Накормив внука завтраком, она принялась готовить обед, суетясь на кухне она волновалась:
– Что это он вдруг придумал, ведь ему уже 47 лет, а сам ведь мне недавно говорил, что он не сможет вновь жениться. И то правда, где Коля еще найдет такую женщину, как жена, она ведь золотая сноха для меня была. Даже девочку соседскую удочерить хотела.
И она вспомнила, как и внук, тот же эпизод, когда соседскую Танечку увозили в детский дом, она даже заплакала:
– Ведь Танечку мы больше никогда так и не увидели, а шесть лет назад умерла сноха. Вскоре после этого с Витей несчастье случилось на тренировке, и зачем он ему нужен был этот мотокросс, ведь он и ездить еще толком не умел, эх молодежь. Ну что теперь говорить, последняя операция осталась, будем надеяться на лучшее, – тяжело вздохнула Анна Семеновна.
По дороге на работу Николай Иванович велел Тане вечером, не дожидаясь его, перенести к ним все необходимые ей вещи:
– А потом мы будем думать о твоем ремонте, есть здесь у меня одна бригада знакомых ремонтников, кроме сантехнических и электрических работ все могут сделать.
Она пришла на работу такая счастливая, что все заметили в ней эту перемену.
– Знаете, – говорила она своим коллегам, – я встретила своего соседа, они тогда, когда меня забирали в детский дом, хотели меня удочерить.
– Но ведь только хотели, – сказала одна из девушек, – но не удочерили ли же.
– Дело в том, что у его жены была инвалидность, поэтому им меня и не дали, а вскоре она умерла. Я даже вспомнила тот момент, когда меня в детдом забирали, вспомнила, как она тогда плакала. А теперь Николай Иванович предложил мне у них пожить, пока я ремонт не сделаю. Он в полиции какой-то начальник.
Все знали, что ремонт у Тани нужен основательный, и влетит он ей в копеечку. И сразу стали советовать отремонтировать кухню и жить пока в ней.
– Там вполне можно поставить диван и ты спокойно будешь жить своей квартире. Ведь не можешь ты жить у соседей так просто, за здорово живешь, ну месяц-полтора, а потом тебе уже стыдно будет, – рассудительно говорила одна из коллег.
И Таня задумалась:
– А правильно ли я поступила, согласившись на предложение Николая Ивановича, наверное, я постараюсь сделать так, как она предлагает.
Ей вдруг уже стало стыдно, что она так быстро согласилась на предложение Николая Ивановича переехать к ним. И еще Таня подумала, что даже на ремонт кухни ей пока денег не хватит.
– Нет, я еще свои вещи туда не перевезла, значит пока не переехала, вот вечером я с ним и объяснюсь.
А вечером она пришла к ним раньше хозяина. Дверь ей открыла Анна Семеновна, только увидев ее глаза, она сразу поняла, кто перед ней стоит. Она обняла ее и со слезами на глазах сказала:
– Я ведь подумать не могла, что это о тебе, Танечка, наш шалопай говорит.
– Ба, ну какой я тебе шалопай, не дискредитируй меня перед девушкой, Таня не верь бабушке, я вполне положительный мужчина, правда вот пока сижу у них на шее, – печально закончил он.
Вскоре вернулся и Николай Иванович:
– Я проездом заезжал со своим подчиненным в гости к его родителям, которые живут в деревне. И мне удалось купить там домашнего молока, творога, яиц домашних и курицу. Так что на ближайшие два дня продуктов хватит. Ведь в холодильнике что-то еще осталось?
– Пока да, – ответила Анна Семеновна и приняла из его рук все, что Николай Иванович привез.
– Папа, а торт?
– Ох, забыл, он ведь машине остался.
И он вернулся за тортом.
За ужином они все вместе решали, как им лучше поступить, мужчины сходились во мнении, что бабушка от них очень устала, и ей требуется отдых. Разговор этот уже не раз поднимался, но бабушка отказывалась, а неделю назад Николай Иванович заходил к своей соседке, которая согласилась готовить им обед пока Анна Семеновна будет отдыхать, а потом сразу после этого он и купил матери путевку в Кисловодск. И вот теперь они поставили ее перед фактом. Отпуск, которым грозился внук, стал реально возможен. Анна Семеновна обрадовалась заботе своих мужчин. А Таня спросила:
– Может я буду готовить?
– Нет, я с человеком договорился, тем более у нее это единственная возможность заработать дополнительно, ведь она свою дочь одна воспитывает, ей тяжело. А сейчас, Таня, расскажи нам, как ты жила все эти годы.
И Таня начала свой рассказ:
– Я четко запомнила себя в больнице, рядом со мной был, как я теперь поняла, Витя, он жалел меня и говорил мне ласковые слова. Родителей своих я не помню, совсем, совсем не помню. А потом воспоминания уже детдомовские, отрывочные. Особенно, ярко помню, как читала стихотворение со сцены, что-то про весну, а в руках у меня был букет тюльпанов, который я почему-то отдала какому-то дедушке.
– А когда я перешла во второй класс меня забрали “некто”, по-другому я и называть их не могу, они сначала хотели стать моими родителями, а потом передумали и стали опекунами. Мне очень не нравилось в их доме, да и они сами не нравились, а вот почему сказать не могу, видно мала еще была, не понимала ничего во взаимоотношениях между людьми.
– Сколько я там пробыла не помню, но второй класс я закончила уже в детском доме. Ведь в один прекрасный момент они меня вернули туда. Потом были еще две попытки взять меня опекать, но когда желающие узнавали, что меня однажды вернули, то они отказывались, вероятно, решив, что я девочка проблемная. И все, больше меня не беспокоили, к тому же я сказала, что категорически отказываюсь от всякой опеки и буду жить спокойно в детском доме. У меня это прекрасно получалось, я была совсем не конфликтным человеком, как мне тогда казалось, но потом, повзрослев и поумнев, поняла, что просто в нашем детдоме были мудрые воспитатели. Да и сам директор детского дома был замечательным человеком.
– У нас даже была специальная комната, выделенная для гостей, потому что к нам очень часто приезжали наши выпускники, уже взрослые дяди и тети. В эти дни у нас была особая атмосфера. Мы с удовольствием общались с ними. В столовой устраивались чаепития, за которыми они рассказывали о своей жизни. Обычно это были трое- четверо ребят одного года выпуска, которые так на всю жизнь и остались друзьями. Иногда бывало гостей и побольше. У меня тоже есть такие верные друзья с которыми я перезваниваюсь и переписываюсь, но пока мы после выпуска еще не встречались, а вот через год договорились встретиться в Питере, уж очень нам всем хотелось туда попасть.
– После девятого класса я училась в колледже и стала поваром. А вот в университет поступала в приморском городе, училась три года и не торопилась, ведь мне здорово повезло. Когда я после колледжа устроилась на работу, одна из моих коллег посоветовала мне уехать на юг и устроиться на работу в санаторий. Я так и сделала. В санатории я и проживала, зарплата у меня была хорошая, время для учебы у меня было достаточно и эти три года я практически жила, как на курорте. Но пришлось все-таки переехать сюда.
– Сначала я приехала в отпуск зимой и оформила все нужные документы на квартиру, а также оплатила всю задолженность за нее. Но решила пока остаться там, у моря, ведь зарплата там была значительно больше той, что я сейчас получаю здесь. Я сумела отложить небольшую сумму, но ее на ремонт явно не хватит, а ездить на сезон на юг не хочу. Хочу уже свое жилье и постоянную работу, о семье пока не думаю, все мои думы в первую очередь нацелены на ремонт.
Закончив свой рассказ, Таня улыбнулась и добавила:
– Что-то жизнь у меня как-то слишком идеально-скучной выглядит. Но как-то так и пролетели все эти годы. В детдоме большая часть детей была из неблагополучных семей. Я о своих родителях знала лишь только то, что они погибли при пожаре. И, слушая рассказы других детей, пришла к выводу, что и мои родители вели асоциальный образ жизни. А сейчас я хотела бы узнать о них побольше. Вы, Николай Иванович, можете о них что-то рассказать, ведь вы все-таки в полиции служите.
– Твои родители Таня были хорошими людьми, а отец служил, как и я, в полиции, но видно кому-то он перешел дорогу и ему отомстили. Кто-то рано утром видно пришел к вам в квартиру, его пустили, а он электрошокером обезвредил сначала отца, а потом мать, тебя он не видел, ты видимо спала, а потом он поджег квартиру и вышел, но не просто вышел, а с обратной стороны вставил в замочную скважину какой-то ключ, который он смог достаточно глубоко засунуть. Вытащили мы его с соседом с трудом, но мы опоздали.
– Вероятно, когда твои родители пришли в себя, они кинулись спасать тебя и, завернув в одеяло привязали к тебе подушку, и на бельевой веревке спустили вниз. У тебя вот только от сучка на дереве была довольно глубокая рана на виске. Ну сами они могли только спрыгнуть с пятого этажа, ведь квартира внизу в это время была пустая, ее хозяева были в отъезде, и вверх их поднимать пробовали, но так и не смогли поднять, нужны были крепкие ремни или веревки.
– А где их взять, когда счет шел на минуты. Если бы не электрошокер, то возможно они успели бы дождаться пожарных. Мы их вызвали не сразу, ведь мы почувствовали запах значительно позже, когда уже все горело. А пожарных вызвал один из соседей, он возвращался с ночной смены и первым увидел дым, а также тебя, плачущую, лежащую на земле, всю завернутую и беспомощную. Ведь люди только просыпались. Да еще и день был нерабочий.
– А кто их хоронил?
– Организацию похорон взяла на себя полиция. Но через некоторое время приехал твой дядя, брат твоей мамы, он беспокоился, что на его звонки никто не отвечает, ведь сгорело все и документы в том числе, а телефонов почему-то не нашли, видно преступник забрал их, когда они еще лежали без сознания. Дядя твой поставил им памятник. А нам оставил свой телефон. Мы с ним часто созванивались.
– Дядя пытался тебя найти, но когда он приехал в детский дом, куда тебя определили, ему сказали, что тебя взяли под опеку. Он видно решил, что раз ты уже в приемной семье, то все у тебя будет хорошо, ведь из приемной семьи уже не положено забирать детей. Кто же мог знать, что недобросовестные люди поступят так с ребенком. Со временем наши с ним звонки сошли на нет, но его телефон, если он не сменил его, у меня остался можно будет ему позвонить, его зовут Андрей. Хочешь попробуем сейчас позвонить?
– Нет, я пока не готова, можно я пойду спать?
– Иди. А тебя, мама, я провожу.
– Ой, я и сама дойду.
– Ну давай хоть Таню в телефоне покажу.
Он включил телефон и показал матери, как Таня расправляется с хулиганами.
– Ты уверена, что сможешь себя защитить так, как это делает Таня?
– Это Таня?
– Да именно в эти минуты я с ней и познакомился.
– Свят, свят, свят… Да что же это творится на белом свете.
– Посмотри за окном уже темно.
И сын пошел ее провожать.
– Молодец, девочка, – говорила по дороге Анна Семеновна, – сильная, целеустремленная, думаю, что долго поваром она работать не будет.