Про то, что злость бывает разной, скрывая в себе смыслы внутренних состояний и внешних обстоятельств.
Бывает злость - как удар, которым мы отбиваемся от нападения, отталкивая что-то или кого-то, кто встаёт на нашем пути. Она же бывает и более мягкой, как реакция на нечаянный толчок прохожего. А ещё она может выглядеть как крепостная стена, чей один только вид вызывает уважение и нежелание подходить, отбрасывая мысль взять штурмом славное укрепление далеко в сторону.
Другая злость - как топливо, дающее ускорение, позволяющая быстрее добраться до цели. Она активизирует внутренние ресурсы, наполняет силой и, будто сжимая время, дает возможность получить что-то или избавиться от чего-то в кратчайшие сроки.
Бывает злость похожая на кипящее варево яда, как в сказках про ведьм. Она бурлит внутри, а толстые стенки чана не дают ей выйти за пределы. Но рождающиеся на поверхности гущи пузыри, лопаясь могут больно обжечь горячими ядовитыми каплями тех, кто проходит мимо.
Злость ценностная (или самоценностная) не направлена на великие свершения или действия. Она появляется в моменты, когда наши священные реликвии осквернены, а внутренние храмы разрушены варварами. Здесь мы поднимаемся, готовые к бесконечным холиварам и проповедям.
Бывает злость как оружие. Когда некто, будто кракен, запускает внутрь нашего пространства свои щупальца, мы готовы рубить злостью его склизкие конечности, так и норовящие обхватить и задушить. Быть может, в других обстоятельствах и от другого человека эта внезапно случившаяся близость была бы желанной и ценной, но, увы, не здесь, не сейчас и не с ним.
Ещё злость может быть предвестницей печали. Она тише, чем другие и горче. Она направлена на себя или на обстоятельства, но она сдвинута во времени. Её нет ни перед битвой, ни во время её. Она приходит после, как если бы единственный, оставшийся в живых человек, в бессилии разгонял стервятников, поедающих тех, кто был ему дорог. Когда ещё нет принятия смерти или потери, но остались силы и ярость для отчаянных попыток оттолкнуть горевание и последующее забвение.
И самая примитивная, и, в то же время, сложная для понимания злость – проективная. По своей структуре она очень не взрослая, так дети злятся на лавочку о которую ударились ногой, считая её виноватой. А вот последствия проективной злости могут быть совсем не детские. Она нераспознанная, непонятая, непринятая, и, как будто бы… несуществующая… Она не видна изнутри, и человек не может её присвоить. Злящийся не может осознать, что злится. Сама мысль о том, что кто-то сам может быть источником агрессии пугает и отвращает до безумия. Святое «Я» не может представить, что такое случается с ним. Такие люди не умеют обращаться со злостью и кидают её, как накидку или костюм на того, к кому она обращена.
И когда этот костюм наброшен – начинается представление «это не я злюсь – это на меня злятся». Они – злые! они – коварные… И тут же на ум легко приходят объяснения: почему ИХ злость может быть обоснована. Такая паранойя расщепляет мир на святое, незлобное Я, и коварных обозлённых врагов (или врага), от которых нужно защищаться.
Эта агрессия может быть значительно хуже всех остальных видов, потому что ответственность за неё уже перекинута на того, на кого человек злится. И отсутствие ответственности усиливается якобы вынужденностью и тотальной оправданностью этой злости. Нередко оправдания переходят все границы, позволяя легко «легализовать» насилие, в том числе и домашнее. Патологическая подозрительность или ревность часто ведут к этому, ведь для агрессора источник насилия в первую очередь виден в жертве, которая для него на самом деле выглядит угрожающе, после того, как на неё переброшен тот злополучный костюм...
Такая разная злость... У неё много смыслов, причин и действий, на которые она мотивирует. Злость делает нашу жизнь такой, какая она есть, и ей важно находить именно то место, которое нужно нам в конкретный момент. Важно её видеть, признавать, уважать и быть с ней в контакте.
Автор: Петр Кутузов
Специалист (психолог), Сексолог
Получить консультацию автора на сайте психологов b17.ru