Посмотрел кино 68-ого года «Случай из следственной практики», о котором никогда не слышал, да наверняка бы и не услышал.
Мелкий уголовник досиживающий свой непервый срок в тюрьме вдруг сознается, что в составе подростковой гопнической компании карманников, совершил групповое убийство. Произошло это 10 лет назад. Все члены компании повзрослели и стали взрослыми уважаемыми людьми: летчик, мелкий начальник, ученый, медсестра в хирургии. У них семьи, работа, богатая интересная творческая советская жизнь. Вообще-то, в жизни это, конечно, с гопниками редко случается, но зато в кино и в литературе сколько угодно. Вот, например, «Граф Монте-Кристо…» Но это я отвлекся….
История мутная, 10 лет назад труп не нашли, уголовного дела толком не завели, но красивая женщина следователь Ольга Федоровна, начинает это дело раскручивать, доводит до конца, и всех сажает… Зачем было ломать столько жизней, кому от этого станет лучше, какая такая справедливость будет этим восстановлена? Бог весть…. Ольга Федоровна считает, что служит Закону и поэтому… Кто его знает…
Этом фильм Одесской Киностудии, хотя и не шедевр, но является ярким кино в стиле Новой Волны. А старые советские фильмы в этом стиле, их единицы вообще-то, они все смотрятся очень ярко. В конце шестидесятых начале семидесятых это кино вполне достойно смотрелось бы в Каннах (а сейчас и подавно). Такое пересечение «Коротких Встреч» и «Июльского Дождя». Ни до того, ни до другого фильма не дотягивает, но только немного не дотягивает. А заодно это еще и такая моралисткая притча, что у твоих Дарденов.
Но самое главное там это исполнительница главной роли Любовь Земляникина. Впоследствии она станет Стриженовой (по знаменитому мужу), а сейчас заканчивает свою долгую жизнь монахиней по имени мать Иудифь. К сожалению, особенно ярких ролей ей в кино так и не досталось. А актриса совершенно завораживающая.
Не знаю замечал ли это кто-нибудь, но некоторые советские фильмы шестидесятых годов насквозь пронизаны совершенно крышесносным эротизмом, о котором, наверное, даже сами авторы этих фильмов не догадывались. Это что-то такое подростковое, подавляемое, неосознаваемое и ужасно жгучее. Вот, например, один единственный кадр голой коленки следовательницы во время очередного допроса, снятый откуда-то почти из-под стола, быстрый, случайный, мимолетный, стоит, по-моему, всего «Последнего танго в Париже».
А вообще, это очень грустно, когда вполне себе выдающиеся фильмы проваливаются в какие-то временные щели, откуда их потом никто никогда не достанет.
Борис ЛОКШИН