Это мой первый рассказ в стиле хоррор, некий гибрид романтики, мистики, фольклора и ужасов. Честно говоря, не уверен в целесообразности публикации его на данном канале. Всё-таки тематика совсем иная. Тем не менее, создавать новый паблик, ради некоторых нечастых экспериментов, - тоже не лучшая затея. Так что рискну опубликовать его здесь. Однако хочу предупредить, что в этом рассказе не будет хэппи энда (по крайней мере, в привычном смысле), да и сам он может оставить тяжёлые впечатления у особенно восприимчивых читателей. Поэтому, если пройдёте мимо, я нисколько не обижусь.
Дом друга пустовал давно. Никто не знал, куда он пропал вот уже пару месяцев назад. Планов о переезде он не строил, не оставлял и посланий. Что ж, пусть вторжение в его жилище останется на моей совести, но это был последний шанс получить ответ...
На письменном столе царил беспорядок, но на самом видном месте лежала исписанная тетрадь. Хозяин оставил ее как будто ненадолго, но прошли месяцы и никто не явился за ней, как и за чем либо еще. И пусть не в моих привычках читать чужие письма, но иного способа узнать о его судьбе я не видел. Увы, ясного ответа я так и не получил, но сны мои неизменно омрачились с того самого дня. Я гоню от себя мысль о том, что это не бред воспаленного воображения, и все же... Что все-таки случилось с моим другом, остается лишь догадываться, даже если принять за правду, написанное здесь...
===================================================
"Сумерки уже бросают длинные густые тени. Вот солнечный луч, возможно уже последний, взобрался на подоконник и мне, как всегда, в это время, грустно и страшно... Страшно было не всегда. Это чувство поселилось в моей душе после событий нынешней весны, ворвалось ураганом. Я не знаю, переживу ли я эту ночь, но не с.м.е.р.т.и боюсь я. В меня вселяет ужас, то что ждёт за её порогом. Страшная кара за совершенное мной преступление против человеческой свободы, против самой души, преследует меня уже. Я боюсь, и в то же время желаю себе всех возможных мучений, я не прощу себя никогда, ни в этом, ни в ином мире. Да, осознание того, что ничего уже не исправить, что я стал п.а.л.а.ч.ё.м для себя и самого близкого для меня человека - вот что терзает меня сильнее всего. Читатель этих строк (если такой когда-либо найдётся) возразит: но время все лечит, постепенно притупляются и даже стираются самые острые вина и б.о.л.ь, особенно, если ты ещё молод и впереди вся жизнь. Но нет, ничего не пройдёт, мне не дадут забыть. Остается только одно... Вы поймете, дочитав до конца мою нехитрую повесть.
Я встретил ее в июне, год назад. Один мой друг закатил знатную вечеринку, там было много народу. Впрочем, почти всех я мимоходом знал, всех кроме неё. Как удивительно, мы можем практически полностью знать круг общения своих друзей, кроме одного человека, того кого ищем всю жизнь!
Она была в лёгком зеленом платье, не вульгарном, но подчеркивающем её изящную фигуру. Искусно изображала веселье, но я заметил, даже после выпитых напитков, что она скрывает затаённые тревогу и грусть. Она разговаривала со всеми, но не подолгу, никого не выделяла из общей толпы.
Наш разговор начался с какой-то ерунды, её ответы были лаконичны и прямолинейны и все же, мне каким-то образом удалось привлечь её внимание. Мы общались весь вечер, но он, как всегда в таком случае, закончился очень быстро. От предложения проводить, она отказалась. Что ж, бывает, трезвое утро смывает впечатления разгульного вечера. Но ни утром, ни через день я не смог не думать о ней.
Через друзей и знакомых, я узнал её адрес, устроить "случайную" встречу было нетрудно. Она обрадовалась мне, как старому другу. Мы говорили о многом, ни о чем и о самом важном, у нас оказалась масса общих интересов. Не знаю, сумел ли я заинтересовать её, но мы договорились о встрече, уже неслучайной.
Я с нетерпением ждал все эти три дня. О, если б я только знал, что последует дальше! Я бы с корнем вырвал из души ростки зарождающегося чувства, но будущее окутано туманом, ни один мудрец не в силах его провидеть, как не в силах навигатору проложить безопасный маршрут для корабля в белесом мареве среди гибельных прибрежных скал...
Мы встретились в парке. Был тёплый солнечный день. Тротуары и скамейки тонули в буйной зелени тополей и клёнов. Я узнал её издалека по тому же зелёному платью, что было на ней в вечер нашего знакомства. Мы катались на аттракционах, ели мороженое, о чем-то говорили, она смеялась и веселилась, как ребёнок, но всякий раз, веселье сменялось грустью и затаенной тоской, которые я заметил ещё при первой встрече. Старался, как мог, разогнать её тревоги, чтобы темно-зеленые глаза светились радостью, и когда это удавалось, я чувствовал себя самым счастливым человеком на земле. Расстались мы лишь под вечер. Простились тепло, но подчеркнуто по-дружески. Конечно, тогда это казалось мне игрой, а я был неплохой игрок...
Мы встречались ещё дважды. Это было чудесное время, полное радости и надежд. Оглядываясь назад, я могу назвать его самым счастливым и безмятежным в своей жизни. Меня переполняли нежные чувства. И хотя дружеская дистанция не сокращалась, её бездонные глаза, искрящиеся в солнечных лучах русые волосы окончательно пленили меня. Моя любовь и привязанность росли с каждым днем, я с головой окунулся в этот гибельный поток и он стремительно увлек меня навстречу тьме. Я с нетерпением ждал следующего свидания, с твердым намерением признаться во всем, открыть ей свое сердце.
Не знаю, что послужило катализатором дальнейших событий. Новая встреча оборвалась, едва начавшись. Она выглядела взволнованной, говорила невпопад, просила извинить.
- Нам лучше не видеться, - сказала она. - Так будет правильно.
Я долго расспрашивал, что случилось, она отмалчивалась, хотя явно хотела выговориться.
Берегла мои сердце и душу - понимаю я теперь. Но, конечно, я убедил ее поделиться со мной своими тревогами.
Это был другой. Тайная и безответная, но бескорыстная и светлая любовь, на которую способно лишь юное сердце. О, чего бы я не отдал, за такую её любовь! Но те, кто творят наши судьбы, ведут свою, неведомую смертным игру.
Открывшись, она уже не могла сдержаться. По щекам её текли слёзы, а она все говорила и говорила. А я слушал. Слушал, чувствуя, как земля уходит из-под ног, как мир накрывает тьма, а впереди раскрывается пропасть. Мог ли я представить, насколько далеки, ничтожны эти б.о.л.ь и отчаяние, от тех, что ждут впереди...
Остаток дня и весь вечер, я, как в тумане, блуждал по парку. Все перемешалось в моей голове. Прохожих, машины, само солнце накрыла белесая пелена, она же окутала и мои мысли.
Уже поздно ночью я возвращался домой. Я мог бы у.б.и.т.ь своего соперника. И пусть прежде мне никогда не приходилось никого у.б.и.в.а.т.ь, я чувствовал в себе решимость сделать это, а дома лежал револьвер. Только был ли я ему соперник? Что изменила бы его с.м.е.р.т.ь? И хотя я его ненавидел, ненавидел даже не зная, не он занимал мои мысли. С тяжёлым сердцем я проходил мимо старого пруда на окраине города и, как обычно, взглянул на ветхий домик примостившийся на отшибе, на заболоченном берегу. Ещё в детстве я услышал одну историю, тогда она показалась мне страшной, и будучи впечатлительным, как и все дети, я запомнил её и теперь каждый раз, проходя мимо, бросал взгляд на домик, в котором произошли те события.
Рассказывали, что здесь живёт колдунья. В молодости она потеряла мужа и детей и решила покончить с собой. Достали её из петли с уже остановившимся сердцем. И казалось, несчастную не спасти, но она очнулась. Это было настоящим чудом. Сказать, что она смирилась со своим горем, было бы неправдой, но больше у.м.е.р.е.т.ь не пыталась. Тогда и случилось самое необычное. Когда кому-то из соседей стало плохо, появилась эта женщина и неведомым образом помогла больному. Вскоре она стала известна на всю округу, к ней часто обращались и она помогала всем. Но однажды вечером к целительнице зашла гостья, зашла без стука. В доме было тёмно, но слышались голоса. Она сидела спиной к вошедшей, а напротив, прямо в воздухе висели силуэты. Один высокий и два совсем небольших. Увидев посетительницу, силуэты растаяли. После этого за женщиной шла по пятам дурная слава. Ей, наоборот, стали приписывать все несчастья. И называли её теперь не иначе как ведьмой. К её таланту обращались и после, но почти никто не делился рассказами о визитах, словно стесняясь подобных связей. Что в этих слухах было правдой, что вымыслом, знает лишь бог, да сама несчастная, но сплетни редко бывают правдивыми, как не бывает и дыма без огня...
Я и сам не заметил, как повернул туда, окруженный мрачными мыслями. В окошке горел тусклый свет. Словно в забытьи, не до конца осознавая, что делаю, я подошёл к двери и постучал.