А теперь давайте вернемся на 10 лет назад, в первую половину десятых, когда практически одновременно создавались сериалы «Средство от смерти» и «Однажды в Ростове».
Благодаря интернету, мы можем смотреть все или практически все премьеры. Совсем недавно я с большим удовольствием посмотрел криминальный детектив «Средство от смерти». Но, как оказалось, этот проект с участием Александра Домогарова, Андрея Ильина, в котором у вас была главная роль молодой и очень смелой журналистки газеты «Нонсенс» Евгении Колесниковой, прошел только на канале «Русский бестселлер», и потому многие зрители даже телеканала «Россия» о нем просто не знают. Почему это произошло? Уверен, роль Евгении стала для вас одной из самых любимых.
Нет, это не было в один какой-то момент в жизни, так как «Средство от смерти» снимали после «Однажды в Ростове». И честно говоря, я так и не посмотрела эту работу, поэтому даже не знаю, как комментировать? Помню, что тогда мучилась на съемках с очками, потому что, к сожалению, авторы пошли по пути стереотипа и решили, если журналистка, то обязательно нужны очки. Помню, там снималась Евгения Добровольская, которая поразила своей самоотдачей на площадке. И, конечно, Александр Домогаров.
А вообще в моей жизни все время присутствуют гардемарины. Мы с моей мамой очень смеялись на эту тему, ведь это Сергей Жигунов «Однажды в Ростове», Александр Домогаров «Средство от смерти» и Дмитрий Харатьян в «Зеленом фургоне».
Вопрос о создании исторической драмы «Однажды в Ростове». Почему столь интересный, столь фантастический по своему звездному составу проект Константина Худякова с участием многих народных, заслуженных и просто любимых артистов так долго пролежал в архиве? Могу только представить, какое огромное количество моральных, душевных сил вы затратили на создание образа Нины Полетаевой.
Почему так долго пролежал в архиве сериал «Однажды в Ростове» - это очень непростой вопрос. Я знаю, что Сергей Викторович Жигунов потратил очень много сил и энергии, чтобы что-то сделать с правами на эту картину. И, насколько я знаю, в начале это был не Первый канал. А потом Жигунов мне рассказал, как лично Константин Эрнст посмотрел материал, и был под глубоким впечатлением. И они долго искали момент, когда поставить, потому что не понимали, как может отреагировать зритель?
Но, вы знаете, наша судьба вообще такова, что никогда не знаешь, сколько пролежит на полке какая-то твоя работа? И потому невозможно предположить, как это выстрелит или не выстрелит вообще? Я всегда стараюсь не загадывать, и не давать каких-то прогнозов. И, конечно, я учусь ждать!
Самое дорогое качество для актера, самое нужное, помимо, естественно, таланта, это, как ни странно, умение ждать. И в этом ожидании не терять себя, не терять воли, энергии и веру. Я этому учусь!
Про усилия, которые были приложены при создании образа Нины Полетаевой? Да, конечно, это было очень сложно, даже с психологической точки зрения, ведь каждый съемочный день я как будто бы сдавала экзамен на поступление в театральный институт. Потому что меня окружали звезды первой величины, и при встрече с новым актером у меня всегда тряслись коленки и руки.
Особенно я боялась встречи с Костей Лавроненко. Это я сейчас его называю Костя. А тогда я даже не могла с ним нормально поздороваться. Я находилась в таком зажиме, что не могла с ним общаться вне кадра. Мы общались только на площадке, только разбирая определенную сцену с Константином Павловичем Худяковым. Только тогда я могла немного расслабиться и работать.
Помню, как я выбегала, чтобы не заговорить с ним, ведь очень боялась обнаружить свою неготовность к диалогу с таким человеком. Помню первый съемочный день, мы снимали очень много сцен, это было в его дворницкой на Котельнической набережной в высотке недалеко от моего дома. И когда закончились съемки в тот день, я сказала, что мне не нужна никакая машина, и побежала бегом, а точнее, пешком домой. Бежала и плакала, потому что была в полной уверенности, что просто провалила последнюю сцену.
Прибежала домой, я тогда еще жила с родителями, и переиграла маме эту сцену еще несколько раз. «Скажи, мама, вот я так сделала, а потом вот так». Она меня пыталась как-то успокоить, и надо было успокоиться, потому что на следующий день нужно было снова вернуться в эту дворницкую и опять находиться с ним в кадре.
И на следующий день я пришла на площадку с опухшими от слез глазами. Ко мне подошел Костя Лавроненко со словами: «Катюша, ты так быстро вчера убежала, мы даже не попрощались, я не успел поблагодарить тебя за смену». Он меня обнял, и все!!!
В этот момент я выдохнула! Ведь меня как будто бы приняли в это сообщество киноартистов. И с того момента мы с ним стали очень много общаться и по поводу нашего сценария, и просто о профессии. И это для меня были очень ценные разговоры с человеком, который к тому моменту уже получил «Золотую пальмовую ветвь» на Каннском кинофестивале за лучшую мужскую роль (фильм «Изгнание», 2007).
Но эта «Золотая пальмовая ветвь» совершенно не ходит тенью за человеком, он остается сомневающимся актером, ищущим, и для меня, конечно, это стало неким эталоном подхода к профессии. Я стараюсь следовать этому подходу, и не переставать сомневаться и стремлюсь развиваться дальше.
Ровно неделю назад на телеканале «Россия» завершилась премьера военной драмы «Катюша», где вы сыграли главную роль командира женской эскадрильи Галины Клюевой. Два вас это уже не первый опыт создания ролей военных летчиц времен ВОВ. Сразу же вспоминается другой популярный проект «Ночные ласточки».
Расскажите, пожалуйста, более подробно о создании «Катюши», о вашей новой совместной работе с режиссером-постановщиком двух сезонов «Гадалка» Ильей Казанковым.
Когда мне прислали сценарий на почту, и я увидела, что здесь режиссер Илья Казанков, а продюсеры Катя Гордецкая и Андрей Радько, конечно, я сразу безумно обрадовалась. Потому что для меня это уже некий бренд, в хорошем смысле, и я понимаю, что все, что они делают, это очень качественно. И они стараются отдаваться по максимуму каждому проекту, за который берутся.
Потом я открыла сценарий и увидела, что это военная картина, написана про людей и как-то очень светло и по-доброму. Я была безумно рада, что Илья дал мне шанс попробовать уйти далеко от Люси Некрасовой из «Гадалки». И я ему благодарна за то, что он поверил в меня, что я могу создать что-то другое, и он увидел меня в роли Гали Клюевой, которая очень далека от Люси.
Ведь моя Галя – это настолько яркий, живой человек, который живет своей жизнью, ценит каждое мгновение и проживает это мгновение по максимуму, прекрасно понимая, что ее в любой момент может сбить немецкий «Мессер», и это будет ее последний полет, последний вылет. Галя – это человек с невероятной целеустремленностью, с очень сложным характером. Она прилетела на фронт вопреки желанию своего отца, и прилетела именно к нему же специально, чтобы доказать, что она уже самостоятельная личность, и может сама решать свою судьбу.
Я по жизни человек, склонный к рефлексии, к грустному настроению, если можно так выразиться. И мне было интересно попробовать сыграть эту роль, надеюсь, что у меня получилось. И в моменты, когда я чувствую, что проваливаюсь немного в какие-то грустные думы, я вспоминаю о Гале Клюевой. Думаю о том, что сейчас мы, живя какой-то более-менее стабильной жизнью, забываем, насколько ценен каждый миг, который дарит нам судьба. И если я в конце дня понимаю, что сегодня не было момента какого-то открытия или какой-то детской радости, то немного расстраиваюсь. И стараюсь настроиться на следующий день таким образом, чтобы я понимала, что прожила его не зря, потому что правда, никто не знает, как и что может случиться, и потому очень не хочется тратить свою жизнь на грусть, тоску, на что-то нестоящее.
Как говорила Татьяна Владимировна Черниговская – наш мозг впитывает все, как губка, и поэтому не нужно тратить время, даже если это происходит помимо вашего желания. Вот вы просто садитесь в такси, и фоном играет какая-то попса. Не нужно ее слушать, иначе вы разрушаете свой мозг, разрушаете свое естество, свое нутро.
И мне тоже не хочется тратить время на прослушивание плохой музыки на чтение каких-то плохих книжек. И сейчас я все больше отказываюсь от каких-то предложений съемок, понимая, что это влечет за собой какую-то финансовую нестабильность. Но мне очень не хочется тратить время на что-то нестоящее.
Возвращаясь к «Катюше» помню, как в первый съемочный день я просто училась долго и упорно залезать в самолет и вылезать из самолета, как бы смешно это ни звучало. Но у нас в «Ночных ласточках» были совершенно другие самолеты – У-2, или «Уточки», маленькие такие картонные. «Спичками» их еще называли, потому что они очень быстро горели и очень быстро сгорали.
Зато в «Катюше» уже были серьезные большие самолеты, соответственно, нужно было туда залезать через крыло, без всякой помощи. Поэтому, необходимо было добиться такого автоматизма движений, чтобы зрители поверили, будто я это делаю каждый день на протяжении многих лет.
Перед премьерой 9 мая я очень хотела посмотреть, вошли ли эти кадры или нет, как мы работали с самолетами, у которых две кабины, и второй пилот садился сзади. А по сюжету назад мы сажали человека с собакой. Здесь, кстати, тоже были свои нюансы, и даже очень смешные моменты, когда мы тратили бесконечное количество дублей, чтобы затащить в самолет собаку. Потому что там очень неудобно, очень высоко, и собаки просто отказывались туда залезать, даже приманить их какой-то вкусняшкой было невозможно.
Также были сцены полетов, когда я приземляюсь или взлетаю, а за моей спиной сидит пилот-инструктор, наш консультант, и управление самолетом было у него. Но камера стояла таким образом, что не было видно, что сзади кто-то сидит, и должно было быть полное ощущение, что я сама управляю самолетом и еду по взлетной полосе.
Мне было очень интересно, как это будет выглядеть? И вообще сами полеты мы в основном снимали на хромакей. Было очень интересно, как это будет сделано? Потому что я читала только сценарий, в котором, например, летит самолет с Галей, а навстречу летит «Мессер». Мы стреляем друг в друга, но Галя уворачивается. А как это в итоге выглядело, я до просмотра премьеры не представляла.
И, конечно же, было бесконечное количество совершенно трогательных сцен с собаками. Хотя это касается в большей степени героини Карины Разумовской и других девочек, я то в основном летала и их куда-то доставляла. И еще моя Галя доставляла некоторые неудобства героине Карины в борьбе за сердце главного героя Егора Петрова.
И, кстати, во взаимоотношениях с Егором мне лично было очень сложно понять Галю, потому что я никогда бы так не навязывалась другому человеку. И в какие-то моменты мне хотелось ей сказать: «Галя, ну что ж ты так себя не ценишь».
Но, с другой стороны, я понимаю, что она находилась в совершенно других условиях, она полюбила человека и осознает, что, может быть, завтра его уже не увидит, и потому он есть только здесь и сейчас. И она не боится проявлять свои чувства, не боится о них говорить, и не боится добиваться ответа на чувства у мужчины. Конечно, моя Галя совершенно отчаянная женщина.