На протяжении полугода дела у Игоря Моисеевича Бурштейна шли не очень. Особенно тяжелым выдался март, проблемы накапливались в течение нескольких недель, каждый день приносил новые вопросы, которые нужно было решать еще вчера. Деньги неумолимо закончились, причем давно. Причем, Игорь Моисеевич всегда находился только в двух состояниях: 1) активно работал и влезал в проблемы; 2) активно работал, чтобы вылезти из проблем. Других состояний он припомнить не мог.
Надо было что-то делать, что-то придумать. Но получался замкнутый круг. Все придуманное требовало денег, а денег не было от слова «почти». Знакомые и друзья резко перестали давать в долг, чувствуя что-то неладное. Ну, или были готовы дать денег, но под залог квартир, с обязательным условием переоформления сразу на заимодавца. На вопрос Бурштейна зачем по такой схеме, философски отвечали: «А вдруг что?» Даже Сорокину Бурштейн не смог одолжить денег. Так и сказал: «Нету!» На что Сорокин несказанно расстроился. А ему зубы надо делать! С его слов.
Еще чуть-чуть, и дело могло перерасти в очередную ж… Надо было ехать в г. Касимов, где, возможно, могла состояться пара сделок по продаже земли. Они, если честно, должны были произойти на прошлой неделе, а до этого три недели назад, но по необъяснимым причинам срывались…
Доехав до Касимова за 3 часа 15 минут из-за «не очень хорошей» дороги, иногда снижая скорость до 10 км в час, а иногда и почти останавливаясь, Бурштейн опоздал на первые две встречи из запланированных десяти. Наконец, отработав с остальными впустую, Игорь Моисеевич решил заночевать на своей малой Родине.
Заехав вечером на АЗС на выезде из Касимова и купив кофе американо, Игорь Моисеевич медленно двинулся в сторону своей деревни. Совершенно не хотелось есть (что вообще не похоже на Бурштейна). Размышления к вечеру почему-то не угасали и постоянно роились в его голове. Доехав до деревни Гиблицы и повернув к своей, Игорь Моисеевич увидел двух косуль, быстро перебегающих дорогу почти перед носом его авто. Бурштейн даже резко притормозил, чтобы пропустить этих красивых животных, перескакивающих проезжую часть в неположенном месте.
Шел легкий снежок. Остановившись около дома, Бурштейн забыл стаканчик кофе в машине. Усталость брала свое. Поскользнувшись пару раз, зайдя в дом и раздевшись, он выпил бокал «Шираза» и сразу завалился спать. Правда, всю ночь Игорь Моисеевич ворочался, ему снились странные сны, кто-то тянул к нему корявые руки.
Зато утро выдалось отличным, снова шел снежок, пели птички. Весна же. Собравшись и выйдя на крыльцо, Бурштейн задумался, наслаждаясь моментом: вокруг стояли деревья в снежном пуху, было почти тепло. Вернувшись в дом, Бурштейн налил чая и сел за столик на крыльце. Медленно попивая чай, Игорь Моисеевич с удовлетворением смотрел по сторонам, никуда не торопясь. Закончив, сел в свой «Рендж Ровер Спорт». Обратил внимание на вчерашний кофе: он не замерз и был готов к употреблению. Отхлебнув глоточек, Бурштейн выдвинулся на Рязань, ведь сегодня еще нужно было успеть на важную встречу.
Выехав через Гиблицы на трассу, прибавил скорость. Дорогу покрывала снежная каша, которая образовалась за ночь. Посмотрев на стаканчик вчерашнего кофе, Бурштейн приоткрыл левое окно, вздохнул и сделал небольшой глоток. Кофе по-прежнему был холодным и освежающим.
Навстречу «Рендж Роверу» не спеша ехали фуры, но почему-то почти посередине дороги. Бурштейну пришлось поставить стаканчик кофе и слегка сдать на обочину справа, и тут. Началось.
Обочина была скользкая, скорость высокая. Спасшись от первой фуры и удержав направление движения, Игорь Моисеевич попытался немного сбавить скорость, но все пошло не по плану: его «Рендж» развернуло на трассе, как фигурист делает па — дважды сделав оборот вокруг своей оси машина вылетела на встречку перед второй фурой! Бурштейн неосознанно выбрал падение в кювет, а не встречу с фурой. Слетев с трассы, он в последний момент нажал на тормоз, что, по мнению Бурштейна, не позволило опрокинуться машине на крышу — она только легла на бок в снежной жиже. Ну если точнее, плюхнулась с силой в жижу.
«Откуда здесь люди?!» — по-видимому думал водитель фуры, увидев ехавший ему на встречу «Рендж». Галантно пропустив авто Бурштейна перед собой в кювет, водитель весело засигналил, видимо, желая Бурштейну здоровья, и исчез в легкой дымке дорожных брызг.
Игорь Моисеевич успел услышать пронзительный клаксон так и не встретившейся фуры. В последний момент падения Бурштейн заметил пролетающий стаканчик с кофе во все еще приоткрытое окно. А потом получил резкий охлаждающий душ из снежной жижи в морду.
Уже осознав, что жив, Бурштейн, лежа на боку, посмотрел на вылетевший стаканчик. Из него очень красиво разлился на снег холодный кофе американо, который так и не удалось допить. Разлитый кофе и стаканчик смотрелись очень красиво. Времени было около 9 утра.
Через пару минут позвонила Дина, спросила, как дела, и будет ли сегодня Бурштейн на важной встрече.
«Следит», — подумал Бурштейн. И, уверенно сказал, что будет. В конце разговора Игорь Моисеевич обмолвился, что может задержаться, потому что лежит на боку на обочине. Дина вежливо поинтересовалось примерными координатами встречи Бурштейна с обочиной. Бурштейн вежливо ответил: между деревнями Гиблицы, Степаново и Погост. На что Дина вежливо сказала, мол, хорошо, если так, и попросила не опаздывать на встречу. Хорошо, — согласился Бурштейн и попросил денег на возможную эвакуацию — тысяч семь. Дина согласилась.
«Волнуется», — подумал Бурштейн и решил не опаздывать.
После разговора Бурштейн отстегнул ремень безопасности и попытался выбраться через правую дверь. Это оказалось непростой задачей. Наконец, опершись ногой на Селектор, Бурштейн открыл дверь и зафиксировал ее, чтобы вылезти. Спрыгнув с порога, Игорь Моисеевич по пояс погрузился в снежно-водяную жижу, которая, видимо, смягчила парковку. И мгновенно промок.
Рядом скопились машины, которые из-за своего бокового положения Бурштейн сразу не увидел. Проезжающие весело и с задором интересовались, все ли в порядке и надо ли чем помочь. Игорь Моисеевич благодарил и вежливо отвечал, что поможет только трактор.
Вспомнив про своего друга Евгения из деревни Погост, Бурштейн позвонил ему, сообщил свои координаты и попросил о помощи в виде трактора и стального троса. Евгений сказал: «Жди, скоро буду!»
Бурштейн был вынужден залезть обратно в машину тем же путем, как и вылезал, потому что холодно… Чтобы отвлечься, Игорь Моисеевич разглядывал холодный кофе на снегу и сделал пару звонков по работе. И пришел к выводу, что в боковом положении разговаривать не так уж и удобно.
Через полчаса приехал «спасатель» Евгений с эвакуационной командой. Команда состояла из самого веселого Евгения, трактора МТЗ и не менее веселого тракториста. Они ловко закрепили стальной трос на машине, попросили Бурштейна не вылезать, так как, по их мнению, лежать на боку вполне удобно, не то, что выбираться из машины, и посоветовали включить нейтралку — для лучшей эвакуации.
Со второй попытки «Рендж Спорт» выправился и медленно вылез из кювета обратно на дорогу. Евгений весело сказал, что Бурштейн шалопай, а водитель трактора настоящий дизелист. Ещё Евгений игриво уведомил Бурштейна: «Ты вдобавок и счастливчик! И хорошо, что, выехав из деревни Гиблицы, ты не доехал до Погоста!» Также Евгений добавил, что возьмет Бурштейна с собой в конвой. Игорь Моисеевич был не против, но дела не отпускали. Насчет названий деревень Евгений сказал, главное люди, с чем Бурштейн согласился.
До деревни Погост доехали вместе. Там Бурштейн попрощался с другом, сказал ему большое спасибо и заторопился в Рязань, ведь Дина велела не опаздывать!
Наступила весна. Как обычно, на трассе Москва-Егорьевск смыло асфальт. По пути Бурштейн насчитал с десяток фур и других автомобилей в кювете либо с пробитыми колесами. Игорь Моисеевич периодически останавливался и интересовался, все ли живы и нужна ли помощь. Но как говорилось раннее, люди в этих местах суровые и веселые одновременно, «вежливо» и с задором шутили, отказываясь от помощи.
Наконец Бурштейн добрался до Клепиков. Объехав огромные ямы, словно оставшиеся от взрывов мин, он остановился на АЗС и осмотрел свой авто. Бампер слева свисал, боковое зеркало было замотано скотчем (Евгений по-дружески «полечил» его в Погосте), а так вроде ничего.
Еще почему-то сильно болело плечо. Игорь Моисеевич наконец-то заправился, а то в баке оставалось дизеля на 2-3 км. Взял, как обычно, французский хот-дог и американский кофе, и с удовольствием сожрал хот, так как аппетит внезапно вернулся. Хот-дог оказался почти диетическим, пришлось брать второй. Кофе был горячим и необыкновенно ароматным, и вкусным, не то, что вчера.
Бурштейн сел в машину, и тут неожиданно пошли звонки от покупателей, которые вчера наотрез отказывались покупать, а сейчас, словно сговорившись, начинали разговор с реплики: «А предложение по-прежнему в силе?» Игорь Моисеевич с удовольствием жевал и говорил, мол, все в силе, деньги перечислите, пожалуйста, на расчетный счет.
По дороге в Рязань внезапно выглянуло солнце, и продолжились звонки с предложениями о сотрудничестве людей с других встреч. Потом начали звонить знакомые, предлагая взаймы. Бурштейн не верил своему счастью и улыбался во всю морду.
Правда, на встречу он все-таки опоздал. Но это совсем другая история.
Да, и спал Игорь Моисеевич в эту ночь необыкновенно хорошо. Даже непонятно почему.
Вы спросите, при чем здесь холодный кофе. Да ни при чем.
