1948 год
Лиза смотрела в окно, слушая мерный стук колес поезда, на котором они отправлялись в Мурманскую область.
- И все же, папа, скажи мне правду...
- Какую правду ты хочешь услышать, дочка? - Игорь Семенович отвел глаза.
- Я не маленькая, мне можно все рассказать. Почему тебя сняли с должности на фабрике и отправили на Крайний Север? По сравнению с тем местом, куда мы едем, Москва - это курорт.
- Дочка, ну раз ты не маленькая, то должна знать - не всегда на севера и в Сибирь отправляют людей, в чем-то провинившихся. Знания и руки там тоже нужны. Ты же знаешь, я хороший механик, а значит, моя голова и мои руки там будут нужны. К тому же, там и квартиру дают, двухкомнатную, - щелкнул языком отец. - Это тебе не комнаты в коммуналке, где мы жили с матерью. Не понравится там, уедешь, поживешь у тети Риты.
- Не буду я жить с тетей Ритой и оставить тебя одного не могу. С тех пор как умерла мама, кроме тебя у меня больше никого нет.
Лиза вдруг осеклась. Так вот в чем причина: он просто-напросто бежал от боли и воспоминаний, не хотел жить в том месте, где мучительно уходила из жизни ее больная мама. Отец будто прочитал ее мысли и уставился в окно, глядя на мелькающий пейзаж грустным взглядом.
Они прибыли в небольшой городок под названием Полярный. Несмотря на июнь месяц, было довольно прохладно и Лиза запахнула пальто поплотнее, спасаясь от холодного ветра.
Сперва их поселили в барак, отец сразу же на следующий день вышел на работу, а Лиза от безделья стала мыть окна и крашеные стены. Она решила, что как только приведет жилье в порядок, тут же пойдет к начальству и попросится на работу - хоть на кухню посуду мыть, хоть полы мыть в цехах.
Но буквально через два дня отец велел собирать вещи и переселяться в соседнюю трехэтажку.
- О, как быстро квартиру дали! Здесь с этим попроще. Вообще, половина дома пустует, вот бы наших соседей сюда поселить, а то живут вшестером в двух комнатах.
Лиза осматривала двухкомнатную квартиру и думала о том, что здесь вроде все хорошо - свежие новые краны, свежая покраска стен, но вот уюта нет, теплоты домашней. Но главное, что не дуло из щелей, как в бараке, и уборная отдельная, а не одна на пять комнат.
- Папка, а работы для меня никакой нет?
- Есть, как же нет. Маляром к нам пойдешь? Зинка научит тебя красить.
- Пойду, -кивнула Лиза. Все это лучше чем полы мыть в таком холоде.
Прошла неделя, в свой выходной день Лиза сварила борщ, вымыла квартиру и вышла во двор, где отец сидел с мужиками и рубился в "домино". Вдруг она увидела как по дороге между бараком и их строением идет высокий молодой мужчина, а следом за ним гурьбой бежали двое мальчишек и кричали такие слова, что ее соседка-матершиница бы удивилась. Вдруг в него полетел камень, мужчина лишь пригнулся и быстро рысцой забежал в подъезд.
- Папа, ты видел?
- Что, дочка? - отец оторвался от игры и посмотрел на нее.
- Одного товарища дети чуть камнями не закидали, а он даже не поругал их, уши не отодрал, лишь пригнулся, да нырнул в подъезд.
- Высокий и рыжий?
- Что?
- Я говорю - высокий и рыжий парень?
- Да. Ты его знаешь? - спросила Лиза.
- Это, скорее всего, Ганс. Немец, пленный.
- А как... А почему он здесь? - Лизе стало страшно. Она никогда не видела немцев вживую, лишь слышала о них, и ей стало не по себе.
- Работает. Парень хороший и башковитый. - Ответил отец, пыхнув трубкой.
- Хороший? Кто? Немец? - Лизка аж подскочила. - Отец, ты вообще себя слышишь? Ты - фронтовик...
- А ну сядь. Толян, ты дольше Ганса знаешь, расскажи ей, а то, дурочка, будет как те мальчишки за ним бегать.
Анатолий поставил последнюю костяшку:
- Рыба... Так что говорить о Гансе... - он повернулся к Лизе. - Ну раз интересно, то слушай.
Лиза села на лавочку и стала слушать, затаив дыхание.
- Ганс сдался в плен в самом начале под Житомиром.- Начал рассказ Анатолий. - Сам, добровольно пришел, успев убежать от своих же. Вышел с белой тряпкой и заявил, что не поддерживает Гитлера и ему не хочется вoйны. Наши его приняли, в лагерях таскали, допрашивали, а потом вот сюда, на Север привезли в сорок третьем. Парень, как и твой отец , механик. Да вот несмотря на молодость, лучше него в технике разбирается. Говорит, с детства был ей увлечен. Воспитывался с дядей, сам сирота. Дядя всегда твердил ему про службу, был довольно жестким и деспотичным, но парень мечтал о высшем образовании, а дядя засунул его в армию. Когда русские были близко, он напролом побежал, чтобы сдаться, кричал, что из его ружья ни одного выстрела не было в человека, и что идеи Гитлера для него чужды. Он мира хочет, учиться, жениться, собаку завести. Ты бы слышала, Лизок, с какой ненавистью он про покойного канцлера говорил, в глазах такой огонь и такая ярость, что дрожь берет. А вот Сталина уважает, у него в комнате даже портрет его есть в миниатюре. Так что, не всегда немец враг. Понимаешь, национальность не имеет значение, когда есть место идеологии. Ты как относишься к итальянцам и румынам?
Лиза пожала плечами.
- Вот. А ведь они тоже на стороне Германии были. Да только лишь слово "немец" у русского человека вызывает панику и страх.
- И что он, работает и живет здесь, как и все?
- Поначалу нет, на мизерном довольствии, а после сорок пятого ему и зарплату давать стали, и отдельную комнату в бараке выделили. Сейчас он от других работников мало чем отличается, только вот советского гражданства нет, все пытается его сделать, но встречает препятствия на своем пути.
После этого разговора Лиза стала с интересом смотреть на Ганса издалека, когда видела его возвращающимся в барак после работы. Спустя две недели к ним на работу привели группу из школьников, среди которых она узнала тех двух мальчишек, которые дразнили Ганса. Пообщавшись с ними, она поняла, что это в общем-то ребята незлобные, просто они так же, как и она, гребли всех немцев под одну гребенку. Их звали Антон и Петр. В обеденный перерыв она вдруг услышала как Петька сказал тихо Антошке:
- Пойдем сегодня немца гонять?
- Давай завтра, - ответил ему Антон. - Мамка велела сразу после отработки домой явиться, говорит, что бабушка приезжает.
Лиза подошла к мальчишкам и присела возле них.
- Какого немца гонять собрались?
- Так того, Ганс, кажется, - шмыгнул носом Петька. - А чего он тут расхаживает? Папку моего кто в сорок четвертом? Может он?
- Не он... - покачала головой Лиза. - Он вообще никого не воевал. Давайте я вам расскажу его историю, которую сама недавно услышала, и возможно вы, как и я, по другому на него посмотрите.
Лиза рассказала им историю о том, что Ганс был сиротой, что его воспитывал жесткий дядя, который хотел, чтобы его племянник был солдатом верхмата. Но у Ганса были иные взгляды на свою жизнь и он добровольно сдался красноармейцам практически сразу после нападения.
- Давно вы здесь живете? - спросила она у мальчишек.
- Петька три месяца, а я уже пять. - заявил Антошка.
- Вот, а Ганс живет здесь с 1943 года, работает как и все, зарплату получает. А до этого два года в лагерях сидел. Как вы думаете, врагам платят зарплату и выдают жилье? Нет, его два года проверяли до того, как сюда отправить. Или вы сомневаетесь в наших органах?
- Нет, - Петька растерянно покачал головой. - И чего, правда это?
- Мне дядя Толя рассказал, мастер цеха, в котором работает Ганс. Он его очень хвалит, а еще Ганс мечтает стать Советским гражданином, нашим товарищем, а в комнате у него портрет Сталина.
- Да ну! - удивились мальчишки.
- Ну мне так сказали.
- Ага, мы поняли.
Мальчишки взяли ведра с краской и пошли красить балки, а Лиза вернулась к своей работе, довольная, что предотвратила злобные выпады и не дала детям возможности покалечить человека. По крайней мере, она на это надеялась.
На следующий день, возвращаясь с работы, она увидела Антошку и Петьку у своего подъезда.
- Лизок, а ты права, - Петя ковырял землю носком ботинка. - Мы с Антошкой в комнату к нему влезли и там правда, ни одной свастики, а лишь небольшой наш, советский флажок, да маленький портрет товарища Сталина.
- Что вы сделали? - рассердилась она.
- Ну того... Влезли. Мы же не поверили тебе сперва. Ага, немец, мечтающим стать Советским человеком...
- И что, теперь верите?
- Теперь верим. И камнями закидывать не будем, - заверил ее Антошка.
- Только вот тут такое дело, - Петя замялся. - Мы замок сломали в его двери.
- Что же, придется идти и признаваться. Вы должны отвечать за свои поступки, - покачала Лиза головой.
- А вдруг он ругаться станет, или вообще чего похлеще...
- Ладно, ступайте домой к себе, я попробую все уладить.
Лиза вошла в подъезд и поднялась в свою квартиру. Поставив чайник, она уставилась в окно, глядя на то, как люди идут от проходной, разбредаясь по своим домам, сворачивая на улочки...Его она увидела сразу, выделив из всей толпы - высокий, будто каланча, и тощий, казалось, ветер дунет и его снесет. Не дождавшись когда закипит чайник, она выключила плиту и побежала вниз.
- Ганс, Ганс, подождите, - она успела перехватить его у барака.
- Здравствуйте, милая барышня. Мы знакомы? - слова он выводил правильно, но акцент резал ухо.
- Да, то есть нет... Я дочь механика Игоря Семеновича.
- Лиза? Вас Лизой зовут? Папа много о вас говорит.
- Все верно. Ганс, произошла неприятность, помните двух мальчишек, которые вас дразнили?...
- Не забивайте себе голову, я привык. Все новенькие, которые приезжают в поселок, так реагируют. Что поделать, я расплачиваюсь за свою родину.
- Не в этом дело... Они вам нечаянно сломали замок, - Лиза покраснела.
- Нечаянно? - Ганс удивился и в глазах стояла насмешка.
- Я им рассказала про вас, ну, что услышала от мастера цеха. А они не поверили, решили сами убедиться. И вот итог. А признаться вам боятся.
- Я не кусаюсь. Замок вставлю, не беда. Всего доброго, Елизавета.
- Всего доброго, - пробормотала Лиза и пошла к себе домой, удивляясь его равнодушию. Неужели можно ко всему этому привыкнуть?
Продолжение