Виктория вжалась в него, обхватывая крепко руками и пряча лицо в изгиб шеи. Его кожа была горячей и пахла смесью антисептиков и лекарств, застиранной и накрахмаленной до хруста больничной одеждой. Но он был живой, настоящий и родной до дрожи. Андрей медленно и расслабленно выдохнул и крепко прижал Вику к себе.
Она хотела бы остаться в этих объятьях на целую вечность или хотя бы одну ночь, но пришла она сюда не одна. Поэтому пришлось распутывать руки и с трудом отрываться от него. Медленно отстраняясь, она украдкой коснулась своими губами его губ, сухих, горячих и обветренных, с маленькими краснеющими трещинками.
— Ты горячий, — Вика осмотрела его лицо с лёгким нездоровым румянцем, — ты хорошо себя чувствуешь?
— Нормально, — ответил он почти без звука.
Тут же рядом материализовался Разумов, прилепил свою ладонь ему на лоб.
— Да у него температура, ща я врачей сюда притащу, чего это они не следят?
— Лёх, — Андрей одернул его, — давай потом?
Разумов закатил глаза, но послушался.
— Ладно. Подождём обхода, раз он скоро. А ты поменьше болтай, у меня от твоего скрежета вместо голоса мурашки бегают.
Маша шлёпнула рукой по плечу Лёшу, чтобы тот не увлекался со своими шутками.
Вика присела на край койки и расправила одеяло на груди Андрея, потом ласково провела рукой по его щеке. С той стороны лица, что не было сразу видно от двери, оказывается, тянулись длинные подсохшие царапины или порезы. На скуле красовался большой фиолетово-лиловый синяк.
Андрей потянулся к её руке и мягко обхватил тонкие пальцы, глядя прямо в глаза. От этого взгляда странным образом развеивались все сомнения и страхи, относительно его к ней отношения, которые умудрилась зародить Ольга всего несколькими фразами. Этот взгляд дарил ей умиротворение и покой, излучал невероятную нежность, будто Вика сейчас для него превратилась в центр вселенной.
Разумов тем временем решил устроить допрос с пристрастием о произошедшем на пожаре. Но так как Андрей толком не мог разговаривать, отвечал по большей части Белов. Он рассказал, как их отрезало обрушившейся крышей, как они почти на ощупь уходили в противоположный угол здания, в надежде найти там двери. Как на них уже после того, как снаружи начали пилить стену, обрушился стеллаж с товарами. Падающие коробки повредили Белову баллон, а с Андрея сбили шлем и разбили маску, заодно наградив его сотрясением от нехилого удара.
Маша охала, Разумов ругался, а Андрей лишь время от времени пожимал плечами и разводил руками, будто извинялся, едва произнося пару слов. Вика сидела рядом, всё ещё сжимая его руку и не желая отпускать, будто это был провод системы жизнеобеспечения и если она разорвёт контакт, с Андреем снова случится что-то непоправимое.
В итоге Белов добрался до того момента остросюжетного рассказа, где они вдвоём с Ветровым дышали по очереди с одного баллона, пока воздух в нём не начал заканчивался. Тогда Андрей решил, что он будет задерживать дыхание, пока дышит Белов, потому что он, типа, очень опытный ныряльщик и ему это раз плюнуть. Это пока он в итоге не отключился. У Белова тоже быстро кончился воздух, но он не успел надолго вырубиться, потому что команда как раз успела дорезать дыру в стене.
Разумов очень ругался и пообещал Андрею за это хорошую взбучку, но в глубине души все они понимали, что это всё равно ни к чему не приведёт и воспитательного эффекта на Ветрова иметь не будет. Андрей лишь снова пожимал плечами и отмахивался, что всё это ерунда.
А у Виктории в мыслях стучал их старый разговор про долг огню и один вопрос, не решил ли Андрей вернуть его именно сейчас, раз уже подвернулась такая возможность выменять свою жизнь на жизнь сослуживца, брата по команде? Нет, не должно быть так. Он ведь просто опять геройствовал, да? Работа у него такая. Призвание. Суть.
ДАЛЬШЕ