Рая – ещё та врушка. Врёт, как дышит. Ложь – это образ её жизни. Это же надо до такого додуматься… Муж сейчас с работы должен вернуться, а она рассыпала муку на кухонном столе, руки по локоть вываляла. Ещё и по лицу пару раз провела для пущей убедительности. Вот, дескать, какая она старательная хозяюшка. В кастрюле кипят-бурлят пельмени, якобы, ею собственноручно слепленные. А они только из магазина принесённые.
Фёдору с морозу да с устатку всякая еда вкусной кажется. Ест горячее варево да жёнушку знай нахваливает:
- Вот что значит домашняя еда. С любовью приготовленная. Совсем вкус у неё другой. Ни с какой столовской пищей не сравнить. Или теми же полуфабрикатами. Фу!
Муж у Раисы каменщик, работает на стройке. Трудяга-мужик, тихий и скромный. Всё в дом, каждую копеечку заработанную. Чтобы в семье достаток был, чтобы его любимая ни в чём не нуждалась. Никогда от сверхурочной работы не отказывается. Для их же блага.
Его заработка хватило бы на троих. И даже на четверых. Но о наследниках им с женой остаётся лишь мечтать. У Раи больное сердце, и доктора строго-настрого запретили ей рожать.
- У вас сердце, как полиэтиленовый пакет… в любой момент может остановиться, - пересказывала она «слово в слово» вердикт врачей.
Федя верил каждому её слову. И еле сдерживал слёзы. От жалости у него самого сердце подскочило прямо к горлу.
- Бедная моя! – подумал он про себя, и чувство нежности наполнило его душу. Вслух, правда, он ничего не сказал.
Он будет её беречь. Свою «куколку». Запретит работать. Пусть дома сидит, хранит семейный очаг. Вредно её напрягаться, с таким слабеньким здоровьем.
Теперь целыми днями она была предоставлена самой себе. Откровенно скучала, не зная, чем себя занять. Дрыхла до обеда, а потом валялась перед телевизором. Она просто обожала фильмы про любовь.
- За хорошим мужиком и свинья – барыня! – как говорит лучшая подруга Маринка.
… Такой уж она уродилась. Сколько себя помнит, врала всем и каждому.
Ну в детстве – это понятно. Потому, что боялась. Всё равно же побьют, так лучше отсрочить этот неприятный момент. Отец у неё был больно строг. Чуть что – сразу за ремень хватался.
Она на всю жизнь запомнила, как её, 6-тилетнюю девочку, тот однажды очень сильно избил и поставил в угол на колени.
- Папочка, за что? Я же ничего плохого не сделала…
- Ты взяла без спроса леску.
Конечно, она и в глаза не видела никакой лески. Зачем она ей? Когда её любимые игрушки – куклы.
Её били оба родителя. Неважно, по какой причине. От двойки в дневнике или «в воспитательных целях». С математикой она была не в ладах. Поэтому перед контрольной у девочки частенько случались «обмороки». Да так натурально. Не подкопаешься. Тогда её освобождали от испытания.
Так же и с физрой. «Потеряла сознание» пару раз на уроке физкультуры, и «освобождение» у неё в кармане. Кто станет возиться с несмышлёной девчонкой в глухой деревне, где даже фельдшера нет? Родителям не до неё. У них дел невпроворот да ещё старший сын на шее. Бездельник и шалопай.
Неудивительно, что при первом же удобном случае Рая покинула родительский дом. Еле дождалась, пока 8-й класс закончит. Рванули на пару с Маринкой в областной центр, на фабрику устроились. О родителях почти не вспоминала. Домой её совсем не тянуло. Иногда, правда, звонила. Рассказывала небылицы. Что устроилась на рыболовный траулер, и приехать нет ну никакой возможности.
Товарки по фабрике давно её «раскусили»:
- Райка соврёт – недорого возьмёт.
Но не обижались, не сердились. Какая-то она беззлобная и даже притягательная. С юмором. Если в хорошем настроении, все вокруг за животы держатся.
Иногда, правда, какая-нибудь из них нет-нет да скажет с упрёком:
- Ну ты даёшь, Райка! Врёшь и не краснеешь. Это же со стыда сгореть можно. А тебе хоть бы хны.
Сама Раиса не видит в своём поведении ничего страшного. Во что-то из придуманного ею она и сама верит. И уже не может отделить правду от вымысла. Зато со своим будущим мужем через это познакомилась.
В автобусе ехала. Без билета. Не моргнув глазом, сказала контролёру:
- Я билет обронила в давке.
- Берите другой.
Стоявший рядом Фёдор вступился за девушку, за билет заплатил. Жаль ему её стало:
- Маленькая такая. Дюймовочка прямо. Такую оберегать нужно.
Вышел следом, до общежития проводил. Стал каждый день наведываться. Когда узнал, что родители у девушки, якобы, погибли, ещё больше к ней душой проникся.
Вскоре Рая стала жить у него.
- Двухкомнатная благоустроенная квартира всяко лучше шумной общаги.
Нет, мужа она по-своему любила. И у них тоже бывали минуты счастья, влюблённости, покоя.
Но ей хотелось полёта, а в реалиях – сплошная проза жизни.
- Маринка! Жизнь – это здесь и сейчас, а не завтра и потом.
Иногда подруги «чистили свои пёрышки» и выходили в свет. В кино, в парк развлечений и даже ресторан.
Вот и сейчас они бурно обсуждали по телефону вчерашнюю вылазку. Эмоции переполняли, хохот стоял неимоверный.
Вернувшийся с работы Фёдор стал невольным свидетелем их разговора.
- … Нет, мой дундук ни о чём не догадался. Я ему такой лапши на уши навешала, что он был готов сам прощения у меня просить. Классно мы с тобой вчера гульнули! Оторвались по полной. Видел бы мой благоверный, как я отплясывала! «Больное» сердце чуть из груди не выскочило…
И тут Рая увидела мужа. Фёдор разом сник, словно стал меньше ростом.
- Да! – громко сказала она, вызывающе глядя ему прямо в глаза. – Мне с тобой скучно. А у меня душа праздника просит!
- Как? Ты о чём, Раечка? Я что-то не пойму.
- Да тебе, кроме работы и тарелки супа, ничего не надо. Ты, конечно, хороший, очень хороший, но очень какой-то… обыкновенный.
- А тебе надо необыкновенного? Зачем тогда замуж за меня пошла?
- Мне нужен человек, который тянул бы вперёд.
- А я думал, что друг дружку надо тянуть. У нас, между прочим, равноправие.
- А я не хочу быть равноправной. Хочу, чтобы муж был сильнее.
- А если я тебя люблю? – Фёдор в отчаянии смотрел на жену, и в голове его метались быстрые, как молнии, обрывки мыслей.
Ему было ясно, что Раечка не уважает его, и это его оскорбляло. Он тоже хотел ответить ей обидными фразами. Но чувствовал, что не может этого сделать, потому, что она была дорога ему. Ему было ясно, что они очень разные люди. И он терпеть не может вранья и лицемерия. И найти общий язык им будет нелегко. Поэтому надо немедленно рвать отношения. Но Фёдор чувствовал, что не может этого сделать, потому что любит её настоящей, сильной любовью.
Мысли путались у него в голове. Ему надо было остаться одному, чтобы всё обдумать. Вместо этого он почему-то сказал:
- Ладно. Давай мириться…