Уезжать Пётр решил сразу после Нового года. К этому времени он должен был подготовить трактор к посевной, отладить комбайн и поставить его на отдых до нового урожая. Когда он подкрашивал детали, поцарапанные во время работы, ему вдруг стало жалко, что следующим летом на нем будет работать кто-то другой, в нем шевельнулось что-то похожее на ревность. Он представил, как первый комбайн начинает первые обкосы, как первое зерно потечет в кузов грузовика, как запах горячей соломы захватит все вокруг... Он тряхнул головой: чего это размечтался? Еще сопли распусти! А совсем недавно, отвозя на ферму сено, он залюбовался озимым полем: из-под слегка подтаявшего снега проступали ярко-зеленые всходы. Он представил, каким будет это поле весной, когда пшеница будет созревать, а потом летом, перед уборкой.
Декабрь выдался теплый, слякотный, хотя в ноябре стояли приличные морозы, на речке образовался крепкий толстый лед. Во второй половине декабря вдруг потеплело, серое небо опустилось совсем низко, казалось, оно окутало своим серым влажным покрывалом все вокруг. Снег, который сначала плотно укрыл землю и, казалось, надолго, начал таять, особенно на дорогах, когда проезжала машина, разбрызгивая по сторонам грязные брызги. Только поля выглядели все так же празднично и чисто – снег лежал ровным слоем на вспаханной земле и выглядел пушистым покрывалом на зеленой озими.
Перед Новым годом приехали родители Зои. Они уже знали о том, что Петр и Зоя собираются уезжать на шахты, и, конечно, были против этого.
- Ну чего вам искать лучшего от хорошего? – говорила мать. – Не хотите жить в селе, переезжайте к нам. Не город, конечно, но такой грязи, как тут, нету. Тротуары у нас везде, асфальт на дороге. И работу можно не менять – Петя мог бы работать в совхозе рядом с нашей станицей, а Зое место найдем. А в доме у нас места хватит – все-таки три комнаты.
Она обвела глазами небольшую комнату, в которой они сидели.
Евдокия, поджав губы, молчала. Не хватало, чтоб он шел в примаки! Да, не три комнаты у них, но летом можно пристроить еще комнату, только самана наделать нужно, да подкупить можно, Евдокия уже приценивалась – у Кузьмича осталось штук пятьдесят от сарая, да Лушка говорила, что у нее лежит саман, из которого она хотела пристроить комнату, а сын решил сделать из кирпича.
- Да нет, мы решили, значит, поедем! – твердо сказал Петр. - После Нового года и двинемся.
- Да куда ж с таким маленьким? – запричитала Мария. – Ты поехал бы сначала сам, устроился бы, начал зарабатывать, а потом и Зоенька с Колюней приехали б, а?
Зоя, опередив мужа, сказала:
- Нет, мама, мы с Петей решили сразу ехать все вместе. Ничего, везде люди живут, тем более что там брат Петин живет, будет где остановиться на первое время – у них уже своя квартира!
Евдокия ничего не сказала, но подумала, что зря Зоя рассчитывает на Николая – не пустит он их к себе. Тем более, с малым ребенком!
- Ну, раз вы все уже решили и продумали, нам ничего не остается, как только выпить за вас, - предложил Данил, доставая бутылку водки и открывая ее.
Он быстро и умело разлил по рюмкам. Зоя отодвинула свою.
- А ты, дочка? Ты не хочешь составить нам компанию? - спросил он.
- Мне ж Колю кормить! – удивленно ответила она.
- А ничего с ним не случится, только крепче спать будет! Давай, поднимай рюмку!
Зоя подняла, но пить не стала, только намочила губы.
Скоро бутылка опустела. Петр взглянул на мать:
- Давай еще бутылку, мать!
Евдокия отметила, что сын в первый раз назвал ее не мама, а мать. Она молча встала, вышла в кладовку, где стояли бутылки с самогоном, принесла и поставила на стол.
Петр сразу разлил по рюмкам, разговор перешел на другие темы: как вырос Коля, что он уже умеет. Потом дед и бабка занялись внуком, которого они видели не так часто, Евдокия пошла доить корову, а Петр вышел, чтобы управиться по хозяйству. Зоя села покормить Колю, а мать, подсев поближе, зашептала:
- Доченька, ну куда ты поедешь? С таким маленьким? Или это он заставляет тебя ехать с ним?
- Ну что ты, мама! Я сама хочу сразу ехать с Петей. Не хочу отпускать его одного.
- Ох, дочка, если ты боишься, что он там найдет кого-то, так если захочет, он и при тебе пойдет налево! Тут не уследишь!
- Ну про что ты говоришь! – вмешался отец.
- А про то! – отрезала Мария. – ты вон и не уезжал никуда, а налево бегал!
- Маша, ну ты опять! Никуда я не ходил, ни налево, ни направо! Кому ты поверила? Ты не верь, дочка!
- Ну да, не верь! А к Лизке кто подбивал? Она сама хвасталась! И Сонька из магазина тоже рассказывала, какие комплименты ты ей отпускал!
- Маша, ну так это ж не просто так – она меня всегда без очереди обслуживала, и всегда находила бутылочку, даже если не было в магазине.
- Мама, я не боюсь этого, просто я хочу быть всегда с ним. Понимаешь?
- Мне кажется, что он такой грубый, Зоенька! Он не обижает тебя? Ты только скажи, папа ему...
- Не надо ничего, мама! У нас все хорошо!
Скоро родители засобирались домой – нужно было успеть на автобус из райцентра. Евдокия внесла в комнату узелок с гостинцами: два десятка яиц, творог в беленькой тряпочке, баночка со сметаной.
- Вот, сваха, возьмите, все свое, свежее, не из магазина!
Зоя и Петр проводили их до остановки, обратно шли не спеша, вдыхая влажный свежий воздух расслабившейся зимы.
- Видишь, на часок отвлеклась, а весна тут как тут! – проговорила Зоя.
- Кто отвлекся? – не понял Петр.
- Зима - видишь, как тепло! Наверное, как-нибудь ночью задремала, а весна и воспользовалась.
Петр удивленно посмотрел на жену: как она все видит? И видит как-то по-своему. Вот ему, например, и в голову не могло прийти такое про зиму. А она...