Глава 15. Огненный Цветок.
Начало ЗДЕСЬ
Несмотря на столь пугающие события, описанные мною в предыдущей главе, степь я не разлюбил. Я успел проникнуться к ней такой глубокой зрелой любовью, будто невидимые нити из моего детского сердечка тянулись к этим полям, лугам и травам. На первых порах я всё же обходил ковыли десятой дорогой, пока, наконец, не решил для себя, что это довольно глупо. Как объяснил мне дедушка Данияр, Степная Девица отпустила меня с миром, но только на этот раз. Вторых шансов от неё ждать не приходится. Но я ведь и сам был далеко не дурак (надеюсь, что с возрастом не стал глупее), и всё прекрасно понял, дважды меня предупреждать не было необходимости. Однако, где-то в глубине души, видимо, всё же сохранился самый примитивный животный страх, ибо с тех пор, стоило мне увидеть ковыль даже просто на картинке, как передо мной возникало фарфоровое личико Дины, обрамлённое белыми, почти седыми, волосами. Она смотрела на меня своими прозрачно-ледяными глазами, и по телу моему вновь пробегали мурашки. Я никому не рассказывал о своём приключении, поэтому лишь Асима понимала, почему вдруг мои привычки изменились, и я прекратил в одиночку бродить по степи.
- Саша, тебе пора перестать бояться, - мягко сказала она однажды.
- Не получается пока, - признался я.
- А давай вместе погуляем? - вдруг предложила Асима.
- А тебе самой совсем не страшно? – спросил я и тут же осёкся. – Хотя… чего тебе бояться…
- Вот тут ты не прав, - покачала головой она. – На самом деле каждый чего-то боится, и мои способности не являются защитой от всего на свете.
- Да ладно! Я видел, как Дина от тебя шарахнулась.
Асима, улыбнувшись, замолчала и устремила взгляд куда-то вдаль. У меня вдруг даже мелькнула мысль, что она буравит пространство, заглядывая за горизонт. Помолчав так несколько минут, она изрекла:
- Что касается людей или же сущностей в человеческом облике, то ты прав: мне их бояться нечего. А если вдруг сущность представляет из себя, например, стихийное бедствие? Тут как быть?
Она лукаво подмигнула и вопросительно посмотрела на меня. Признаться, я не слишком понял тогда о чём речь. Я нахмурился и спросил:
- Ты о чём говоришь? Тут что-то такое бывает?
Асима рассмеялась своим звонким колокольчиком и отвернулась.
- Саша, ты в следующем году приезжай в апреле. В степи тюльпаны цветут, такой красоты ты ещё не видел! Это такое зрелище! – совершенно не в тему сказала Асима. – Только представь себе: море тюльпанов! Океан красных тюльпанов!
- Хм… Должно быть, очень красиво. А к чему ты это?
- Среди них всегда зацветает Огненный Цветок. Только увидеть его и найти не каждому дано.
- Ничего не понимаю, - признался я.
- Приходи к нам вечером. Я бабайку попрошу рассказать.
- Обязательно зайду.
***
Вечером я не пришёл. Неожиданно свалилась с лютой ангиной Маринка. Горло разболелось настолько, что она даже говорить не могла поначалу, знаками общались. Лишь после второй чашки чая с мёдом начала что-то шептать. Измерив температуру, бабу Зина ойкнула:
- Тридцать девять и пять. Саша, сбегай-ка за докторшей.
Доктор из местного медицинского пункта была милейшей женщиной, доброй, ласковой, с такими всегда улыбающимися глазами с забавными морщинками вокруг. Алла Леонидовна уже закрывала медпункт, когда я, запыхавшись, подбежал и выпалил:
- Здрасссьте! У Маринки температура высокая. И горло. Идёмте к нам, пожалуйста.
- Идём, - ответила она без лишних вопросов.
Заперев дверь, Алла Леонидовна быстрым шагом направилась к нашему дому. Черный кожаный чемоданчик, который станичники так и называли «докторский» (как колбасу, честное слово), покачивался в её правой руке, что придавало ей серьёзности. Потому что росточку она была такого маленького, что всерьёз её поначалу никто не воспринимал. Как рассказывала мне баба Зина, приехала Аллочка (так ласково называли её старики) сразу же после института, такая маленькая, хрупкая, тоненькая, что твоя тростиночка, станичные поначалу даже посмеивались. «Какая с неё докторша? Дитё совсем», - разводили руками бабы, одна другой крепче. И то ведь, деревенские женщины, казачки наши донские, всегда статные, крепкие, не то, что Аллочка. Воробышек – так ласково называли её в станице. Полюбилась всем эта внимательная ласковая девчоночка. А через полгода и жених ей сыскался подходящий, так и осела Аллочка, Алла Леонидовна, в Камышинской. Хоть и не казачка сама, а своей умудрилась стать.
- Ох, Алла Леонидовна, - всплеснула руками баба Зина, увидав докторшу. – Просим к Мариночке Вас.
- Зинаида Филипповна, ну что за церемонии? – рассмеялась та. – Была для Вас всегда Алла, так и останусь. Где больная наша?
- Сюда, сюда, вот тут комната её.
Мне жаль было смотреть на Маринку. Лежит в кровати, щёки пылают, горло перемотано, такая грустная, даже вроде как меньше стала. Доктор быстро вымыла руки и вернулась.
- Ну-с, рот открываем, язычок высовываем. Да посильнее давай! Небось, как дразнить кого, так уговаривать не приходится. Скажи «аааа».
- Ааааааа, - зашептала Маринка.
- Ох, как красиво-то! Краснота сплошная! Мороженого сколько слопала, признавайся?! – насмешливо-строго спросила Алла Леонидовна.
- Много, - шепнула Марина. – С Таней поспорили, кто больше.
- Отлично! Значит, сегодня ещё и к Раздоровым вызовут, - кивнула доктор.
- Вот ведь, - покачала головой баба Зина. – И здоровые вроде девахи, ещё чуток, и невесты, а в голове дурь ребячья.
- Ну ничего, пока ещё невестами станут… А до свадьбы поправимся, - усмехнулась Алла Леонидовна, что-то записывая на листке.
- Ну баб, - прохрипела Марина.
- О, ты погляди, аж голос прорезается! Молчи уж! – махнула рукой бабушка.
- Так, Санька, марш отсюда! – скомандовала доктор, доставая фонедоскоп. – А мы сейчас Марину послушаем.
Я поплёлся к себе, но на полпути развернулся и отправился в кухню. Там наполнил чайник водой и поставил на огонь, справедливо рассудив, что Маринке сейчас снова понадобится горячий чай. Как только я его выключил, тут же услыхал, как докторша с бабушкой вышли из комнаты Маринки.
- Вот, Зинаида Филипповна, смотрите. Эти порошки давайте, если температура снова поднимется. Сейчас она один приняла, температура спадёт. Ну а дальше что? Переодеть, как пропотеет, пить давайте побольше: чай с мёдом, да не горячий, а сильно тёплый, молоко с маслом и мёдом. И не уговаривайте её! Нравится – не нравится, дела нет! Пусть пьёт! На ночь компресс на горло из водки поставьте. Грубой пищи не давать. Каши манной сварите, да не густой, чтоб глотать не больно. Бульон куриный покрепче. Да мне ли Вас учить, - вдруг засмеялась Алла Леонидовна. – Да не волнуйтесь так, организм молодой, справится быстро. Только в речке не купаться две недели после выздоровления и холодного не пить. Ну и коли что, сразу за мной Сашку присылайте. Но, я думаю, не придётся. Всё. Выздоравливайте.
- Аллочка, давай хоть поужинай с нами, - пригласила баба Зина. – Или хоть чайку?
- Спасибо на добром слове, да побегу я. Мои наверняка уже дома. Да и Женька должен вот-вот вернуться. А то ещё и правда к Раздоровым бежать придётся.
Словно в ответ на её последние слова из-за забора раздался окрик:
- Зинаида Филипповна! Доктор у Вас, говорят?
Выглянув в окно, я увидал за калиткой тётю Катю, Танькину маму. Ну так и есть, докторша, как в воду глядела. Интересно, сколько порций мороженого они слопали?
- Иду, Катерина! – откликнулась Алла Леонидовна. – Всё, Зинаида Филипповна, побегу я. Скорейшего выздоровления Марине. И, коли что, зовите.
- Беги, голубка, беги, - махнула ей вслед баба Зина.
Я спустился с крыльца, провожая докторшу и заметил маячившую за забором фигурку Асимы. «Вот я олух, - хлопнул я себя по лбу. – Обещал же в гости зайти!» Отворив калитку Алле Леонидовне, я подошёл к Асиме.
- Саша, у вас что-то случилось? – встревоженно спросила она.
- Ты извини, что не пришёл сегодня, - ответил я. – Маринка заболела ангиной, вот доктор и приходила.
- Я так и поняла, что что-то стряслось. Не переживай, я сейчас бабайке скажу, мы зайдём к вам, у него такие травы есть, вмиг помогут.
И, не дождавшись моего ответа, шустрая девчонка убежала через улицу. Я вернулся в комнату Марины. Жар явно начал спадать, лоб покрылся испариной. Я смочил край полотенца водой и обтёр ей лицо. Маринка открыла глаза.
- Сашка, ты? – слабо улыбнулась она. – Посиди со мной пожалуйста, а?
- Хорошо, - кивнул я, присаживаясь на стул, на котором только что сидела докторша. – Ты как? Полегче?
- Немного.
- Сколько ты мороженого слопала?
- Десять порций, - поморщившись от боли, ответила Марина.
- Ничего себе! – воскликнул я.
- Расскажи что-нибудь интересное, - вдруг попросила сестра.
Я опешил: вот это просьбочка! Лихорадочно соображая, что бы такого ей рассказать, я не услышал, как приоткрылась дверь. Отродясь я не был рассказчиком. Вот послушать что – иное дело, это я запросто, с превеликим удовольствием! Но самому рассказывать – нет, тут я в ступор впадал, слова соединить друг с другом не мог, чтобы что-то связное получалось, уж на интересное и увлекательное я даже не замахивался. Конечно, с превеликим удовольствием рассказал бы я о своих приключениях в подвале у дедушки Данияра или в ковыльном поле, но интуиция подсказывала, что это совсем не те истории, которые хотелось бы услышать сейчас Маринке.
- А интересное мы сейчас расскажем, - прозвучал голос у меня за спиной.
Я вынырнул из размышлений и увидал дедушку Данияра с Асимой. В руках бабайка держал глиняный чайник, а у Асимы я заметил какой-то пакет.
- Саша, принеси кружку, пожалуйста. Сейчас мы Марину таким волшебным отваром напоим, от которого горло враз болеть перестанет, - подмигнул дедушка. – А ещё я Зинаиде оставлю травы эти и научу, как заваривать. Возьми пакет у Асимы.
Я метнулся в кухню, вернулся оттуда с кружкой, дедушка налил в неё отвар красивого золотисто-янтарного цвета, добавил немного мёда и протянул Марине.
- А ну-ка, красавица, держи.
Марина осторожно сделала глоток, и брови её от удивления взметнулись вверх.
- Вкусно, - прохрипела она.
- Ещё бы, - улыбнулся дедушка Данияр. – Ты пей, пей. Пей и слушай интересную историю.
Он достал из-за пазухи маленькую деревянную шкатулку, сильно потемневшую от времени, открыл и повернул к нам. Внутри на подушечке из белого шёлка лежал засушенный лепесток тюльпана. И такой интересный был тот лепесток, словно и не засушенный вовсе, а живой. Алого цвета со сверкающими золотыми прожилками. Никогда в жизни не видал я таких тюльпанов, мне даже показалось, что это что-то искусственное. Ну не может быть такого в природе, чтобы по лепесткам самое настоящее золото струилось.
- Что это? – тихо ахнула Марина.
- Огненный цветок, - улыбнулась Асима.
- Похоже на лепесток тюльпана.
- Он и есть, - кивнула девочка.
- Никогда не видела таких тюльпанов. Лепесток, как живой. Откуда он у вас? – Марина перевела взгляд на дедушку Данияра.
- Давняя это история, - усмехнулся он. – Очень давняя. А в семье моей Алёны эта шкатулка передаётся на хранение из поколения в поколение.
Рассказ дедушки Данияра об Огненном Цветке.
В стародавние времена это было, когда турок набеги на здешние земли совершал да разорил множество казачьих городков. После оставления крепости Азовской было такое, много люду потеряно тут было, когда набеги эти отражали. Московское правительство тогда разрешило набирать среди вольных людей желающих вступить в войско Донское. Но то, о чём я сказывают, произошло до этого набора. Был среди казаков один бравый молодец, Семён Чекунаев. Ох, и бесстрашный был! Даже на фоне остальных выделялся, несмотря на то что трусоватых среди них отродясь не водилось. Дрался с турком Семён подобно зверю лютому, ни на шаг не отступая, одновременно нескольких мог положить. А уж как он на коне скакал, что твой ураган!
Так вот, ходила среди казаков байка одна про невиданный Огненный Цветок, что прячется в степи и показывается редко и не каждому. Будто тем цветком саму землю поджечь можно. Никто не видал цветка этого, но многие о нём сказывали. С виду вроде простой тюльпан, коих в степи зацветало великое множество, а присмотришься поближе – глядь, прожилки-то по нему ровно чистое золото, и сверкают, будто само солнце с них отражается. Старики баяли, будто цветок этот всего только раз показывался, вроде бы боле никто не видал его. А ещё говаривали, что не только тюльпаном он бывает, вроде бы в случае чего любым цветком может приблазниться, только примета его особая всегда при нём остаётся – золотые прожилки по лепесткам.
Дело было аккурат, кода тюльпановая степь расцветала. Коли в ту пору битва какая, так непонятно бывало: то ли тюльпаны это, то ли это кровь павших и раненых казаков повсюду оставлена. Очередной набег турка и случился тогда, тот самый Семён Чекунаев да товарищи его бились насмерть, но силы неравные были. Вот и крикнул Семён тогда прямо в небо:
- Да помоги же, Господи, одолеть вражину! Сколь ещё головушек буйных сложить придётся? Сколь ещё ему землю нашу топтать?!
И только крикнул он это (а слова его, видать, от души шли), как конь его на дыбы встал, чуть не рухнул с него Семён. Кое-как удалось снова власть над ним взять, отскочил назад конь и замер, словно камень. Глядит Семён: а турок тоже стал, ровно вкопанный, и всё пялится туда, отколь только что конь Семёна отпрыгнул, а там цветок красоты невиданной сверкает. Сам точно тюльпан, да не тюльпан. Крупнее в два раза, алый, что кровь, а по алому золотые нити струятся. И нити эти, как живые. Текут, словно ручейки, а сверкают так, что глазам больно, будто на солнце смотришь.
- Шо ж энто? – шепнул верный друг и соратник Семёна Михаил. – Али нечистый шуткует с нами?
- Сам не ведаю, - ответил Семён.
А турок вдруг решил ближе подойти, да так хитро, чтобы окружить цветок этот, а заодно и наших казачков, да и порешить их всех разом.
И тут такое началось, что Семён с друзьями потом и рассказать толком не смогли. Из цветка того вначале искры полетели, что лава раскалённая. Как только попадали они на турка, так тот вопить начинал, как от ожога. А на наших-то ни капельки не попало! А за искрами пламя натуральное вырвалось, да так бушевать стало, что казалось, сама земля пылает! Стеной огненной укрыло оно наших ребят, защитило от наступления турка, а само двинулось на врага. Ничего за бушующей огненной преградой не видали Семён с товарищами, только крики турок доносились с той стороны. А ещё что удивительно было, так это то, что кони ни капли не испугались огненной стены, спокойно так стояли и смотрели.
Долго бушевала стихия огненная. Казалось мужикам, что ад разверзся и на землю поднялся, поглощая в чрево своё всех, кто на пути стал. Далеко в степь огонь пошёл, кажется, ничего там, впереди, кроме пламени не было. И ещё одна странность: ни Семён, ни товарищи его жара не чувствовали. Для них огонь этот холодным оставался. Долго ли, коротко ли, да пламя начало стихать. Сколько времени прошло, неведомо никому, но огонь помаленьку становился всё слабее и слабее, а Семён думал о том, что сейчас перед ними предстанет вместо цветущей степи огромное выжженное пространство.
Когда, наконец, огонь стих, мужчины застыли, не зная, что и сказать. Перед ними по-прежнему была невиданной красоты тюльпановая степь. Лишь врага не было. Совсем не было. Даже пепла не осталось. Один тюльпан, который больше всех остальных, постепенно увядал. Спешился Семён, подошёл ближе, опустился на колени, взял головку цветка в руки, к губам своим приложил и прошептал:
- Спасибо тебе, Огненный Цветок! Спасибо тебе, земля-матушка, что дала нам его.
Цветок вспыхнул переливом последний раз и увял, один только лепесток на память остался у Семёна в руках. С тех самых пор и хранится он, передают его из поколения в поколение, чтобы, значит, знали о нём и верили, что поможет он в трудную минуту.
***
- Какая красивая сказка, - восхитилась Марина, когда дедушка Данияр замолчал.
- Не сказка это, - покачал головой бабайка. – Предание старинное. И, поговаривают, что во времена Великой Отечественной тоже Огненный Цветок нашим помогал. Но, о чём точно не знаю, о том не рассказываю. Верю только, что так оно и было. Видать, землица и впрямь рождает его, когда опасность народу грозит. Многое, очень многое может земля наша, если знаешь, как попросить, если любишь её так же беззаветно, как те, кому являлись дары её для защиты.
- Спасибо, дедушка Данияр, - поблагодарила Марина ещё раз. – И за отвар, и за сказку спасибо. Мне даже легче стало намного.
- Ага, - вдруг встрепенулся я. – Точно, помогло! У тебя же голос появился!
- И горло не болит, - удивилась Марина.
- Вот и ладушки, - подмигнул бабайка. – Пойдём мы с Асимой. А ты выздоравливай.
Следующая глава будет опубликована 25.05.2023
Для желающих поддержать канал:
Номер карты Сбербанка: 5469 5200 1312 5216
Номер кошелька ЮMoney: 410011488331930
Авторское право данного текста подтверждено на text.ru и охраняется Гражданским Кодексом РФ (глава 70)
Продолжение СЛЕДУЕТ
Предыдущая глава ЗДЕСЬ
Телеграмм-канал с анонсами выходов ЗДЕСЬ
Вам понравилось?
Буду несказанно благодарна за лайки и комментарии)))
Заходите и подписывайтесь на мой КАНАЛ
Мой второй КАНАЛ (кулинарный) "Щепотка колдовства и капелька любви"