Хомячок Костик затеялся помирать. У него заплыл один глаз, он потучнел, забился в угол, дрожал мелкой дрожью и тихонько икал.
- Мама, ты что не видишь? - укоризненно выговорил мне Фёдор, - Его надо на солнышко, чтобы он погрелся.
И водрузил клетку с хомяком на подоконник, заботливо обложив её одеялами.
- Ты видишь, как ему хорошо? - ликовал сын.
Примерно через час хорошее состояние хомяка можно было подвергнуть сомнению.
Шевелиться ему стало ещё сложнее, видно было, как он приказывал своему разуму: "Подними лапу. Ты слышишь? Подними лапу, слюнтяй!"
Но лапа отчаянно отказывалась слушаться и вяло падала вниз.
Весь его вид говорил о том, что он уже стар, он устал, всё в этой жизни повидал, так что простите, друзья.
"Ну уж нет, дорогой!", - подумала я, - "Так просто ты от меня не отделаешься."
Я сгребла Костика в охапку и вынесла во двор, на травку. Хомяк посидел-посидел немного, а потом...
Потом его глаза широко распахнулись, нос почувствовал миллион разных запахов...
Вспомнив молодые годы, хомяк подпрыгнул и принялся носиться от травинке к травинке, выясняя, узнавая, знакомясь...
"Вот она, настоящая жизнь!" - читалось у него в глазах, - "Здесь всё так удивительно, невероятно, прекрасно!!! Вот, оказывается, ради чего стоит каждое утро открывать глаза! Я столько жил и ничего этого не знал! Я ещё не хочу умирать!!!"
Погуляв немного, я отправила хомяка обратно в клетку, и уже на следующий день дом наполнился его возней и ароматами жизнедеятельности.
Ну слава богу, живой!
