Это не фильм, а идеологическая диверсия. Удивительно, что всего лишь через пять лет после смерти Сталина советским киношникам удалось создать фильм, намного больше пропитанный духом делячества и индивидуализма, чем голливудская продукция. Понятно, почему он произвел на людей той эпохи эффект разорвавшейся бомбы. Прежде всего, жанр фильм-катастрофа был доселе неизвестен широкой советской аудитории. Но, главное, многие советские люди, которые с детства воспитывались на ценностях коллективизма, именно в этом фильме вдруг увидели, что есть и другая жизнь. И какая красивая жизнь! Особенно сильный эффект фильм произвел на неокрепшие детские мозги. Оказывается, можно делать, что хочешь, кататься на красивых автомобилях, свободно ездить по всему свету, постоянно пить виски из красивых бутылок, жить среди красивой рекламы с полуобнаженными красотками. Можно быть суровым и грубым, можно идти к своей цели наплевав на закон, и ты будешь выглядеть как настоящий мужчина. Неслучайно в фильме нет вообще ни одной женщины. Мир подростков, мир жесткой конкуренции внутри волчьей стаи, где выше всего ценится свобода, которая понимается как абсолютный эгоизм. Ты должен быть крутым, или вообще не быть. Советские люди, которым с детства внушалось “сам погибай, а товарища выручай”, вдруг получают как обухом по голове: “Какое мне дело до вас до всех, а вам — до меня?” И пусть в конце фильма главный герой приходит к выводу, что “что-то в этой жизни (т.е. в капитализме) неправильно”, эстетика фильма говорит об обратном — счастье на земле возможно и без служения общественным идеалам. Комфорт, земные удовольствия, которые можно купить за деньги — что еще нужно простому человеку? Фильм убеждает зрителя, что счастье безграничного потребления вполне способно заменить счастье борьбы за освобождение человечества, перефразируя Гайдара. Будь создатели фильма коллективистами, а не мещанами, они бы сняли эту историю под другим углом, продемонстрировав на ее примере всю порочную суть индивидуализма. Но авторы нарисовали мир чистогана так ярко и красиво, что зритель невольно верит, что именно такой и должна быть жизнь — место беспощадной конкуренции, где все решают сила и деньги. Пропаганда индивидуализма среди строителей коммунизма подобна ложке дегтя в бочке меда. После таких фильмов советская молодежь уже не сможет воспринимать цели СССР как свои собственные. Молодежь будет смеяться над советскими ценностями: “Какое строительство коммунизма? Какое социалистическое соревнование? Какая рабочая совесть? Дайте мне красивую жизнь, и немедленно!”
Как глупо вел себя главный герой! Он летчик, а не кинооператор. Зачем надо было лететь в запретную зону, чтобы снять акул? Акулы есть везде. Главное, чтобы снять красивые кадры, которые действительно что-то стоят, надо иметь соответствующий опыт. Для новичка снять с одного дубля хороший эпизод так же трудно, как ребенку посадить самолет. Работа с камерой сложна и на суше, а в воде — еще сложнее. Надо было хотя бы привязать камеру к себе на веревке, тогда бы она не потерялась. А если уж потерял, надо было просто подождать на берегу, пока акулы не съедят приманку и не успокоятся. В общем, если ты снимаешь акул, тебе необходимо знать повадки акул. Босс знал, и потому понимал, как опасно находиться рядом с акулами, когда они дерутся за еду. Именно поэтому и послал босс главного героя на задание одного. И если бы главный герой не был бы так жаден до денег, он бы взял с собой опытного оператора, как ему предлагали, и сохранил бы руку. Типичный случай “жадность фраера сгубила” раздут до гимна мужеству и стойкости. А прыщавый мальчик стал в один ряд с пионерами-героями. Только если пионеры-герои защищали Родину, мальчик в фильме всего лишь помогает отцу заработать пару тысяч долларов.
Одно дело, когда фильмы, пропитанные буржуазными ценностями, снимают американцы — капиталисты, что с них взять! И совсем другое, когда советские фильмы показывают западную жизнь точно так же, как в западных фильмах. Если западный зритель знает, что все, что он видит на экране, есть всего лишь киношная условность, яркая сказка, позволяющая отвлечься от тусклой реальности, то советский зритель уверен, что вся западная жизнь именно такова, как показано на экране. Советские фильмы о Западе, тупо повторяющие американские клише об американской жизни, нанесли больший вред советской власти, чем вражеские радиостанции “Голос Америки” и “Свобода”. Вне зависимости от жанра, будь то детектив, фильм-катастрофа или мелодрама, фон фильма, его детали и атмосфера более важны, чем сюжет. Сюжет анализируется на сознательном уровне, а фон фильма идет прямиком в подсознание зрителя. Пусть главный герой отважный разведчик, как Штирлиц, пусть герой говорит правильные слова, но обстановка, в которой он живет, говорит больше него. Красивая жизнь среди рекламных огней, красивые автомобили, одежда, еда, выпивка. Шикарные женщины, доступные каждому, у кого есть деньги. Герои только и делают, что пьют виски со льдом, курят сигары, флиртуют с красотками и между делом спасают мир. У них все есть, а если нет, надо всего лишь протянуть руку. И как эту жизнь сравнить с серой советской действительностью, где все нужно “доставать” или стоять в бесконечных очередях, где курица — это праздничная еда, а двухкомнатная квартира — дворец? Как сравнить стакан портвейна в грязной подворотне с бокалом мартини в шикарном ресторане? Как сравнить ботинки “прощай молодость” с изящной итальянской обувью? И пусть по радио звучат абсолютно правильные слова, кого из обывателей это волнует, когда есть сигареты “Прима” и есть сигареты “Мальборо”? Нет, западную жизнь надо показывать не с точки зрения индивидуалиста, а с точки зрения коллективиста. Только тогда блестящая обертка не обманет простаков.
