Мое специфичное отношение к религии, думаю, сформировалось под влиянием нескольких факторов.
Во-первых, я родился и вырос в стране, которая к религии относилась, мягко говоря, прохладно. Увидеть попа в прикиде было почти нереально, действующие церкви в Москве можно было сосчитать по пальцам, сам факт открытой веры в бога был нонконформизмом – который тоже крайне не приветствовался.
Во-вторых, я очень рано заинтересовался наукой, биологией в частности – и достаточно рано понял и проникся ТЭ.
В-третьих – одной из моих настольных книг (а читал я много и всего – что тоже способствовало) был адаптированный Гаргантюа и Пантагрюэль Рабле, с фантастическими гравюрами Дюрера (авторство которого было не указано). Рабле крайне злобно и жестко высмеивал религию, а прочел я этот том раз двадцать-тридцать.
Ну а в–четвертых, я, из-за некоторых событий моей жизни, почти начисто лишен страха смерти – который и составляет основу религии. Из-за этого мой краткий (но бурный) роман с христианством оказался на самом деле очень кратким – года три - и почти без ритуальной фазы. Хотя именно тогда я прочел Библию целиком, и хорошо понимаю, почему это не рекомендуется делать рядовым верующим, текст это своеобразный