6 июня — день рождения последней (как хотелось бы думать) российской императрицы Александры Фёдоровны. В истории русской революции немалую роль сыграли три мифа о последней царице. Вообще, мифы и мемы – один из испытанных способов управления историей, и ни малейшего значения не имеет их соответствие действительности. Единственное, что по-настоящему важно — чтобы им поверили.
Пример успешного исторического мема. Карикатура 1917 года на тему шпионской связи царицы Александры Фёдоровны и кайзера Вильгельма.
«...Я тот, которому писала
Ты в полуночной тишине...»
Миф 1. Царица и Вильгельм
Знаете ли вы, что последняя русская царица Александра Фёдоровна обо всём, что творилось вокруг неё и её августейшего супруга, моментально сообщала в Берлин? Да-да, не шутите. Мне ещё довелось застать последних людей, искренне веривших в этот мем. Моя старшая родственница, состоявшая в период 1917 года и во время революции в кадетской партии, с полным убеждением говорила мне много лет спустя, уже в начале 80-х: «Как можно было воевать с Германией, если проходило заседание кабинета министров, а этажом выше на балконе сидела царица Александра Фёдоровна, всё слушала и моментально по прямому проводу передавала в Берлин, своему родственнику кайзеру Вильгельму!»
Не стану опровергать эту легенду (а точнее, миф). Какое значение имеет его истинность или неистинность, если в него реально поверили миллионы людей? Заглавная картинка поста – иллюстрация к тому. И этот мем, конечно, сыграл огромную роль в подготовке почвы для Февральской революции.
2. Царица и Распутин
Ещё хуже и позорнее был другой мем. Об интимной связи царицы и Распутина. Вот что писал о нём монархист Василий Шульгин:
«Здесь нельзя бороться… Это то, что убивает…
Имя этому смертельному: Распутин!!! [...] Я верю совершенно, как это сказать… ну, словом, что императрица совершенно чиста… Но ведь тем не менее Распутин грязный развратник… [...] И подумайте, какое бессилие наше в этом вопросе. Ведь заговорить об этом нельзя… Ведь офицер не может позвать свою роту и начать так: «Вот говорят то, другое про Распутина – так это вздор»… Не может, потому что уже заговорить об этом – величайшее оскорбление. Ну, словом, это невозможно. И тем более невозможно, что может оказаться такой наивный или представляющийся наивным солдат, который скажет: «Разрешите спросить, ваше благородие, а что говорят про Распутина? Так что это нам неизвестно». Офицеру придётся рассказывать, что ли?.. Ужас, ужас – безвыходное положение. А сколько офицеров верят в это?.. [...] И вот это и есть другая сторона драмы… Это ежедневное, ежеминутное оскорбление Государя его народом… Ибо эти чудовищные рассказы – то, что народ поверил в эти гадости, – это тяжкое и длящееся оскорбление всеми нами Государя… Оскорбление такое безвыходное, безысходное… Он не может объяснить, что ничего подобного нет, потому что он не может об этом заговорить… Он не может вызвать на дуэль, потому что цари не дерутся на дуэлях… Да и кого бы он вызвал? Всю страну?»
Карикатура 1917 года
Надо ли напоминать, какое значение этот мем сыграл в революции? Она, собственно, и началась в декабре 1916 года с убийства Григория Ефимовича Распутина – с целью победить этот всемогущий мем. Но не помогло...
3. Керенский в постели царицы
С революцией и уходом со сцены царской семьи мемы и мифы отнюдь не исчезли, а разлились широкой рекой разливанной. Одним из следующих мифов было то, что премьер Александр Керенский спит в кровати царицы Александры Фёдоровны. Этот миф целил своим остриём уже не в лишённую трона Александру Фёдоровну, а в Александра Фёдоровича... Об этом толковали и в тылу, и на фронте. Отсюда, кстати, происходят и известные строчки Маяковского из поэмы «Хорошо!»:
Быть
Керенскому
биту и ободрану!
Уж мы
подымем
с царёвой кровати
эту
самую
Александру Фёдоровну.
А самого Керенского этот миф задевал и волновал настолько, что даже в 1960-е годы, встретившись с советским журналистом Генрихом Боровиком, он стал доказывать и клясться, что не спал в этой пресловутой царицыной кровати... Г. Боровик рассказывал:
«— Да они ж меня все ненавидели и ненавидят! — взорвался Керенский. — Они ж монархисты… Вы знаете, как они меня называли? «Александра Фёдоровна»! Они намекали на то, что я якобы спал на кровати императрицы Александры Фёдоровны. А я, клянусь Богом, там не спал!».
Но не помогло...
