«Ностальгия» – пожалуй, самый недооцененный у массового зрителя фильм известного советского режиссера Андрея Тарковского. История меланхоличного писателя Андрея Горчакова (в исполнении Олега Янковского), который в Италии пытается найти себя, получилась настолько символичной, что неподготовленный зритель с трудом ее воспринимает. Многие критики считают, что в образе главного героя Тарковский изобразил самого себя: Горчаков – тезка режиссера и носит при себе томик стихов его отца – Арсения Тарковского. По сюжету фильма Горчаков собирает материалы о русском композиторе 18 века Павле Сосновском, прототипом которого является Максим Березовский – один из создателей русского классического хора. В представлении Тарковского музыкант не прижился в солнечной Италии, как не прижился и Горчаков, хотя его сопровождала красавица-блондинка, которая была явно к нему неравнодушна.
Почему главный герой фильма – писатель, а, например, не композитор, не художник и не архитектор? Ведь Италия славится, в первую очередь, живописью, музыкой и архитектурой, а уж потом – художественной литературой. И мастер партитуры, кисти или архитектурного плана смотрелся бы более органично в этой стране. Возможно, таким образом Тарковский отдал дань памяти своему отцу – Арсению Тарковскому. А во-вторых, Андрей Горчаков – русский герой, а русская культура золотого, 19, века – это, в первую очередь, художественная литература, проза и поэзия. И именно русские писатели этого столетия развили тему странничества и поиска загадочной русской душой своего «я» в контексте острого и противоречивого взаимодействия с Западной Европой.
Тарковский не считал себя диссидентом, но дух его «Ностальгии», безусловно, перекликается с этим общественно-политическим движением. Как известно, диссиденты ратовали за гражданские права и свободы, которых советские люди, по их мнению, были лишены. Находясь в Италии, Андрей Горчаков юридически свободен, никто его не притесняет и не мешает творить. Тем не менее, он пребывает в состоянии перманентной депрессии и переживает духовный и творческий кризис. Он пересек пресловутый железный занавес, оказался в одной из самых развитых стран Западной Европы, но у него не открылось второе дыхание, как этого следовало ожидать. В чем причина этого феномена? Вероятно, все в той же «загадочной русской душе», которой тесно везде, – даже в просвещенной «загранице».
