История двадцать четвертая
Генка сейчас напоминал человек-оркестр. Гремел пустыми тарелками и кастрюлями в поисках съестного.
Не найдя в них ничего, он уставился на Ленку, которая за всем этим "кастрюльным звоном" наблюдала.
– Чё ищем? – недобро спросила она.
– Пожрать, этта, – смутился Генка.
– Это не ко мне. Меня всечася карлица на аудиенцию вызывала, или забыл, что я ходила к ней?
– Когда? – выпучил глаза Этта.
– Ты чё, пельмень контуженный, забыл уже? Для меня это было, как звонок с того свету, а он "когда?" Лишь бы пожрать! – рыкнула она.
– И чё? Рот, скотчем, этта, теперь заклеить? Себе и мне?
– А что, выбор есть? Когда тебе говорят открытым текстом: "Лена, скинь тридцать кэгэ, а то загнёсси?"
– Слушай, Лен, но мне-то тридцать кэгэ за компанию скидувать не незя…. Во мне тады пять останется…
– Вот! – взвилась Ленка. – С таким окружением разве похудеешь? Вечно тебя какая-то тварюка провоцирует! Я ж тебе сейчас два яйца сварю, а сама пять съем!
Генка вздохнул, и пошёл сам за яйцами в сенцы. А Ленка, от греха подальше, рванула на огород.
**************************************
– Трофим! – радостно забежала во двор Галка с авоськой и горящими глазами. – У Бастилий что-то затевается! Доставай бруки со стрелками!
– А как ты поняла?
– Колька цветы заказывал в киоске, много цветов! На пятницу. С курвой впридачу...
– С курьером, может, передать?
– Да, точно. Меня Колька Бастилия когда увидел, морду отвернул, типа энто не он. А я прокрутила два хоровода вокруг киоска, и специально говорю: "Здравствуишь, Коля. А кому это цветы?" А он: " Иди куда шла. Сюрпрыз это Зинаиде. Тока никому не говори!".
– Ааа! – догадался Трофим. – У Бастилий рубиновая свадьба намечается, сорок лет. Мне энтот мухомор грызучий говорил, что Зинка высчитала дату, а как узнала, что она рубиновая, всю плешь проела. "Давай бдаздновать, Коля!"
– Ну, поехали тогда на рынок, за подарками!
– Чтоб я? Эту клизму трехведёрную одаривал? Да ни в жисть.
Трофим сел, показательно сложил руки на пузечке и выразил абсолютное нежелание участвовать в Зинкином празднике алчности.
Галка растерялась.
Такого она, которая уже настроилась на веселье, не ожидала!
– А, что, Трофимушка, не так?
– Я ей нихерамбы петь не собираюся. Она сорок лет Колькину кровь пьёт, и ни разу не подавилася, прорва ненасытная!
Но тут явилась сама прорва.
При ней был Николай.
Он уже подвергся Зинкиному внушению и не трепыхался.
– Додогие ддузья! Мы с Коленькой официально пдиглашаем вас на нашу дубиновую свадьбу!
– А что дарют на дубиновую свадьбу? Дубинки? – невинно спросил Трофим.
– Дубины! – пропустила колкость Зинка. – Кдасные.
– Из красного дерева, что ли, дубины? А где такие продаются? В лесничестве?
– В модге, Тдофим! Хватит! Я тебя по-соседски, по-добдому позвала! Мало ты меня клопами попдекал?
– Да! Мир! – прилепил подневольный Колька. – Мы будем вновь обмениваться кольцами, только, теперь, в рубинах…. Так Зина сказала. – Он тяжелейшим образом вздохнул. Так умеют вздыхать только обладатели пустой заначки... – Приходите все в красном цвете, дарите красное….
– Красное сухое пойдёт? – снова влепил Трофим.
– Это будет в пятницу, – не повёлся на провокацию Колька. Не до шуток. – Ждём.
И они ушли приглашать Ленку с Генкой.
************************************
– Трофим. Я вся седая, – вдруг заметила Галка, разглядывая себя в маленькое зеркало. – Мне голову покрасить нужно, раз мы на свадьбу к Бастилиям идём.
– Ну вот, начались растраты! – проворчал Трофим. – Ешо в парикмахерскую пойди, жуткие тыщи отнеси!
– Краску можно и самим купить…
– Я на энту сиську тараканью готов потратить тысячу, вместе с нашими сборами! Голову я тебе сам покрашу – минусом из подарка!
– Есть у меня новый красный плед! – вспомнила Галка. – Его и подарим...
Но, Трофим не слушал, и громко говорил:
– Краску я сам тебе куплю. Какую брать, Галка?
Он совсем разошелся! Проворачивал глазами, как вентилятор лопастями, и раздувал, по-бычьи, ноздри. После случая с клопами он возненавидел Зинку пуще прежнего.
– Махагон бери, – утухла Галка.
Раньше она всегда краску покупала сама, но раз Трофим так категоричен, не станет она с ним спорить…
– Каво? Самогон?
– Трофим, сам ты самогон! Махагон! Не забудь название!
– Да не переживай. У меня память, как у мировой энциклопедии!
**************************************
….Зинка к свадьбе подготовилась.
Наготовила еды, и даже наняла тамаду Дашку из Берёзовки, с аккордеонистом, её родным братом.
Француженка же.
На такие сверх меры она пошла только из-за Трофима!
Пусть нанятый человек ведет свадьбу, а то Ильясов слова никому не даст сказать!
И не позвать его нельзя, врагом останешься на всю жизнь, и позвать тоже чревато: начнет ей припоминать то клопа, то Сранца…
… Собрались гости.
Осунувшаяся Ленка и чумной Генка.
Пока разувались Ильясовы, Генка начал метать со стола куски….
– А ну, положь, бухенвальд поганый, – прошипела Ленка. – Жди, когда все сядут!
– Жрать охота, – взвыл Этта и потянулся за пирожком с печенью.
Казачка ему на этом месте хотела сделать экстренное прореживание волос, но застыла с открытым ртом.
Зашли Ильясовы.
Галка! О, Боже!
**********************************
... Такой злой Галку ещё никто и никогда не видел.
Трофим стоял рядом, не наглый, как обычно, а как мешком прибитый! Виноватый, в общем.
Галка напоминала грузинскую вдову.
Иссиня-чёрные волосы выбивались из-под косынки. Судя по ненавистному лицу, вдовой грузинка стала по своей воле!….
Галкины глаза чиркали в Трофима. Стойкая краска попала ей и на брови – они теперь пестрели, как у поседевшей пантеры, заслуженной пенсионерки зоопарка…
– Ой, ё, этта! – замер Генка с откусанным пирожком в руке. –Чё за безобразия такая? Галка, тебя в гудрон головой макнули?
– Это Трофим меня так покрасил! – прорвало её. – Для него махагон и басма – один звук!
Трофим стал подыскивать за столом место, подальше от жены.
– Да ладно, Гал, не расстдаивайся! Изудодовал жену и сел исть, молодец! Как кусок только в годло полезет? – прокомментировала ситуацию невеста-Зинка. Выглядела она шикарно, с прической и колье.
– Да откудова я знал! На басму скидка была, 50%, вот я и взял…
– А то, что я выгляжу, как воронье крыло, ничего, да?
Трофим ждал одного: какого-нибудь происшествия, чтобы от него отстали.
Очень не хотелось быть в центре отрицательного внимания!
Не привык он к такому!
И случай представился.
Сначала не явилась тамада, упав с велосипеда, на котором её вёз брат.
Она разорвала на коленках лосины и подвернула ногу в своих чудовищных ботильонах.
Руки себе содрала.
Сверху на неё упал аккордеон.
Инструмент тоже пострадал на камышовской дороге, от него что-то отлетело.
Передвижная труппа отправилась со всем реквизитом в лазарет, на обследование. Но, когда медики стали доставать клизму, те резко выздоровели и рванули лечиться домой, в Берёзовку.
На сегодня потрясения не закончились.
Случилось такое, чего врагу не пожелаешь! Трофим о таком происшествии даже не мечтал...
**************************************
... Обстановка уже начала налаживаться после второй рюмки.
Все повеселели, кроме Ленки. Она сидела и держалась из последних сил, чтобы не наброситься на еду.
И не пила из-за этого.
Закусывать же придется, а на тот свет ей пока не хотелось. Первый же кусок запустит смертельную цепь обжорства, и будут все потом платок промакивать, "хорошая была тетенька"...
В состоянии самомедитации, она ковыряла отварную картошку, в то время, как её благоверный Генка явно решил налопаться на месяц вперёд. Он ещё и в пакетик под столом еды накидал и пихал теперь это всё себе в карманы!
– Лен! А ты похудела! – вдруг заметила Галка, наконец смирившись со своей новой чёрной сущностью.
– Да? – недоверчиво спросила она.
– Да! Посмотрите, все! Встань, Лена.
Ленка встала.
– Бааа! Килов десять нету! А похорошела-то как!
Как же засиял Ленкин глаз! Наконец-то, её усилия были вознаграждены!
Все стали хвалить Ленку и восхищаться ею.
Зинка такого не любила.
Во-первых, звездой этой вечеринки должна быть она. А, во-вторых, зачем все тут собрались? Галкин цвет волос обсуждать или Ленкину худобу разглядывать?
Зинка – вот, кто сегодня должен быть в центре внимания!
И тут... во двор Бастилий зашёл курьер.
Он принёс огромный букет цветов, перевязанный... чёрной ленточкой.
– Коль? – беспомощно глянула на мужа Зинка. – Чёй-то делается?
– Мои соболезнования, – плачущим голосом выдал курьер, вручил Зинке цветы и удалился.
– Я не поняла… почему... соболезнования? Ты сколько цветов заказал?
– Сорок! – объяснил Колька. – Свадьба-то рубиновая! Сорок красных роз получи, любимая жена!
Как же Зинка орала!
У соседей куры от её ультразвука лишились оперения, а Шарик Назаровых чуть не эвакуировался в Берёзовку, методом подкопа!
– Ах ты, жук навозный! Ничего не можешь нодмально сделать! Как я не вмешаюся, так всё насмадку идёт!
Она так топала ногами, что у неё от новых туфель каблук отпал!
– Ну ладно, Зин, ты чего! Не знал он тонкостев таких, – сказала Галка.
Зинка глянула на неё и снова испугалась. Перекрестилась.
Непривычно было видеть её такой...
Но тут пришла новая беда.
Колька согнулся пополам.
Зинка решила, что он комедию ломает из-за своего панихидного промаха. А у него схватило живот!
Потому что, его брат Генка переел!
Пока разбирались с цветами, Генка дорвался до стола и окончательно объелся.
А, как известно, желудочная сверхчувствительность Кольки и Генки и так всех поражала. Они ощущали боль друг друга!
– Ой! – застонал Колька. – Генке плохо!
– Конечно, плохо! Обожрался, гад! – заорала Ленка. – Как с ним в люди выйти? Краёв не видит! Если он щас не помрет, я его как тресну, он сам приляжет!
Генка что-то стонал об омлете, варёных и сырых яйцах, на которых он, горемычный, протянул целую неделю…
"Похоронный букет – этта был знак. Не поминайте лихом!" – выдавил он и закатил глаза.
Зинка на это заявление побежала вытаскивать одну розу, чтобы их стало тридцать девять.
Выкинула.
Затем искала яркую ленточку, чтобы исправить положение с букетом.
Потом Генке сыпали в рот толчёные таблетки от заворота кишок, тащили на раскладушку. Уронили. (Генку).
Веселье на свадьбе было вялое, с подтекстом, что всё пошло не так.
Всё, что могло пойти...
И Ленка больше не смогла молчать.
– Я хочу признаться откровенно, – сказала она. – Раз вы все тут собрались!
– Говори.
– Это мы клопов по всем Камышам разнесли. Они в кресле у Демидыча были, которое Генка подобрал. Не могу я больше смотреть, как Трофим плохое на Зинку думает!
Все затихли. Раздался умирающий голос с раскладушки, за стенкой.
– Лен, правильно! Хоть нас, больше, этта, никогда в гости не пригласят, но, молодец, что сказала!
– М-да…. Дела, – почесал голову Трофим. – Ну, прости меня тогда, Зин. Я был неправ.
Его признание грянуло как гром среди ясного неба!
Трофим? На глазах у всех перед Зинкой извинился? Да сейчас метеорит с Альфа-Центавры рухнет!
Забегала тут Зинка вокруг стола, как полоумная, не в силах осознать произошедшее!
Зажали её за живое!
И вдруг она говорит, плачущим таким голосом:
– Пдостите меня! Это Бог меня наказал за лживость мою непомедную! Обманула я вас, вот он меня и наказал чёдным букетом, чёдной Галкой и Генкиной погибелью...
– Не умер я! – брякнулось что-то с раскладушки. – Не дождетеся, этта!
– Как – ты всех обманула, Зин? – насторожился Трофим.
– Оййй.... Не дубиновая у нас свадьба, а никакая. Тдидцать девять лет, как мы поженились с Коленькой... Но я так пдазника хотела, кольцо новое, надяд купить, что Коленьке все мозги задудила!
Трофим резко встал из-за стола.
– Зинка! Ну ты и трында! Квентин Буратино отдыхает!
– Почему?
– Такое срежиссировать! А нук, давай наш подарок обратно! Я его через год тебе, по-новой, подарю! Уже не с душком, а с душой!
Зинка вернула Трофиму красный плед, ворча, что ест-то Трофим сейчас. А подарок потом.
Он хозяйственно убрал его под спину.
– Зин! Временно беру своё "ура" обратно. Но, за смелость признания, "плюс" тебе!
Трофим громко прошуршал ладонями, призывая всех настроиться на посиделки. – Чего замерли? Празднуем! Всё же хорошо!
– А чё ходошего?
– Ну, как. Выяснилась твоя правдивая ложь! И Генке полегчало!
Генка вышел, пошатываясь, и присоединился к общему празднику.
... Уже через час все недоразумения были забыты.
Ленка и Генка соблюдали диету, а все остальные ели, пили, и, главное, никто не ругался!
Тосты были за дубиновую свадьбу, устроенную для дубин, которые до сорока посчитать не могут!
Весело посидели! Душевно.
... Идут Ильясовы домой, в потёмках, обсуждают, как всё было.
И тут Трофим заметил в руках у Галки три розы.
– А это ешо откудова?
– Да она всё равно не заметит...
– Галка! Ты что творишь?
– Да она как первую розу выкинула, думаю, лучше б мне отдала!
– Галка! У Зинки же опять чётное число осталось! – восхитился Трофим, делая возмущенный вид.
– Что за глупости? Не! Ленка тожа в долгу не осталась, Трофимушка! Три цветочка себе прихватила!
************************************
Друзья, если вам понравился рассказ, ставьте лайки и пишите отзывы. Подписывайтесь на канал, чтобы ничего не пропустить!
Ждём всех!
У нас тут душевно.
С теплом, Ольга.