Старший сержант Зверев Семен Афанасьевич — механик-водитель старший танка «КВ» 1-го отдельного танкового батальона 1-й Краснознаменной танковой бригады Ленинградского фронта.
Родился в 1917 году в деревне Растаниха Новодугинского района Смоленской области в крестьянской семье. Русский. В Красной Армии с 1938 года.
Рассказывает Д. ЗОЛОТНИЦКИЙ
Было это в один из погожих августовских дней (1942 года, — прим.). Наши танки прошли лощину и, с десантом автоматчиков на бортах, ворвались на околицу поселка.
Зверев вел свою машину, тяжелый танк «КВ», на церковь. Внезапно, откуда ни возьмись, застрочил в лоб, как в дверь застучался, немецкий крупнокалиберный пулемет. Автоматчики укрылись за башней. На третьей, самой стремительной передаче, Зверев помчал танк прямо на пулемет. Фашисты опрометью кинулись к блиндажу.
Сосредоточенно, будто на уборочной в колхозе, Зверев правил машиной. Наехал. Осадил танк назад. Развернулся на блиндаже, равняя его с землей, с грохотом двинулся дальше, подминая и кроша вражеские орудия, пулеметы, землянки.
И вдруг танк вышел из повиновения.
— Лопнула гусеница, — понял Зверев.
Кандидаты на «утюжку», немцы в ближней землянке, заметили это. Возле танка стали рваться гранаты.
Застрочили наши автоматчики. Потом старший сержант Волков навел орудие на землянку. Из землянки выскочил единственный уцелевший офицер и поднял руки:
— Русс, я больше не воюю!
В сумерках, когда в поселке уже закрепились наши части, подошел тягач, вытащил танк в укрытое место. Танкисты по тракам надевали гусеницу на ведущее колесо. Починили — и снова в бой.
Грозно ощерясь стволами орудия и пулеметов, прорывая своим телом огневую завесу, «КВ» шел через укрепленный противотанковый район врага.
Уже начала сказываться усталость многочасового боя. Томила жажда. Как-то Зверев поймал себя на том, что дремлет, склонясь над рычагами управления. Он встряхнулся, протер слипающиеся глаза...
Один за другим три бронебойных снаряда задели по касательной башню. От сильных ударов погас свет, исчезли в темноте приборы. Теперь нельзя вести прицельный огонь. Но танкисты не выйдут из боя! Пока работает ходовая часть, пока есть боеприпасы, пока видят глаза — мять, душить ненавистного врага тяжестью брони, испепелять его огнем, кромсать металлом!
Экипаж на ходу исправил повреждения. И вновь, уверенно лавируя под снарядами, танк появлялся в самых горячих местах и вминал орудия и пулеметы в землю вместе с прислугой.
И тут башню продырявил вражеский снаряд — четвертый по счету в этом сражении. Погиб командир Нарков, погибли наводчик Гусев и заряжающий Осипов. Пламя охватило башню. Танк наполнился клубами горького дыма. В снарядных гильзах вспыхнул порох. «Боеприпасы могут взорваться с минуты на минуту», — мелькнуло в голове Зверева. Огненные языки лизали спинку водительского сиденья.
Зверев торопливо проверял механизмы управления. Он нажал на рычаг. Танк быстро развернулся, — так быстро, что фашисты не успели опомниться, — и на предельной скорости промчался к нашему переднему краю, от которого так далеко оторвался.
— Буду вести машину, покуда не сдаст мотор, покуда сам не сгорю. Врагу не оставлю! — решил Зверев.
Огонь подбирался все ближе к водителю. Начала тлеть гимнастерка на спине. Невыносимый жар заставил вплотную приникнуть к переднему люку.
— Что делать?
Мысль лихорадочно работала. «Если воздух будет итти только спереди, — думал Зверев, — пламя будет отброшено к мотору, будет втягиваться в мотор. Тогда, пожалуй, доберусь до своих». Он приподнялся, захлопнул все люки. Теперь тонкая струйка воздуха просачивалась только сквозь смотровую щель. Стало еще жарче. Духота сразу затуманила голову и, казалось, лишала последних сил. Но пламя сникло и понемногу стало отступать.
... И вот теперь, проверяя боевую готовность машины, только что вернувшейся из ремонта, Семен Зверев дружески похлопывает ладонью по четырем рубцам, четырем залеченным пробоинам на левом борту «КВ», и говорит:
— От каждого снаряда рубец, будто шрам на теле у человека. Ну да ничего, мы с этой машиной еще повоюем! Должен я за товарищей погибших рассчитаться... И за эти рубцы тоже. Ведь у меня, как-никак, с немцами — личные счеты.
(1942)
☆ ☆ ☆