В степи, на равнине открытой,
Курган одинокий стоит;
Под ним богатырь знаменитый
В минувшие веки зарыт.
В честь витязя тризну свершали,
Дружина дралася три дня,
Жрецы ему разом заклали
Всех жён и любимца коня.
Нечто большое, структурированное и имеющее государственные функции напоминали только гаремы правителей Османской и Китайской империи, а также державы Ахеменидов – т.е., больших и могущественных государств. Правители рангом пониже и просто владыки тех стран, где было меньше бюрократизации, либо заключали один за другим политические браки, либо хапали себе красавиц во время набегов и завоеваний и не пытались создать из этой привычки систему.
Поэтому, судьба женщин гарема после смерти его хозяина существенно отличалась в тех или иных местах, в зависимости от исторической эпохи, господствующей религии и некоторых других дополнительных факторов. Давайте расскажем, что в таком случае происходило.
По историческим причинам, куда больше известны обычаи османских гаремов – будь то султанские невольницы либо девицы, принадлежавшие знатным лицам. Как правило, они имели статус рабынь или приближенный к ним – особенно, если не принимали исламскую веру. Поэтому распоряжаться жизнью по своему усмотрению даже после смерти мужа у них получалось не всегда.
У турок-осман существовало правило, что мать возможного наследника престола, а их, наследников, обычно было много, еще при жизни султана отправлялась вместе с сыном в провинцию. Она помогала ему в правлении и выступала, своего рода, хозяйкой дома.
Если именно ее сын побеждал братьев в борьбе за власть, которая начиналась после смерти родителя, вдова бывшего и мать нового монарха получала титул валиде-султан. Т.е., становилась управляющей его собственного гарема. Существовало строгое правило, что его пополняли только за счет новых девиц. Т.е., наследник ни в коем случае не пользовался гаремом своего папы.
Мать неудачника, отправленного братом на небо, ждала одна из двух альтернатив. В норме ее отправляли доживать свою жизнь в Старый дворец (или «Дворец слез»), который построил султан Мехмед сразу же после завоевания Константинополя – перед тем, как он переехал в новую резиденцию Топкапы.
Но иногда могли быть исключения. Бывшая главная наложница Сулеймана Великолепного, черкешенка Махидевран, после казни своего сына и внука была отправлена в город Бурсу, вторую османскую столицу. Там она следила за могилой сына и оплакивала свою вдовью долю. Так обычно поступали с султанскими вдовами до переезда столицы из Эдирне в Стамбул.
При жизни мужа Махидевран очень нуждалась и постепенно распродавала собственные украшения, чтобы на эти деньги жить. Над ее слугами насмехались и обманывали их на местных рынках. Но после вступления на трон Селим II назначил ей денежное содержание, купил дом и выплатил долги. У нее было достаточно средств, чтобы богато украсить гробницу.
С остальными женщинами поступали так. Если они не подарили султану сына, но родили дочь, то нередко могли уйти в дом ее мужа. Либо же навечно попасть в Старый дворец. Там у них было уже не такое шикарное содержание, но и не столь маленькое, чтобы протянуть ноги.
Так обычно делали с взрослыми женщинами, тогда как молодух новый правитель мог легко выдать замуж. Это не являлось чем-то за грань выходящим по османским традициям. Напротив, взять в жены девушку из султанского гарема было делом престижным. При жизни правителя выдавали не приглянувшихся ему девиц, а после смерти – большинство тех, кто сохранил «товарный вид».
Некоторые юные девушки могли остаться в дворце Топкапы в качестве служанок – при условии, что они были достаточно покладистыми и сами хотели этого. Но в последний век существования османской монархии, когда было проведено немало либеральных реформ, красавицы получили возможность свободно возвратиться в дом своего отца, что означало возможность жить своей жизнью.
Что касается Китая, то там религиозных ограничений не было. В те или иные времена там применялась практика сюньцзан. Это понятие означало, что женщины умершего монарха должны отправиться к богам вместе с ним – прямо как у древних славян, варягов и еще много кого. Так, в 210-м году до н.э., после смерти объединителя Поднебесной, первого императора Цинь Шихуанди, вместе со своим господином были погребены все его наложницы – предварительно их умертвили, конечно. После ухода из жизни Чжу Юаньчжана, основателя династии Мин, свергшего власть монголов, в 1398-м году его участь разделили 38 красавиц – государь сам захотел этого.
Тем не менее, варварские династии раннего средневековья, которые в меньшей степени были связаны с китайскими обычаями, редко поступали с лишними женщинами из гарема так сурово. Их могли выдать замуж либо же выплатить некую денежную сумму и отправить прочь. Но окончательно обычай сюньцзян был отменен только в 15-м столетии.
Что касается других исламских стран, где тоже существовали свои гаремы, то там от соперников главного наследника не избавлялись. Как правило, все сыновья получали земельный надел, а матери отправлялись за ними. Постаревшим женщинам могли назначить пенсию, молодым находили мужей. Родившие только дочь могли рассчитывать на то же самое, или последовать за ней в ее семью.