Я понимаю, что песня называется иначе. Просто Песенка о весне, но еще в зимнем цикле столкнулся с тем, что иной раз приходится название песни в названии текста менять либо на строчку, либо на какой-то особо запоминающийся оборот. Иначе не понятно о какой песенке и о какой, точнее, о чьей весне идет речь. А так – никаких сомнений, все понимают, что речь о весне Владимира Ланцберга. Ну из тех все, кто вообще знает это имя. Впрочем, другие здесь не ходят.
Удивительным человеком был Владимир Исаакович. Практически воплощенной песней был. И это при том, что он все время пытался смотреть на нашу песню со стороны. Статьи писал очень правильные, теорией занимался. Но потом забывал о своей недюжинной экспертности и просто пел. И песни эти доходили без малейшего труда до любого бардовского сердца. Потому, что Владимир Исаакович становился воплощенной песней.
Он даже себя поэтом не называл. И не просто не называл, а еще и сильно возражал против такого звания, в крайнем случае соглашался на поэта-любителя и был любителем по этому поводу пошутить. Однако редко на чьи песни мы так безропотно откликаемся. Практически на все. Пожалуй, только он да Визбор и умели так просто и даже частенько несерьезно говорить о том, что оказывалось всегда главным для огромного числа людей. Даже если это главное вовсе главным не казалось и не воспринималось. Ланцберг знал наверняка, что у людей, в которых он верил, для которых жил, всегда найдется минутка, в которую его мимолетное важное станет ненадолго именно главным. Он умел делать это чудо, и оно его никогда не подводило.
А весна Ланцберга? Ну, она немного сумасшедшая, вздорная и очень женщина. Ее даже не обязательно понимать. А частенько и невозможно понять. Но любить ее эта безалаберность нисколько не мешает.
Да! О видео. Здесь в последней части похоже на записи пропал звук и ульяновские умельцы поменяли его на фрагмент аудиодорожки. Но, Боже! Какая атмосфера! Спасибо барду и писателю из Ульяновска Сергею Юрьеву.