Новые, не раскрытые обстоятельства преступления нацистских приспешников в белорусской деревне Хатынь - требовали тщательного изучения для отложенного во времени возмездия.
"День в день 80 лет назад". Переворачивая листы истории невольно ловишь себя на мысли, что история развивается по спирали. И те, затаённые обиды, запертые в пыльных шкафах на западе, передаются с генами потомкам. Теперь они ищут реванша сегодня...
Многие, удачно маскировавшие следы своих военных преступлений, были разоблачены. Первой волной «хатынского дела» стали процессы над карателями Мелешко, Кнапом и Лозинским. И все они называли руководителем, который приказывал жечь, стрелять, следил, чтобы никто не спасся, именно Васюру. А он жил себе на Украине, даже не поменяв имя. Свидетели тогда показывали, что Васюра сам забрасывал землянку, в которой сидели еврейские женщины и дети, гранатами. И таких эпизодов насобирали на 25 страниц приговора. А само дело составило 14 томов.
Из показаний свидетеля Думыча (Янковского), исследованных в суде, видно, что Васюра присутствовал на месте расправы над лицами еврейской национальности в Налибокской пуще летом 1943 года. Свидетель Шакаль показал, что в Лучинском бору Налибокской пущи, где он вместе с односельчанами прятался от карателей летом 1943 года, видел, как каратели, прочесывающие лес, обнаружили в землянках граждан еврейской национальности. Он слышал оттуда стрельбу, взрывы гранат, а когда каратели ушли, то около одной из землянок увидел трупы не менее 5 мужчин и женщин, а в землянке – много трупов женщин и детей. По разорванным телам было понятно, что каратели бросали в землянку гранаты. Из оглашенных в суде показаний свидетеля Соболевского усматривается, что летом 1943 года он также скрывался в лесу и видел, как каратели прочесывали болотистую местность, затем он слышал стрельбу, взрывы гранат, крики женщин и детей. После, когда он подошёл к этой землянке, увидел много трупов женщин и детей. По заключению судебно-медицинского эксперта, обнаруженные в землянках много лет спустя на месте уничтожения граждан еврейской национальности костные останки являются частями не менее 19 скелетированных трупов людей. 26 декабря 1986 года «В судебном заседании установлено, что за весь период службы подсудимого Васюры в 118 полицейском батальоне на территории Белоруссии лично им и руководимыми им карателями в ходе операций, вмененных ему по приговору, расстреляно, убито и заживо сожжено свыше 360 советских граждан, в основном детей, женщин и стариков, их имущество разграблено, уничтожено около 300 дворов с надворными постройками, многие граждане были угнаны в фашистское рабство». 26 декабря 1986 года.
«Погеройствовав» в Беларуси, 118-й полицейский батальон ушел в Польшу, а потом во Францию. Многие каратели этого батальона пошли с немцами до конца, многие не стали возвращаться в СССР. Совсем недавно в Канаде умер последний палач Хатыни Владимир Катрюк. Его экстрадиции просил еще Громыко в бытность министром иностранных дел СССР. Но Канада его так и не выдала. Правда, когда местные журналисты стали писать о его фашистском прошлом, его лишили гражданства.
Нужно было видеть взгляд Васюры. И спустя десятилетия люди буквально цепенели под ним.
На суд было вызвано 26 бывших карателей – участников уничтожения Хатыни. Двоих доставили на процесс из Коми АССР – их приговорили к расстрелу, а президиум ВС БССР помиловал – дал по 15 лет. К тому моменту они уже досиживали. Поэтому рассказывали все с мельчайшими деталями – кто и как убивал. А выжившие жертвы трагедии такой безупречной памятью похвастать не могли. Многие из них боялись давать показания. Нужно было видеть взгляд Васюры. Даже бывшие его приспешники просили зачитать старые показания – не хотели говорить под его тяжелым взглядом. А он не просто сидел – он негромко сыпал на их спины проклятия, создавал невыносимую атмосферу. Все говорили о невероятной жестокости Васюры – он не только пытал противника, но и избивал своих же.
Как-то жандармерия доложила Васюре, что 4 человека из полицаев его батальона в разговоре с провокатором сообщили, что собираются уйти в партизаны – за это он их сначала зверски избил, а потом вывел за сарай и расстрелял. Дисциплину во вверенном подразделении Васюра поддерживал по своему разумению. Два его полицая раздобыли где-то самогонку и сало. Вечером пьяные в "стельку" пришли в батальон. Он их избил обстоятельно: выбил все зубы, пол комендатуры был залит кровью. Васюра заставил их языком все слизывать.
Жестокость Васюры проявилась и после войны. За малейшую провинность он избивал подчиненных, в совхозе его все боялись. На суде один из односельчан рассказал интересную деталь: когда все село праздновало день Победы, те, кто служил немцам, а таких в Великой Дымерке было 9 человек, садились отдельно и тоже что-то отмечали. У всех на виду, никого не смущаясь. Та ситуация, которая сейчас на Украине – она не вчера создалась, она созревала годами. Слыханное ли дело – когда предатели могли вот так вот прилюдно свои «праздники» справлять.
Наша история, в отличие от закона, вновь открывшихся обстоятельств не любит. Даже тогда, когда Виктор Глазков вел уголовное дело о предателях Родины, не раз доходили до него рекомендации из не поднимать шума, не проводить открытый процесс. Первый секретарь ЦК КП Украины Владимир Щербицкий очень хотел не придавать огласке факт того, что в уничтожении Хатыни участвовали украинские националисты. Снгодня, во многом эта политика замалчивания сыграла свою негативную роль.
На суде Виктор Глазков, судья Военного трибунала БВО. у многих бывших полицаев спрашивал, почему они пошли в каратели, почти все отвечали: «Треба було їсти – хліба не було». А Васюра ничего не отвечал. Наверное, он уже родился врагом. Впрочем, на многих из того самого 118 батальона «пробы ставить негде было». Командовал батальоном белополяк Константин Смовский, бывший в свое время полковником УНР (Украинской Народной Республики, просуществовавшей с 1917 по 1920 годы) .
Григорий Васюра утверждал на суде, что не был в Хатыни (хотя были стенограммы допросов карателей Мелешко, Кнапа, Лозинского, которые в один голос твердили – во время сожжения Хатыни всем распоряжался Васюра). Он утверждал, что в день карательной акции в последний момент был оставлен в штабе. Дескать, подтвердить это могут немцы, бывшие в тот день в части (по понятным причинам их допрос невозможен), это могут подтвердить женщины, работавшие в парикмахерской, т.к. он заходил в "цирюльню" подстричься. Эти свидетели оказались живы – их вызвали на суд. Но женщины, даже под его суровым взглядом, утверждали, что в тот день он к ним не заходил. В тот день вообще никто не заходил. поэтому они это и запомнили точно. Когда версия с парикмахерской провалилась, Васюра выдал следующую: в это время был в отпуске у жены в Латвии. На вопрос – чем он может это доказать, утверждал, что именно в это время жена забеременела. Отпуск весной 43-го у него действительно был, но по срокам – никак не в марте. Нам пришлось обращаться к специалистам, которые сопоставляли дату рождения дочери, примерные сроки зачатия и т.д. Не сходилось – дочь была зачата позже. Он так и не признал ни одного своего злодеяния.
Позиция Васюры во время процесса была неизменна: я и мухи за всю войну не обидел. Обо всех карательных мероприятиях, в которых участвовал, говорил: «вышло из головы», а потом удивлял неожиданно четкими подробностями – в какой деревне какой мостик был, как организованы фашистские части. Но его показания не были решающими – так много было свидетелей, которые его опознали, чуть только увидели. Это было понятно по тому ступору, в который они сразу впадали. Когда Надя Шалупина (девочка, рубившая лес неподалеку от места, где обстреляли машины) давала показания, видно было, что она до сих пор напугана, хотя он сидел за деревянным ограждением, под охраной, но ей пришлось вызвать скорую. Здоровье-то у нее было слабое – после множественных ранений.
Проведение процесса над Васюрой было очень непростым. Суд проходил в здании военного трибунала на улице Фрузне в Минске. Некоторые каратели, как, например, Мелешко, были расстреляны. Их показания зачитывались по стенограммам. Всех свидетелей надо найти и доставить в Минск. Большинство свидетелей – люди пожилые, понятно было, что из своих глухих деревень они не смогу доехать.
Командующий Белорусским военным округом генерал-лейтенант Владимир Шуралев нам сильно тогда помог – дал УАЗик и неограниченное количество бензина к нему.
На суде был вопиющий случай – один из карателей по фамилии Козынченко пришел на процесс весь в наградах. По залу прокатился шум. На лацканах карателя – медали за победу, юбилейные и памятные знаки.
К сожалению, система работала так, что, даже отсидев срок за предательство, эти люди числились в списках военкоматов, от которых призывались, и им исправно присуждали юбилейные награды и знаки. Судья Военного трибунала БВО тогда сказал ему: по результатам дела вы точно будете лишены наград, снимите лучше их сразу. На что он возмутился, дескать - служил в советской армии, имею право. Но потом под общее шиканье снял пиджак и стал откручивать награды.
Военный трибунал Белорусского военного округа приговорил Григория Васюру к расстрелу. Он обжаловал приговор, но Военная коллегия Верховного суда СССР оставила приговор без изменений. Вскоре приговор привели в исполнение. Ребята, которые конвоировали Васюру из изолятора на суд, называли его «чертом», слишком уж жуткое впечатление производил. Может, случайность, а может, и нет, но после расстрела его закопали в логойских лесах, там же, где лежат многие его жертвы. В архивах хранятся бумаги, где обозначен квадрат, в котором было захоронено тело. Нет у него могилы. У палача и душегуба ее не может быть.
P.S. В страшной трагедии Хатыни не должно быть белых пятен. В таких преступлениях не бывает срока давности.
Несмотря на то, что проект "Родина на экране. Кадр решает всё!" не поддержан Президентскими грантами, мы продолжаем публикации проекта "День в день 80 лет назад". С уважением к Вам, коллектив МинАкультуры.