В нашей жизни нередко случается так, что человек многогранный и деятельный запоминается людям какой-то одной стороной. Так вышло и с Цю Цзинь(秋瑾, 8 ноября 1875 – 15 июля 1907). В памяти народа она осталась как феминистка, революционер и журналистка, хотя помимо этого ей был присущ также и поэтический дар.
Цю Цзинь, изначально получившая имя Гуйцзнь(闺瑾) родилась в провинции Фуцзянь(福建), однако детство её прошло в городе Шаосин(绍兴), что в соседней провинции Чжэцзян(浙江). С детства отличавшаяся живым характером, она проявляла интерес к стихосложению, верховой езде и владению мечом. Однако, несмотря на то, что последние два занятия считались дозволительными лишь для мужчин, родители не запрещали Цю Цзинь делать то, что ей нравится. Поддерживали они и её стремление к знаниям, чем будущая поэтесса активно пользовалась: она получила хорошее образование и увлеклась изучением политических идеологий, что оказало влияние и на её взгляды, и на широту кругозора. И казалось бы, всё просто прекрасно, ведь как говорится, ученье – свет, однако в 1896 году, когда Цю Цзинь исполнился 21 год, родители всерьёз озаботились её замужеством.
Отец поэтессы устроил её брак с Ван Тинцзюнем(王廷钧), младшим сыном богатого хунаньского торговца. С точки зрения статуса он был не худшим выбором для дочери обеспеченной чиновничьей семьи, но выгодный союз ещё не означает, что два человека хорошо сойдутся. В этой истории случилось именно так: в браке по расчёту Цю Цзинь, несмотря на достаток, положение в обществе и двух появившихся детей, была несчастлива.
Не всё спокойно было и в Поднебесной: двумя годами ранее разразилась японо-китайская война(1894-1895), которую Цинская Империя (大清国) проиграла. Это было ещё одним тревожным сигналом, возвещавшим о том, что Китай, пусть и считающий себя срединным государством, уже давно не является гегемоном в Азии. Япония куда оперативнее реагировала на изменения в мире – новые западные технологии, новые стандарты, новое оружие – и правительство Поднебесной не могло не понять, что такое соседство сулит большой, но во многом отстающей стране. Дабы исправить столь плачевное положение, двор принял решение направить в Японию цвет китайского студенчества. Задумка была проста: изучить соперника изнутри, и, скопировав рецепт успеха, вывести к лидерству уже сам Китай.
Именно так попала в Японию Цю Цзинь. В 1903 году она покинула свой дом и отправилась в Токио(东京), сперва поступив в языковую школу района Суругадай(駿文台), а затем переведясь в Женскую Практическую Школу в Кодзимати(麹町), которой руководила Симода Утако (下田 歌子), выдающийся педагог и в будущем одна из самых влиятельных женщин в Азии. Это стало точкой невозврата. Сначала поэтесса отказалась от первого иероглифа в своём имени – гуй(闺), обозначающий женскую половину дома, точно отвергнув прошлое, в котором был подобный клетке нежеланный брак, а затем сняла со своих ног бинты.
Обычай бинтовать ноги уходит корнями в прошлое Поднебесной. Хотя, точнее будет сказать «врастает», словно мерзкий, губящий сорняк. «Золотые лотосы», как традиционно назывались ступни, искалеченные таким образом, считались одним из критериев женской красоты. Рождённые в крестьянской среде девочки могли этого избежать, хотя в некоторых семьях старшим дочерям бинтовали ноги, дабы повысить их престиж как невест. Причина была проста: здоровые конечности ассоциировались с низким происхождением, деформированные же считались чертой высокородной дамы, имеющей статус, достаток и множество слуг. Хотя последние появлялись при женщине высокого сословия не по факту наличия «золотых лотосов», а зачастую банально для того, чтобы помочь ей передвигаться. Ходить на ногах, сперва сломанных, а затем пережатых полосками ткани, было сложно, а в первые несколько лет после такой пытки и вовсе кошмарно больно.
Цю Цзинь была дочерью чиновника, а потому в детстве ей, предварительно обрезав ногти и подогнув пальцы, сломали стопы и туго перетянули их бинтами. Именно так это тогда и происходило с множеством девочек в возрасте от четырёх до девяти лет. В годы жизни в Китае это было для Цю Цзинь символом неволи, однако теперь она находилась там, где ей не могли диктовать прежние условия, и это воспламенило в душе поэтессы желание добиться той же свободы для всех своих соотечественниц. Не последнюю роль в этом сыграло и наставничество Симода Утако. Обученная ею, Цю Цзинь помогала созданию пропагандировавшего женское образование «Общества всеобъемлющей любви» и работала редактором газеты «Байхуа бао»(白话报). В одном из выпусков поэтесса обратилась к 200 миллионам своих соотечественниц, рассказав о собственной судьбе, несчастном браке и связанных ногах. Исполненная решимости и горечи, Цю Цзинь писала о том, во что верила: лучшее будущее для женщин может наступить лишь тогда, когда у власти окажется правительство, построенное по западному типу, закосневшие же цинские бюрократы этому случиться не дадут. Её клич породил среди аудитории газеты целую волну ответного чувства.
Над материком же всё сильнее сгущались тучи, и было очевидно, что действия куда дороже слов. Находившиеся в Японии китайские студенты разделились на два лагеря: одни считали необходимым остаться в Японии и продолжить подготовку к будущей революции, другие же говорили о том, что нужно немедленно вернуться на родину. В день, когда чжэцзянские студенты собрались для обсуждения этого вопроса, стоявшая за трибуной Цю Цзинь воткнула в неё кинжал и воскликнула: "Если я вернусь на родину, сдамся маньчжурским варварам и обману ханьцев, заколите меня этим кинжалом!" Выступление её произвело большой резонанс, и в 1906 году около двух тысяч студентов вместе в ней отправились обратно в Китай.
Мир не настанет сам собой,
Мир можно лишь завоевать!
Цю Цзинь, «Песнь о драгоценном кинжале».
Ещё пребывая в Японии, поэтесса вступила в «Союз восстановления Китая», позднее влившийся в «Союзную лигу». Обе этих подпольных организации имели вполне конкретные политические цели – свержение дискредетировавшей себя династии Цин. По возвращении домой активные действия Цю Цзинь продолжились. В 1906 году она основала газету «Чжунго нюй бао»(中国女报), или «Вестник китайских женщин» , где продолжила говорить о правах соотечественниц на образование и свободу вступления в брак, также подняв вопрос об отмене бинтования ног. Однако ей удалось выпустить только два номера, прежде чем газета была закрыта властями. Тогда поэтесса решила направить все силы на революционную деятельность. В 1907 году став руководительницей школы «Датун»(大同), или «Великое единство», Цю Цзинь под благовидным предлогом подготовки учителей физкультуры обучала революционеров для восстания в провинции Чжэцзян. Она словно чувствовала, что времени у неё совсем немного, стремилась сделать как можно больше, однако не успела.
В 1907 году Сюй Силинь(徐锡麟), друг Цю Цзинь и соучредитель школы Датун, предпринял попытку убийства своего начальника, принадлежавшего к маньчжурской нации. Попытка провалилась, но Сюй Силиня казнили. Следующей стала Цю Цзинь. Арестованная в собственной школе, поэтесса оказалась под следствием, и несколько дней спустя была публично обезглавлена.
Хоть Цю Цзинь и говорила, что отложила перо, дабы взяться за меч, нам, к счастью, остались некоторые её стихотворения. Мотивы праведного гнева, любви к Отечеству и требование равноправия переплетаются в её творчестве с мифическими образами и историческими фигурами, будто сплавляясь в драгоценный кинжал, призванный поражать несправедливость и зло.
Судьба Цю Цзинь печальна, но дело, за которое она ратовала при жизни, приносит свои плоды. Бинтование ног кануло в лету, и также уходят многие вещи, прежде душившие женщин и отравлявшие Поднебесную. И я думаю, это действительно то, чему стоит радоваться.
Вестник на связи~