Этот текст был написан задолго до того, как началась травля Акунина в СМИ.
Безотносительно моего мнения об Акунине, скажу, что мне противно такое положение дел, когда все на одного.
Писатель имеет право на свою точку зрения, отличную от главенствующей во всех государственных СМИ идеологии.
Право читателя ее не разделять. Но преследование за убеждения - это пакость!
У меня возникли претензии к Акунину задолго до этого злосчастного момента.
И вот почему.
...Акунин который год настырно и упорно, словно бурлак на Волге, тянет лямку развлекательного чтива. Воздадим ему должное и погладим по шерстке. Тем более есть за что. Но вначале слегка пожурим за скромность.
Как и в каждом добропорядочном детективе нового времени автор (или группа авторов, именуемая проектом) предупреждает нас об опасности:
Персонажи и учреждения, упомянутые в этом произведении, являются вымышленными. Любое сходство с реальными людьми и организациями либо с подлинными событиями носит случайный характер и не входило в намерения автора». Надпись сродни «Минздрав предупреждает…
Ведь ничто так не обогащает фантазию и интерес к жизни, как случайности, кроме беспорядочных связей амурного характера.
Зря Акунин так. Случайности надо любить. И ловить их, словно бабочек сачком. А стесняться, будто в кабинете у дерматолога, их нечего. Ведь вот неслучайно в новом романе Акунина столько несообразностей, пожалуй, по части нелепости, двухтомник бьет все предыдущие рекорды. Наверняка автором здесь заложена мина замедленного действия, направленная на возбуждение читательского внимания на протяжение всех 756 страниц текста.
Речь идет о книге «Внеклассное чтение». Единственная книга Акунина, которую я с трудом осилил. И то не всю. Еле дополз до половины. Да и все остальное творчество Акунина вызывает разве что зевоту.
Теперь более подробно о внеклассном чтиве.
С первых же строк наш всеми любимый маэстро устами главного героя каламбурит:
Чтобы не пораниться колючками любви,
Трех мушкетеров ты на помощь призови…
…«Презервативы «Три мушкетера». Размеры «Портос», «Атос», «Арамис».
Стишки, конечно, дрянь, но с формальной точки зрения и они тоже поэзия...
Вот такого обескураживающего начала я никак не ожидал от Акунина. Автор сам признает, что сочиненное пусть не непосредственно его, но при его участии, дрянь!
Здесь искушенный читатель волен уловить новый для Акунина мотив самобичевания, что при его увлечении осьмнадцатым веком, не может не свидетельствовать о том, что погружение автором в материал достигает своего апогея.
Далее его непосредственный герой пробует немного поумничать, спрашивая читателя: «Есть ли хоть одно гениальное стихотворение, воспевающее чувство голода или страха?» И сам же отвечает на поставленный вопрос: «Нету».
Герою Акунина может быть это и неведомо, но все же, справедливости ради, отметим, что такие стихи есть. Вспомнить хотя бы Цветаеву:
Есть на миру у меня два врага,
Голод голодных и сытость сытых.
Сюда же за компанию прибавим и знаменитые строки Осипа Мандельштама «Мы живем, под собою не чуя страны…».
Список, если кому-то охота, можно продолжить. Но что-то подсказывает мне, что реагировать на многочисленные нелепости в романах Акунина – дело еще более нелепое и суетное.
Но все же продолжим, раз уже начали…
Нельзя не отметить и своеобразный юмор автора, неслучайность которого бросается в глаза, словно слепая летучая мышь (да простит меня читатель за нелепый «акунизм»:
Совет: Запереться в комнате; ни на что не отвлекаясь и не делая перерывов, с утра до вечера смотреть кассету с фильмом «Сибирский цирюльник» вплоть до позитивного результата...
Сие - рецепт излечения семнадцатилетней поклонницы актера Меньшикова, безнадежно влюбленного в своего кумира.
В 2005 году Никита Сергеевич Михалков снялся в фильме “Статский советник”. В фильме по книге Акунина.
“Сибирский цирюльник” вышел на экраны в 1998 году.
Не является ли данный, немного отдающий затхлостью эстрадных шуток Петросяна, юмор результатом достигнутого путем своего рода шантажа между их продюсерами консенсуса?
Вопрос риторический.
И таких вопросов в никуда при чтении двухтомника возникает масса.
Ну, допустим, кюлоты на сыне секунд-ротмистра в конце 18 века еще можно себе представить, а вот то, чтобы чиновник 8-го или 9-го класса по Табели о рангах вел светские разговоры о якобинцах в 1792 году, едва только жирондисты вышли из состава парижского клуба, после чего он и стал именоваться Якобинским, в этом я сильно сомневаюсь.
Однако, может быть, я что-то случайно и не понял. Поскольку язык Акунина, как впрочем, и сюжет, не самое сильное место:
За спиной у государыни встал старый старик в черном одеянии, даже парик у него, и тот был черный, как при Петре Великом носили...
Бог с ним, с париком, который после 1789 года вышел из моды (в романе одна из сюжетные линий разворачивается в 1795 году), но «старый старик» – совпадение вряд ли случайное.
Сдается мне, что старика, читай – Акунина, слегка начинает заклинивать.
И то, что роман его неслучайно называется «Внеклассное чтение» – лишнее доказательство тому, что «класс» автора в последнее время упал до уровня товаров широкого потребления.
Что нехорошо и неплохо.
А просто - диагноз!
С днем рождения, Григорий Шавлович!
Для поддержки и развития канала:
4377 7237 4642 8931 tinkoff
кошелёк юмани:
41001364992514