Мы шли по весеннему лесу. Только что прошёл дождь, который мы пережидали в помятом кунге, неизвестно как попавшем в лес. После дождя мокрые листочки на деревьях блестели в лучах выглянувшего из-за туч солнца.
- Ну, как это водится у нас…- сказал Сергей Коваленко, по кличке Кабан, выбираясь из кунга:
Ручки зябнуть, ножки зябнуть, -
Не пора ли нам дерябнуть?!
- По зову сердца альгииииииидааааа! – отозвался в тон ему Димка Кузьмичь.
Места под кунгом было мало, и поэтому наши рюкзаки мы оставили снаружи, прикрыв полиэтиленом. Полиэтилен с собой у нас был всегда, чтобы накрывать сверху нашу видавшую виды брезентовую палатку "памирку".
Пить спирт смешанный с концентратом «Юпи», и разведённый водой, мне очень не хотелось.
- Трезвость, - норма жизни! – буркнул я.
- Ин вин вэритас! – парировал Кабан.
- Сатур вентур… - начал было я…
- Люпус эст! – резюмировал Кабан и нацедил из фляжки в пробку красную субстанцию и протянул Кузьмичу.
- Дикси! – сказал Кузьмич и вылакал содержимое.
- Ведь мораль любых фельетонов о вреде пьянства говорит о том, что пьяный будет посрамлён! – сказал я, когда Кабан протянул крышечку с амброзией в мою сторону.
- Будет посрамлён тот, кто отказывается выпить в творческом коллективе, говоря о морали! – ответил Кабан и влил содержимое пробки в свою бездонную пасть.
- Попей, попей! – ответил я, - Увидишь свиней.
- А вот обзывать старших нехорошо! – обиделся Кабан и закурил.
- Тем более, свин тут один! – сказал Кузьмич, усаживаясь на свой рюкзак.
Пели птицы. Пахло весенним лесом.
- Я считаю… - сказал Кабан, начисляя очередную пробку волшебного напитка, - что каждый из коллектива должен понимать, что является частью чего-то большего и мораль, заключается в том, чтобы соблюдать установленные коллективом обряды.
Я мотнул головой, отказавшись от пробки, и Кабан вылакал содержимое. Кузьмич выудил из своего рюкзака банку тушёнки.
- В конце концов, существуют давние туристические традиции, которые мы не можем нарушать! – сказал Кабан, доставая из оттяжек рюкзака полотно двуручной пилы и две круглых чурки, которые мы использовали в качестве рукояток. Вставать на ночлег решили прямо на кунге.
Ночью, когда Кабан и Кузьмич занимались трансмутацией (смешиванием спирта с водой и концентратом «Зуко»), часть спирта пролилась Кабану на спальник и пары спирта вспыхнули.
Наблюдение за бегом в мешках не так зрелищно, как наблюдение за бегом человека в горящем спальнике.
С криком: "АААААААА, ГОРИШЬ, БУБНОВЫЙ!" Кабан ухнул в овраг, наполненный водой, и горение прекратилось. Оставшуюся часть ночи Кабан сушил мокрый спальник у костра и та часть, что просохла, сгорела уже под утро, когда Кабан уснул.