После того, как Лузий Квиет, на протяжении короткого времени дважды спас Марка Ульпия Траяна от верной гибели, они сблизились и стали друзьями. Тогдашний проконсул и наместник Верхней Германии, Траян, уже намеревался присвоить другу более высокое воинское звание и дать даже гражданство, но сенаторы в Риме не захотели прислушиваться к его рекомендации и утверждать это решение, и прежде всего потому, что друг Траяна был не белым, а чернокожим, а такого ещё не было случая в Римской истории, чтобы какой-то там презренный негр, какой-то выскочка с необычной чёрной кожей, уроженец глубинной Ливии, да ещё и бывший раб, занимал бы высокое звание в имперской армии.
Траяну пришлось смириться с отказом и проглотить нанесённую ему заносчивыми патрициями хлёсткую пощёчину. Получается, его ни во что не ставили.
Ну а когда неожиданно для всех в сенате выбор Нервы пал на проконсула Траяна, и тот стал его соправителем, то испанец вновь выразил желание отметить Квиета, но на этот раз уже сам Лузий не пожелал получать довольно-таки щедрый подарок от возвысившегося друга. Он отверг предложение нового правителя необъятной империи стать трибуном, а впоследствии возглавить легион и получить звание легата.
Их предпоследнюю встречу с принцепсом Траяном Лузий до сих пор вспоминал…
***
Какое-то время, после того, как Траян стал соправителем престарелого императора Нервы, он оставался в Германии и продолжал наводить на Северо-Западной границе порядок, но вот когда совсем одряхлевший Нерва переселился из Палатия в лучший из миров, и удостоился общения с самим Юпитером Громовержцем, Траян вынужденно засобирался в дорогу. Ему следовало ехать в Рим.
Дальше откладывать этот переезд уже было невозможно.
Но перед отъездом Траян вновь вызвал к себе своего чернокожего друга. Они встретились во дворце наместника в Могонциаке, в атриуме. Рядом никого не было, и потому они, не соблюдая этикет, обнялись.
Траян предложил другу вина, но Лузий от него отказался.
Тогда, без всяких долгих и ничего не значивших вступлений, обращаясь к Квиету, Траян прямо заговорил:
- Выслушай меня, мой друг… Божественный Нерва, как ты уже знаешь, ушёл из жизни, и теперь мне не откладывая придётся покинуть Могонциак и перебраться в столицу… Я хочу тебя взять с собой. Мне нужны люди, которым я могу всецело доверять. Как ты на это посмотришь?
Лузий ожидал этого вопроса. И он уже всё обдумал заранее и потому сразу же ответил на него:
- Я тебя благодарю за это предложение, Божественный, но… О Риме у меня остались слишком уж тягостные воспоминания… И мне здесь, вдали от него, намного легче дышится. Ну не неволь меня, пожалуйста… Лучше я останусь здесь, в Германии.
Тогда они с Траяном расстались не лучшим образом.
Принцепс был недоволен, что его друг не захотел последовать вслед за ним. А Квиету не нравилась столица империи. И прежде всего из-за того, что «Вечный город» был сосредоточием оравы горделивых и слишком уж заносчивых и чванливых патрициев.
И в нём, как нигде больше, процветали пороки. Причём всевозможные и самые что ни на есть гнусные.
Это был на взгляд Квиета какой-то вселенский вертеп.
***
И вот прошло несколько лет.
Лузий Квиет по-прежнему ни к чему не стремился и прилежно служил префектом алы на границе, на удалённом Германо-Ретийском лимесе. Можно сказать, что он случайно попал в имперскую армию.
Ему пришлось в неё завербоваться вынужденно. И так сложились у него обстоятельства.
Лузию необходимо было как можно быстрее покинуть Рим, ведь на него положила глаз не кто-нибудь, а распутная жёнушка Домициана, и она не давала ему уже прохода. А это было очень опасно. Потому что некоторые её любовники по принуждению были принцепсом раскрыты и безжалостно и жестоко казнены. И такая же участь могла ожидать и Лузия, если бы он промедлил и остался в Риме.
Честно признаться, поначалу Лузий Квиет вообще не собирался делать в римской армии какую-либо карьеру. Однако с годами, не сразу, а постепенно, его мнение на этот счёт стало меняться. И особенно на это повлияла их самая последняя встреча с Траяном, когда венценосный друг, вызвал его к себе.
После разговора Лузия с Марком Ульпием Траяном в Дробетах-Трансмариске, новоиспечённый трибун понял, что он не только сможет, но и должен достичь многого на военном поприще. И отказываться от предоставлявшийся для него возможности было бы и глупо, и не разумно. Так что ему необходимо было проявить себя. На этот раз в этой новой Дакийской кампании.
И вот Квиет уже оказался в этой самой Дакии.
И под его командованием целая когорта.
А это - почти тысяча опытных и закалённых нумидийских и негритянских бойцов! И с ними можно горы своротить!
***
Пока что Лузию Квиету по большому счёту везло. Уже который день он находился в Дакии со своей отдельной номерной когортой, и ещё ни разу они не попадали в серьёзный переплёт. Схваток с превосходящими силами врага так и не происходило. И они, наконец-то, достигли указанной им цели.
Но вот что хотелось бы по этому поводу сказать….
Лузий не мог оставаться равнодушным к тому, что видел. Его уже захлёстывали эмоции. И они его в последние дни переполняли. Он не переставал удивляться этой стране и мысленно ею восхищался. Восхищался Дакией он вполне искренне.
Это была не засушливая Ливия, и даже не Италия или Германия. О-о, нет! Дакия представлялась каким-то райским уголком ойкумены. В ней было на что посмотреть! Боги щедро одарили различными благами её. Здесь имелось множество поистине великолепных уголков.
Карпские горы (или вернее, как их сейчас называют Карпаты), там, где собственно и располагался перевал Орлиный, несколько понижались и становились более пологими. Но и там их высота иногда превышала две тысячи метров от уровня моря. И, в основном, они поросли густыми смешанными или хвойными лесами, кроме отдельных скалистых вершин.
Да-а-а, места здесь были действительно красивые, завораживающие.
Воздух кажется был не просто свежий, но какой-то прозрачный, почти что хрустальный, а вода наичистейшая и необыкновенно вкусная.
Ну а что же из себя представлял перевал Орлиный?
***
Его, на мой взгляд, можно соотнести с тем, который сейчас называют Яблонецким, и который располагался примерно на километровой высоте в этих горах (в так называемых Восточных Карпатах).
Этот перевал соединял долины рек Пирита (Прута) и Малой Тиссии (Чёрной Тисы), а также крайнюю западную область тогдашнего расселения карпов и северные районы Дакийского царства.
Именно через этот перевал спустя одиннадцать с половиной веков пройдут полчища татара-монгольских воинов, направленные Великим ханом на завоевание Центральной и Западной Европы. Но не будем надолго отвлекаться от моего повествования.
И так, в Северных и Восточных Карпатах находилось с три десятка перевалов, через которые в древности северные народы могли проникать в Дакийское царство и дальше, в Римскую империю. Но среди этих перевалов более-менее удобными для перехода являлись около десяти, а вот для карпов таковым считался прежде всего Орлиный, и потому принцепс Траян и поручил Квиету и его VIII Ульпиевой когорте этот перевал надёжно закупорить.
***
«Пол дела, можно сказать, было ими сделано, - удовлетворённо подумал Квиет. - Когорта достигла перевала? Да, она это сделала. Она его достигла. И что не менее важно, вовремя. И в нём уже основательно укрепляется.»
Но Квиета беспокоили потери при захвате Орлиного. Он потребовал их посчитать и доложить ему.
Потери составили двадцать три убитых и чуть больше раненных. И среди раненых только семеро были тяжёлые, которые не могли встать. То есть, потери оказались не очень тяжкими для VIII Ульпиевой когорты. И после этого Квиет тут же собрал префектов ал и велел воинам лишь недолго передохнуть, и утром следующего дня начать спешно обустраиваться.
И вот, с самого раннего утра следующего дня, по всей округе раздался гулкий шум, вспугнувший белок и прочую живность, и подхваченный вдруг ожившим горным эхом.
Этот шум производили многочисленные удары топоров, визг двуручных пил и падения срубленных деревьев.
***
Лагерь VIII Ульпиевой номерной когорты на глазах стал подниматься в виде частокола и засек. А также в виде стены, которая теперь преграждала самый удобный проход со стороны карпов в дакийские пределы. И буквально через пять дней основные укрепительные работы были завершены. А помимо этого, на север, уже на территорию карпов, и на юг, на территорию Дакийского царства, по приказу Квиета стали регулярно засылаться летучие дозоры, которые были усилены и которым было приказано внимательно отслеживать всё, что происходило вокруг.
Ну а к концу недели, после того, как когорта Квиета закрепилась на перевале, трибуну доложили, что даки всё-таки узнали о неожиданном появлении воинов Траяна у себя в глубоком тылу.
Спокойная жизнь у Квиета и его когорты заканчивалась?
Наверное, так оно и есть.
Квиет понимал, что всё самое опасное для них в Дакии только ещё начиналось.
***
После свадьбы Воислава и единственной дочери верховного вождя роксоланов Савлеи, племянницу воеводы Ратибора как подменили. Она стала избегать их обоих, но ревность её по-прежнему душила и не давала спокойно жить. Родослава всё вспоминала их прежние встречи с Воиславом. Их свидания, наполненные страстью, и которые она никак не могла забыть. Если где-нибудь она с кем-то из этой влюблённой и невыносимо счастливой парочки встречалась, то Родослава бледнела и невольно опускала глаза.
Поначалу Савлея не обращала на это внимания, потому что полностью находилась во власти своих чувств. Свадьба только что состоялась, и они с Воиславом редко расставались, а если и расставались, то совсем ненадолго. Они до сих пор не могли успокоиться и утолить до конца свою страсть.
Но рано или поздно должно было что-то произойти.
Так оно и вышло…
***
Перед концом первой недели липеца (это нынешний месяц июль) мать Родославы послала её к брату, что бы тот передал им часть мяса от убитого на недавней охоте огромного тура, и когда Родослава появилась в усадьбе дяди, то столкнулась с соперницей, с ненавистной ей роксоланкой.
Савлея пришла к воеводе по просьбе Воислава. Тот тоже захотел получить свежего турьего мяса от недавней удачной охоты. На удивление карпов, Савлея быстро сняла свой свадебный белый наряд, скроенный на карпский манер, и вновь облачилась в привычную для неё мужскую одежду: в полотняную отбеленную рубаху, в роксоланские куртку и штаны, заправленные в остроносые сапожки на низком каблуке. Только золотые серёжки и такие же золотые массивные браслеты на запястьях обоих рук подчёркивали её женскую сущность. Но Савлея всё равно была очень привлекательна, и это с сожалением Родослава должна была признать.
Не сумев увернуться от встречи с постылой соперницей, Родослава поздоровалась с роксоланкой, причём поздоровалась резко и с некоторым вызовом, и спросила её как бы между прочим:
- Ну и как у вас жизнь, молодожёны?
- А что?
- Всё ещё как мёд? Или уже наскучили друг другу? Меж собой не начали ссориться? А может бьёте всё, что не попадя и что окажется под рукой…
Савлея в ответ добродушно заулыбалась. Она не очень правильно говорила на языке суженного, но уже всё понимала:
- А с чего со-ори… со-ори-иться нам? Та-а-ак, бывает что-то… но по… по мелочи… И мы не обращаем на них внимания. Ну как их?
- На мелочи?
- О, да! Да, да! И на по…попадя…
Последнее высказывание роксоланки почему-то не расмешило, а окончательно вывело из себя Родославу, и у неё вырвалось почти что истерично:
- А знаешь, до тебя Воислав был чей?
- Бы-ы-ыл? Че-ей?
- Да-а-а! Он был мой! И даже перед самой вашей свадьбой у нас с ним была близость! На берегу реки! Мы любили друг друга там…
- Любили?..
- Да, да, да! Любили! И представь, он со мной был очень страстный! И клянусь Ладой, Мокошью и самим Сварогом, я всё сделаю для того, чтобы он бросил тебя и вернулся ко мне!
После неожиданно вырвавшегося откровения, Родослава разрыдалась и, забыв про всё, как ужаленная выскочила из усадьбы дяди, воеводы Ратибора, и не разбирая дороги бросилась подальше прочь.
Савлея вернулась к Воиславу и по ней было видно, что кто-то ей испортил настроение.
Воислав сразу это почувствовал и попытался как-то отвлечь возлюбленную от неприятных мыслей. Он начал что-то говорить о намечавшейся охоте, её любимом развлечении, но Савлея перебила его на полуслове:
- А вот скажи мне, кто есть э-э-эта… Ро… Р-ро… Ро-одослава?
- Ну как кто? – не сразу и нашёлся что сказать старший сын князя Драговита.
Роксоланка же ещё больше нахмурилась:
- О-о-она у-у…у-утверждать, что вы друг друга любить…прямо во время нашей свадьбы? Это было? Вы любились, а?
Воислав всё понял. От ревнивицы этой можно было всего ожидать! И она начала Воислава и Савлею преследовать и настраивать друг против друга. «Вот же такая сякая негодница! Ну никак не успокоится!»- в сердцах подумал княжич.
Воислав попытался обнять свою разгневанную молодую женушку, но она решительно отвергла его ласки:
- Так скажи мне, кто есть такая Ро-о… Родослава?
- Это - племянница Ратибора! Я её давно знаю! Но я не люблю её! – ответил молодой жене Воислав. – И не любил никогда. Поверь мне…
Однако Савлея так и не успокоилась.
- Поклянись, - потребовала она.
- Клянусь молниями грозного Перуна и милостями всемогущего Рода! – тут же решительно поклялся суженной Воислав.
***
А на следующий день после всего произошедшего, в Тамасидаву, наконец-то, прибыл старый Божен. А вместе с этим князем склавинов прибыли и его воины. Всего с Боженом подошло семь тысяч воев, которые встали отдельным лагерем на левом берегу Данастрия.
Кто же такие были эти склавины?
Отвечу, читатель. И отвечу достаточно подробно.
Это был один из трёх основных праславянских народов на рубеже новой эры. Но эти самые склавины, имели одну существенную особенность. Они, в отличии от карпов и венедов, несколько подастали в своём социальном развитии. Очевидно из-за того, что они обитали уж очень далеко от тогдашних главных центров цивилизации, коими являлись Рим, Парфия или держава кушанов, занимавшая Среднюю Азию и Северо-Запад Индии. Так у склавинов ещё не было ни одного своего города, не слишком развились ремёсла, кроме разве что кузнечных и гончарных, и княжеская власть у них только-только зарождалась и ещё совершенно не утвердилась и не окрепла.
И вообще, можно сказать, что склавинами назывался совсем недавно сложившийся союз праславянских племён, обитавших к северо-востоку от карпов и земли которых доходили до Данаприя, включая и его верховья.
Сильнейшим и наиболее многочисленным племенем у склавинов считались анты (по некоторым данным, название это пришло от ираноязычных кочевников, от тех же роксоланов, и имело значение «крайние», так как это племя обитало очень далеко от больших и развитых городов, выросших по берегам Срединного моря и Понта Эвксинского). Вот это племя, а вместе с ним и весь племенной союз склавинов, и возглавлял уже лет двенадцать Божен.
Божен был невысокого роста (он не дотягивал и до плеча Драговита). И был старше. Ему перевалило далеко за шестьдесят, но он ещё вполне себе был крепок. Его даже можно было бы назвать и живчиком.
Драговит радушно встретил князя склавинов.
Встречал он его перед воротами Тамасидавы.
***
Драговит и князь склавинов спустились с коней, подошли к друг другу и крепко обнялись. Обнялись как братья. Они знались уже давно.
Затем Драговит и Божен посетили капище Перуна, в окрестностях Тамасидавы, где вместе со жрецом Богумилом принесли жертвы Перуну и прочим склавинским и карпским богам, ну а дальше, ближе к полудню, в сопровождении двух десятков дружинников, они вновь вернулись в Тамасидаву, и здесь уже, в своих палатах, Драговит усадил Божена напротив себя.
- Очень хорошо, что ты откликнулся на мой призыв и со своими воями здесь, - произнёс Драговит. – Мы вас в Тамасидаве ждали. Нам обязательно следует выручать соседей, попавших в большую беду. Децебал очень надеется на нашу помощь… Он нас ожидает.
- Ну это понятно. А вот скажи… - продолжил Божен, - я слышал, что правитель Южной империи сам участвует в этой войне. Это правда?
Драговит кивнул головой:
- Да, участвует сам.
- Э-э-э, это плохо… - погладил свою бороду Божен. И князь склавинов и антов покачал сокрушённо головой.
А Драговит продолжил:
- Насколько я знаю, он тоже пересёк Данувий и уже в Дакии. И за собой он ведёт огромную силищу, двадцать легионов!
- О-о-ого-о-о! – вырвалось из уст Божена. Старый князь не скрывал своих эмоций и вновь покачал головой: - Мда-а-а, вот это да! Это действительно си-илища! О-ох, и тяжко придётся дакам…
- И не говори…- поддержал мнение склавина Драговит.
- Но сможем ли мы как-то помочь царю даков? Ведь наши общие с тобой силы, Драговит, будут чуть больше двадцати тысяч…- выразил некоторое сомнение склавин.
- Со дня на день сюда подойдут ещё и бастарны. Во главе с Клондиком. И тогда нас будет почти тридцать тысяч! – заметил князь карпов.
- Ну, хорошо… А правитель Южной империи, этот самый Троян (так карпы и склавины называли Траяна), подошёл к столице даков?
- Пока что ещё он не добрался до Сармизегетусы. Однако нам не следует со своим выступлением тянуть. К концу этой недели, сразу как подойдут к Тамасидаве бастарны, мы выступим…
Божен вновь не сдержался и вздохнул, погладил свою совершенно седую длинную бороду и произнёс:
- Значит пойдём самым коротким путём?
- Разумеется.
- Через Орлиный?
- Через перевал Орлиный, - подтвердил Драговит.
Но к вечеру того же дня кое-что изменилось…
В Тамасидаве появились Мал и два его товарища.
Они были разведчиками, которых Драговит почти четыре месяца назад послал в Дакию, и которые надолго куда-то запропастились. А оказывается, они были захвачены римским военачальником Квиетом и воинами его VIII Ульпиевой когорты, и лишь только удачный случай помог им сбежать из плена.
Черновик на сайте: https://vbartash.kz/draft_books.php?db=draft1
Книги Дакия в огне: https://vbartash.kz/books.php?p=book1 И https://vbartash.kz/books.php?p=book2
Одноклассники автора: ok.ru/...443
