В основе романа — жизнь петроградского Дома искусств (Диска), созданного в 1919 году по инициативе Чуковского и при ближайшем участии Горького, где жили и работали писатели и художники — Александр Блок, Андрей Белый, Евгений Замятин, Корней Чуковский, Михаил Зощенко, Кузьма Петров-Водкин, многие другие.
Ольга Форш тоже некоторое время жила в этом доме. Быт Диска был впоследствии описан ею в книге «Сумасшедший корабль», которую критики справедливо окрестили «последним романом Серебряного века». Книга впервые была издана в 1930 году.
Диск располагался в огромном – на весь квартал – доме Елисеева между Мойкой и Большой Морской (Невский, 15 – он же Мойка, 59). Он стал легендой, клубом, лекторием, школой, интеллектуальным центром бывшей столицы. О нём писали многие – и Ирина Одоевцева, и Владислав Ходасевич, и другие его обитатели.
В своём романе Ольга Форш вспоминает Диск того времени с ностальгией. Как и у Катаева в романе «Алмазный мой венец», здесь все — и Блок, и Белый, и Мариэтта Шагинян, и остальные персонажи — выведены под псевдонимами. Сложностей при чтении это не доставляет, так как все эти псевдонимы давно расшифрованы. Важно лишь иметь их перед глазами, чтобы при чтении всегда представлять себе, о ком идёт речь. Вот неполный список:
Копильский – Слонимский
Гоголенко – Зощенко
Ариоста – Мариэтта Шагинян
Акович – Аким Львович Волынский
Жуканец – Шкловский
Микула – Клюев
Гаэтан – Блок
Инопланетный гастролёр – Андрей Белый
Еруслан – Горький
Корюс – Барбюс
Долива – Ольга Форш
Сохатый – Замятин
Геня Чёрн – Евгений Шварц
Сосняк – Всеволод Иванов
Кричалец – Скиталец,
Черномор – Михаил Гершензон
«Все жили в том доме, как на краю гибели… И вместе с тем именно в эти годы, как на краю вулкана богатейшие виноградники, цвели люди своим лучшим цветом. Все были герои. Все были творцы. Кто создавал новые формы общественности, кто -- книги, кто -- целую школу, кто -- из ломберного сукна сапоги».
Написан роман слогом непростым, не всегда удаётся сквозь иронию автора добраться до смысла, но некоторые моменты просто замечательны, как, например, эпизод про поэта Олькина, который проникся лермонтовским «Демоном», находясь в шкафу у своей любовницы, куда был ею спрятан от внезапно вернувшегося мужа.
Очень чувствуется, что книга написана человеком, не чуждым живописи. Много описаний живописных полотен, отсылка к учителю живописи и большому другу Ольги Форш – Павлу Петровичу Чистякову.
«Может, вам пояснит лучше меня знаменитейший учитель живописи Чистяков. Про коня этого [речь идёт о картине Петрова-Водкина «Купание красного коня»] он говорил: "Я сам рыжего коня в детстве всегда видал красным. Думал -- он прямо с солнца. А в детстве все видишь и сильней, и верней, да беда -- сказать не умеешь. А вот если кто научился работать да одновременно может опять одуреть, как маленький, тот только художник и есть"»
Читать станет легче примерное со второй половины произведения, с описания последнего выступления и смерти Гаэтана – Блока.
«Жуканец сказал Сохатому после похорон Гаэтана:
- С ним кончилась любовь. Будут, конечно, возвращения, но так воспеть, как воспел ее он, никто уже не сможет и... и не захочет воспевать. Эта страница закрыта с ним навсегда. И еще скажу -- прочитанная вашим поколением поколению нашему она уже совсем не звучит»
О Гумилёве:
«Под вечер один поэт, с лицом египетского письмоводителя и с узкими глазами нильского крокодила, шепелявя, сказал обитателям Сумасшедшего Корабля:
- У кого есть что-нибудь для секции детской литературы, принесите мне завтра.
Ночью его арестовали. Никто не знал почему, но думали -- конечно, пустяки»
Много в романе и о Горьком, которого наряду с Блоком, Белым и Клюевым Ольга Форш выделяет особо, как «Четверо. Они заканчивали кусок истории».
Описанный абсурд первых послереволюционных лет просто зашкаливает. Это и организация первого крематория, и трудовая повинность для женщин нетяжёлого поведения на кладбище, где они должны были отбивать и отскребать с надгробий имена и титулы царских генералов.
Отдельным эссе выглядит разговор двух героев – Сохатого и Жуканца (Замятина и Шкловского) о романе Андрея Белого «Петербург» и о родстве Николая Аблеухова с Родионом Раскольниковым и Германном. Эта часть показывает творческую мастерскую Замятина, его методы работы со словом. Она сложна для понимания простым читателем, каким являюсь я, но понятна и оправданна для Ольги Форш, потому что с Андреем Белым, как и с Блоком, она была очень хорошо знакома, очень ценила его творчество, и впоследствии написала о нём объёмную статью.
Мне показалось, что по стилю роман Форш схож с романом Каверина «Скандалист», тем более, что и некоторые герои в обоих романах одни и те же. Каверин, правда, свой роман написал на два года раньше.
Ещё одна перекличка с Кавериным – подробно и с юмором описанная история создания Серапионовых братьев.
Вся эта ностальгия по Серебряному веку, конечно, вызвала шквал пролетарской критики, которая увидела в произведении "защиту искусства от революции", поэтому роман после первого издания в 1930 году долго не переиздавался, и даже в восьмитомном собрании сочинений Ольги Форш 1963 года ни «Сумасшедшего корабля», ни «Символистов», которые по сути являются продолжением «Сумасшедшего корабля», нет. Было лишь отдельное издание 1964 года, а затем – только в конце 80-х. Ну и хорошее издание в 2011 году, которое переиздано в 2023 году, видимо, к 150-летию Ольги Дмитриевны..