело будет не такое пустяковое, как в прошлые два раза. Но он не переживал на случай неудачи, считая, что Константин даже зря снова возил его в лес тренироваться стрелять на время сразу по трем мишеням.
Эта тренировка мальчику доставила большое удовольствие. На то, что бы поразить сразу три мишени, ему потребовалось ровно четыре секунды. Раз, два, три и готово: пули попадали почти в самое яблочко.
Сережа сам выразил желание попробовать сократить время и улучшить результат попадания, но Степанчук сказал, что и так все прекрасно, и он им гордится. И время настало. Щербаков позвонил в середине сентября и попросил Степанчука подойти в условленное место. Все было, как всегда. Дал фотографию клиента - Милолетова Валентина Андреевича, а попросту Валета, два адреса, по которым его можно найти, задаток в три тысячи долларов, назначил срок исполнения и добавил, что Валет разъезжает на трехсотом Мерседесе цвета металлик.
- Максимум две недели, Степа, - отрезал Игорь и снова поинтересовался, - А может тебе все-таки новый пистолет выдать? Тут ведь, скорее, с автоматом лучше пойти. Шутка ли, троих уложить надо.
- Обойдусь, - качнул головой Степанчук, - Ты мне лучше скажи, где Валета достать проще?
- О, это вопрос, - вздохнул Щербаков, словно сочувствуя Степанчуку. - У него определенного занятия нет. Ну, я имею в виду работу какую, офис там, или что. В основном наркотой занимается. Хрен его знает когда ему куда надо. Тут проще, наверное, либо у дома пасти, либо вот по адресу любовницы. У нее он не реже, чем у жены появляется, пожалуй даже чаще.
- И ты думаешь, что за две недели я смогу точно вычислить где и когда его прихватить? - немного возмущенно спросил Константин. Да еще и телохранители эти!
- А ты постарайся. Ты же просто асс! - похлопал его по плечу Щербаков.
- Ладно, попробую, - без всякого энтузиазма пообещал он, хмуря брови.
Ему совсем не хотелось прилагать никаких особых усилий в подготовке дела. Здесь же все обстояло иначе. Мало того, что два секьюрити с этим Валетом, которые могут заметить слежку, да плюс еще и никакого точного распорядка. Но вот сумма, которую пообещал Щербак.
- А не маловато ты мне предлагаешь за такую работенку? - на всякий случай все же спросил Константин, понимая, что перегибает палку.
- Я же сказал, что больше не дам, - во взгляде Щербакова мелькнуло что-то зловещее. Степанчуку показалось, что он довольно опасен, и если продолжать сейчас перечить, то неизвестно чем все закончится. Напрасно он до этого времени полагал, что является хозяином положения. Его нижайше просят, он исполняет. Нет, его уже не просят, ему приказывают.
- Ну, хорошо, - ответил Степанчук, начиная чувствовать себя более неловко.
- Пока, Степа. До скорого свидания, я надеюсь, удачи тебе. Да, вот еще что, - он немного замялся, отвернулся и, глядя в окно, добавил: - В общем, если попадешься, мое имя нигде не должно фигурировать. Это я для твоей же пользы говорю.
- По-моему, насчет этого мы уже имели разговор, - с вызовом, как бы беря реванш, ответил Степанчук.
И, тем не менее, расстался он с Игорем, имея в душе неприятный осадок. Теперь во что бы то ни стало он хотел наилучшего исхода своей работы. Чтобы тот просто ахнул. Что бы заставить его уважать себя. Уважать и бояться! И Степанчук рьяно взялся за дело. По прошествии полутора недель он уже знал, что Валет на самом деле чаще бывает у своей любовницы, чем дома. Но и определенных дней, когда бы он посещал ее, не было. Кроме того, подъехав к ее дому, он бывало оставался в своем Мерседесе в окружении телохранителей, один из которых сидел за рулем, а она выходила на знакомый сигнал клаксона. Высокая грудастая блондинка, все, как положено по сценарию. Они куда-то уезжали, а куда именно Степанчук не знал, опасаясь ехать за ними и быть замеченным. Возвращались около двенадцати ночи. Валет и его зазноба - навеселе, громилы - серьезные, более осторожные, чем днем. Они провожали своего шефа до дверей грудастой дамочки и отваливали, оставляя влюбленных одних. Утром, когда в десять, когда в одиннадцать, приезжали за Валетом и также сопровождали его до машины, один сзади, другой спереди.
То же самое происходило и возле его собственного дома. Только усложнялось еще все и тем, что дом являлся частным особняком, обнесенным кирпичным забором, куда посторонним, и даже маленькому мальчику Сереже, проникнуть не представилось бы случая.
В общем, добраться до Валета было почти невозможно. Но почти, еще не значит совсем. Любовница Милолетова жила в доме, именуемым в простонародье сталинкой, на втором этаже. Здесь не было лифта, не было кодового замка, но тут были довольно широкие лестничные пролеты. Степанчук решил, что это Сереже даст определенный шанс на успех. Во всяком случае он вероятно сможет выбрать для себя более удобную позицию, когда громилы пойдут за Валетом.
Степанчук сам обследовал подъезд и пришел к выводу, что Сереже следует войти в подъезд вместе с громилами, подняться на площадку между вторым и третьим этажами, так как стрелять лучше с верхней позиции, и ждать, когда выйдет Милолетов. Затем спуститься пониже и привлечь к себе внимание. Все трое наверняка оглянутся и… А уж там как карты лягут. Стоит только молиться! На большее у него фантазии не хватало.
- Ты только, Серега, обязательно окликни их, - поучал потом Степанчук мальчика, - иначе, если они услышат сзади выстрел, сразу пальбу откроют. Ну, второй, что в живых пока останется. У таких знаешь, какая реакция! А вот если тебя увидят, то и сообразить-то толком ничего не успеют. Первыми выстрелами именно телохранителей снимай, а уж Валета последним, у него оружия при себе нет. И потом спокойненько уходи. Только не беги! Не важно, увидит тебя кто или нет. Главное, спокойствие, как говорит Карлсон.
- А можно я этому Валету свою фамилию назову? - спросил вдруг Сережа, внимательно выслушав Степанчука.
- Это еще зачем? - удивился он.
- А если он меня не узнает?
- Не волнуйся, узнает. А если и нет, не велика потеря.
Ему же потом уже все равно будет. Но я уверен, что тебя и те двое узнали тогда, только вида подавать не хотели. Да и потом риск это лишний. Ни к чему, Серега, зря время тянуть. Действовать надо быстро, пока соседи не всполошились.
- Ну, ладно, - разочарованно вздохнув, согласился мальчик.
Три вечера подряд Степанчук ждал, наблюдая из машины, припаркованной вдалеке от сталинки, когда Валет приедет к своей даме сердца. Появился он лишь в воскресенье. На этот раз они никуда не уехали. Значит в понедельник, то есть завтра с утра, можно привозить Сережу, решил Степанчук. Придется мальчишке прогулять уроки. В понедельник в половине десятого утра Константин и Сережа сидели в машине, припаркованной возле трансформаторной будки в соседнем дворе. С этого места был хорошо виден подъезд той самой сталинки.
- Видишь, подъезд крайний, - обернувшись к мальчику, пояснил Степанчук, - Как только все сделаешь, сразу завернешь за угол, выйдешь на Жасминную и спокойно пойдешь вдоль два квартала. На перекрестке Жасминной и Чехова я тебя буду ждать.
Сережа молча кивнул и погладил пистолет, лежавший в кармане школьных брюк, как бы проверяя на месте ли он.
- Ну ты все понял? Понял как действовать? - ласково потрепал его по голове Константин.
- Да, - коротко ответил мальчик.
Его мысли были далеко. Он почти не слушал наставления Степанчука, представляя себя уже рядом с бандитами в самой гуще событий.
- Ну, теперь иди, обследуй, так сказать, поле битвы, а потом сразу возвращайся. Квартира пять. В середине.
- Помню, - снова кивнул Сережа и вышел из машины.
Степанчук смотрел ему в спину. Сунув руки в карманы, тот семенил мелкими, совсем детскими шажками. Кто бы мог подумать, что этот ребенок способен совершить то, что не под силу самому высококлассному профи!
Мальчик скрылся в подъезде. В ту же минуту из-за угла дома вывернул Мерседес цвета металлик. У Степанчука замерло сердце. К такому скоротечному развороту событий он и сам не был готов, не говоря уж о Сереже! Сообразит ли он остаться на месте и ждать их? Понял ли, что подъехали именно те, кого они ожидали увидеть не раньше десяти, а то и одиннадцати? Мальчик, конечно, был хорошо проинформирован насчет их примет, знал и Валета по фотографии, но…
Оба громилы вышли из машины и вразвалочку направились к подъездной двери. Степанчук включил стартер и, втопив педаль газа, выехал со двора. Выжимая почти предельную скорость, он спешил на угол улиц Жасминной и Чехова. Что бы там ни было, уговор должен оставаться в силе. Но если через десять минут Сережа туда не придет, он уедет. Забежит домой, возьмет деньги и скроется в неизвестном направлении.
Остановившись в условленном месте, Степанчук повернул зеркало заднего обзора так, что была видна та часть тротуара, по которой должен был идти Сережа и закурил.
