Все тягостные переживания, связанные с отъездом брата, остались позади. Теперь весь дом безраздельно принадлежал Милане. Он всегда был в ее собственности — отец оформил все на нее — но после смерти родителей она и ее брат Павел продолжали жить вместе. Зачем разъезжаться, если дом достаточно велик для обоих.
Оставшись в доме одна, Милана несколько месяцев не заходила в опустевшую комнату брата. Ей было неприятно даже заглядывать туда. Поэтому дверь была постоянно закрыта, как это было в то время, когда Павел жил там с женой Майей, бывшей лучшей подругой Миланы.
Наконец Милана все-таки пересилила себя и вошла в комнату. Осмотрелась. Неприятное чувство усилилось. Да и что тут могло быть приятного: голые стены с мрачно-коричневыми обоями, испещренными психоделическими узорами (Милана и не подозревала, что у ее подруги такой чудовищный вкус), мебель вся вывезена. Остался только старинный шкаф и великолепный туалетный столик с зеркалом. Его изящная золоченая резьба уже была покрыта довольно толстым слоем пыли.
«Откуда в закрытой комнате появляется столько пылюки», — подумала Милана, подходя к зеркалу.
Этот прекрасный во всех отношениях столик она подарила Майе на свадьбу. Они, лучшие подруги, вместе ходили по мебельным магазинам и выбирали свадебный подарок. Туалетный столик в стиле рококо сразу очаровал обеих подруг. Майя с вожделением смотрела на него. Милана покосилась на цену. Кусачая. Еще бы! Такая вещь — достойная самой Марии-Антуанетты. Но ведь это свадьба ее лучшей подруги и любимого брата. Для своих ничего не жалко. Одно только ее смущало — зеркало. Вроде бы, говорят, что дарить зеркала нельзя. Можно накликать беду. Приметы какие-то есть. Милана с Майей никогда не верили в приметы. Но тут такое важное дело. Лучше не рисковать.
— Слушай, давай я тебе деньги подарю, а ты сама купишь, что нравится, — нашла выход из положения Милана. — Ну, хоть вот этот столик!
Услышав это, Майя бросилась тискать подругу в объятиях.
Но семейная жизнь разладилась очень быстро. Молодожены решили некоторое время пожить в доме вместе с Миланой. Она была только рада этому — ее пугала перспектива остаться в доме одной. Павел говорил, что уже почти нашел работу в другом городе, и что скоро они с Майей переедут.
На семейном совете решили, что молодожены будут до отъезда жить в самой большой комнате. Милана не возражала. Но когда в дверь врезали замок, ее это сильно обидело, хотя она ничего не сказала.
«Запираться на ключ от меня собрались, как от чужой. Неужели просто дверь прикрыть нельзя? Обязательно на замок запираться надо, как будто я к ним ломиться буду или воровать что-нибудь, пока их нет», — думала она, и на глаза наворачивались слезы.
Потом оказалось, что и Павел, и Майя в ее комнату входят без стука. Милана потребовала стучаться, и это была первая размолвка.
Дальше больше. Майя, несмотря на близость предполагаемого отъезда, затеяла в комнате ремонт и купила другую мебель. Старую вынесли на чердак. Эти перемены в отчем доме ужасно не нравились Милане, но она старалась избегать конфликтов и помалкивала.
Большая, некрасивая ссора разгорелась через несколько месяцев. Молодожены совершенно не платили за жилье. Все квитанции оплачивала Милана. Сначала она ждала, что брат спохватится, ведь раньше они делили расходы пополам без напоминаний. Но, похоже, что молодую семью такое положение дел устраивало. Тогда Милана скрепя сердце вызвала Майю на неприятный разговор.
— Почему это я должна платить за дом, в котором не прописана? — заявила Майя. — Это твой дом, ты же в него вцепилась как клещ, вот ты и плати.
— Если бы ты снимала квартиру, ты бы тоже не была прописана, но платила бы как миленькая, — возразила Милана, похолодев от гнева.
— Неужели ты до того дошла, что родного брата квартирантом сделаешь? — Майя смерила Милану взглядом, в котором было столько презрения, что Милане стало тошно.
— Нечего из меня сквалыгу строить! — закричала Милана. — Я же не требую от тебя платы, как за съемное жилье! Или платите половину ЖКХ, или уматывайте на съемную!
— Подруга называется! — закатила глаза Майя.
Вечером она без стука вошла в комнату Миланы и швырнула перед ней пачку денег.
— На, подавись, — злобно прошипела Майя. — Тут за несколько месяцев вперед. Ох, скорей бы уехать из этого поганого дома и из этого проклятого города!
С тех пор Милана с Майей больше не разговаривала. Брат на сестру тоже смотрел волком.
По ночам Милана лежала без сна в своей постели и все думала, как получилось, что крепкая, многолетняя дружба так быстро превратилась во взаимную ненависть. Она всегда считала свою семью, и свою подругу уникальными людьми, которые живут в мире и согласии, когда другие люди грызутся, как собаки. Но, оказывается, они ничем не отличаются от этих других. Пресловутый «квартирный вопрос» испортил их, не прошло и года.
Почему подруга так изменилась? Столько лет жили душа в душу, все делили пополам. И вдруг абсолютно справедливое требование вызвало такую злобу.
Дом опостылел Милане. После работы она предпочитала до изнеможения бродить по улицам, лишь бы не идти домой.
«Зачем я себя терзаю? — думала она. — Сидела бы в своей комнате, чай пила, телик смотрела. Что я брожу, как неприкаянная?»
Но ей не хотелось возвращаться под крышу дома, где весь воздух пропитан взаимной неприязнью и ненавистью.
Перевод Павла на работу в другой город затягивался, зато потихоньку нарастали его ссоры с женой. Милана не встревала в их разборки. Но ей было приятно слышать, как супруги ругаются в своей комнате. Заплаканные глаза Майи тоже радовали сердце. Милана испытывала к себе отвращение из-за этой радости, но не могла с собой совладать.
«Может быть, когда он разведется с Майкой, то все вернется на свои места, и мы заживем дружно, как раньше?» — с надеждой думала она, хотя прекрасно понимала, что прежних отношений уже не вернуть.
Тем временем ссоры между супругами нарастали и стали сопровождаться битьем посуды. Майя азартно била чашки, выкрикивая обидные слова и в адрес мужа, и в адрес золовки.
Милана продолжала сторониться этих разборок. Она даже не знала, из-за чего разгораются эти ужасные ссоры.
***
После развода в доме стало поспокойней. Раздел имущества прошел гладко. Майя просто вывезла из дома всю мебель, которой была обставлена комната. Милана видела, что бывшая подруга не стала забирать подаренный на свадьбу столик. Это ее удивило, но она подумала, что та ее настолько возненавидела, что даже роскошный столик стал ей противен. Ведь он ежедневно напоминал бы ей об их погибшей дружбе.
После ухода из дома Майи, отношения между братом и сестрой не исправились. Милана пыталась заговаривать с Павлом, но он отвечал однословно, не смотрел на нее и вел себя как чужой. Это ужасно обижало Милану. Еще больше ее обижало то, что Павел не ел то, что она готовила. А ведь до женитьбы он обожал ее стряпню.
Настоящим шоком для Миланы стало то, что Павел не стал предупреждать ее, что наконец-то уезжает. Она поняла это только потому, что слышала, как он громко разговаривает по телефону за закрытыми дверями своей комнаты.
«А если бы я не слышала, что он наконец-то получил работу, и после его отъезда решила бы, что он исчез, и бросилась бы в полицию умолять о розыске? — с горечью думала Милана. — Неужели он это хотел устроить?»
Скорей всего, не хотел. Он просто не думал о ней и хотел побыстрее убраться из города, все забыть и налаживать новую жизнь с чистого листа.
Когда Павел уходил на вокзал, он даже не зашел к Милане проститься. Она проплакала два дня, потом все же взяла себя в руки и затеяла генеральную уборку в доме, который теперь казался ей огромным. Но в комнату, где когда-то жили Павел и Майей, ей заходить было противно.
Несколько месяцев она не открывала дверь в эту комнату и вот, наконец, все же решила войти, все там вымыть и подумать, как быть с ремонтом и обстановкой: то ли вернуть старую мебель с чердака, то ли купить что-то новое.
Окончание в следующей публикации
Автор: Светлана Холкина
