Если в чужой стране убили, искалечили вашего сына или мужа, то главным виновником вы с 80% вероятностью считаете чужую страну.
А если там, у чужих, ваши родные и близкие убили не меньше военных, плюс в 1000 раз больше мирных, чем они у вас? (Потому что вы воюете на их земле, а на вашу лишь начали прилетать осколки).
Пока у вас подавляющее силовое превосходство, то виноваты, конечно, они — чужая меньшая страна и те, кого она позвала на помощь.
Но если её помощники в конце концов раскачались, и начали снабжать страну-жертву оружием, почти равным вашему? Не повод ли это хотя бы с запозданием понять настоящую суть основного конфликта?
Лишь понимая общемировой конфликт между двумя противоположными принципами государственных отношений, можно освободиться от доминирующей пропаганды, и правильно понять исходную причину вражды и ненависти между вашей и соседней страной.
Что общего у правителей слева?
Компания в правой части картинки согласилась бы, что она относится к одному нравственно-ментальному и правовому миру. Смертельных конфликтов внутри него нет и не может быть.
Зато кто-то из левой половины не потерпит помещения на одну доску себя с кем-то из соседей даже по ходу шахматного коня.
Действительно, их страны порой жестоко воевали между собой.
Но моментом раньше сотрудничали для войны против более постоянного противника.
Почему монарх Иван Грозный в одной компании с президентами и председателями республик слева, а премьер-министры европейских "монархий" - в демократической половине?
- Потому что европейские короли ныне живут на правах музейного экспоната. Их не свергли, а деликатно вытеснили из всех сфер политики, и оставили как красивую декорацию исторической постановки.
А во множестве стран Азии, Африки, Латинской Америки и Европы автократы декорировали свою власть под народные республики.
Система власти - фундаментальное измерение, которое может объединять даже эпизодических врагов.
В автократической сути она одна у монархии Ивана Грозного, советской России, где бывшего царя расстреляли вместе с семьёй и слугами, и нынешней России, где бессменного президента открыто требуют чтить как царя.
Единение нынешней России с китайским вождизмом и персидской теократией признаёт глава КПРФ: "Четыре цивилизации – русская, китайская, индийская и персидская согласились тесно взаимодействовать, чтобы остановить натовцев и предотвратить новую войну".
Правда, натовцы считают, что новую войну начали не они.
Они тоже стараются быть едиными в своей, демократической основе, хотя их единство неизмеримо слабее, чем у автократов. Предали их Венгрия и Словакия - и нет у натовцев ни малейшей возможности подчинить их своему блоку способами, какими советская Россия подчинила ту же Венгрию и Чехословакию.
С обострением вражды России с Западом раскрылась общность её системы с северокорейской и африканскими.
Из сообщений Царьграда:
"Союзники готовы встать под русские знамёна"...
"Мы – центральноафриканские силы, африканские национальные силы, Центрально-Африканская Республика, Центральноафриканская национальная армия. Мы готовы помочь нашим русским братьям".
Мы готовы, если Россия попросит нас и скажет идти на Украину, мы пойдём со всей решимостью. Мы будем помогать русским бороться против стран НАТО"...
"Мы, конголезские солдаты, готовы поддержать Россию в борьбе с Украиной. Всё, что там происходит, – это дело рук европейцев.
"Центр общественной информации" призывает поставить на поток вербовку добровольцев из дружественных стран, и открывать пункты приёма непосредственно в Уганде, в ЦАР, в Мали, в КНДР.
Общее у государств, представленных лицами слева - отсутствие каких-то из основных или каких бы то ни было элементов демократии.
Соответственно, у их антиподов справа основные её элементы есть.
Это противоположные политические системы, конфликт между которыми наиболее принципиальный, долговременный, дальнодействующий.
Причины враждебности двух систем.
Доминантная, но забываемая политологами причина - потребность автократов в хлопотной и не всегда достижимой имитации своей власти под народную, ненависть к тем, кто может раскрыть имитацию, надобность усилий по идейной изоляции, желание исчезновения успешных демократических стран, способных служить "дурным" примером.
Потребность устранить заразительный пример порождает в автократах желание разрушить привлекательную систему в чужой стране, или уничтожить её саму, или ввергнуть её в такие беды, чтобы она перестала быть привлекательной.
Это желание идеально гармонирует с возможностями.
Отсутствие сдержек и противовесов позволяет бессменным главарям легко поднять свою страну на войну с другой, и подавить в собственной стране антивоенную активность.
Лёгкость развязывания войны - такая же объединяющая черта автократий, как и готовность к репрессиям, презрение к свободам и гуманитарным правам.
Ненависть из-за "дурного примера" объяснима не только к странам, уже реализовавшим преимущества демократии, но и к молодым демократиям, как в бывшем СССР. Там собственные трудности перехода отягощаются агрессивной надеждой "государства-скрепы" вернуть "страну-предательницу" в автократический союз.
У демократии нет такого мотива. Привлекательность как примера освобождает её от необходимости давить антиподов силовым путём.
Но агрессивность антиподов порождает встречную вражду.
А лёгкость обмана автократами масс переставляет в их умах первопричинную и вынужденную враждебность.
Презрение к демократии свойственно не только верхнему властному слою, но и мелким мошенникам. Многим ближе не равная со всеми возможность в качестве маленькой голосующей единицы влиять на сменную власть, а блатные отношения со стабильным начальством для более быстрых и лёгких выгод.
Фальшивые версии главного конфликта
Кажется странно, что после всеобщего перехода бывшего соцлагеря к капитализму, российские коммунисты по-прежнему называют главным конфликт между капитализмом и социализмом.
Это на публику. Ведь в главном коммунисты солидарны с капиталистической властью своей страны. А враждуют с теми же странами, что и раньше, даже если там капитализма не больше, чем в России.
Значит причина вражды в другом.
Понимая нелогичность прежней обзывалки ("мир капитализма"), российские идеологи используют другое прозвище враждебному им миру - Запад.
Само по себе географическое понятие не несёт оценки. И оно, как прозвище, неточно: Япония и Австралия на востоке, но тоже "Запад".
Тем не менее это прозвище превратили в оценку.
Превратили в столь ненавистную красную тряпку, что вырубающая ум ненависть не нуждается в логичных обоснованиях.
Версия моно- и многополярного мира
Эта версия ныне самая ходовая, но столь же ущербная и аморальная.
Запад-де стремится к однополярному миру, а Россия - к многополярности.
Воплощением единого полюса Россия клеймят США. Клеймит с тех пор, как США мощно помогли Советскому Союзу в победе над Гитлером, и стали больше не нужны.
Остальные страны СССР разделил на марионеток СЩА и собственных реальных и потенциальных союзников.
Но США никогда не были единственным полюсом влияния, и даже самым активным.
СССР был другим полюсом, а сразу после 2-й мировой войны - более активным. В то время как США ушли из бывших подопечных земель, СССР жёстко держал социалистический лагерь и обращал в свою веру страны четырёх континентов.
Китай, переболев дурью маоизма, стал таким же влиятельным полюсом.
Исламский мир - отдельный полюс, влияющий на энергоносители, навязывающий другим свои порядки через бесчисленных мигрантов, вооружённый, воюющий и отказывающий кое-кому в праве на существование.
США всего лишь экономически опережали других. И даже в этом их почти догнал Китай. А влияние зависит и от военной силы, и от внутренних сдержек её применения, и от привлекательности государственного устройства.
Таким образом, полюсов влияния было и остаётся много. И конфронтация с США - это скорее всего борьба не за многополярность, а за собственную гегемонию.
"Полюсов" много. Но по наиболее принципиальному измерению их два.
Это не две страны, а два принципа жизни:
Один - где высшие управленцы меняются по демократическим правилам. Другой - где высшие управленцы меняют под себя "демократию". Она при такой возможности фальшива.
Теоретики много- и монополярности тоже ныне говорят о двух полюсах - США и Китае, как раньше о США и СССР.
Эти страны действительно относятся к противоположным системам власти. Именно система власти - главное, и ею определяется главный конфликт.
Но теоретики многополярности определяют полюса по совсем другому принципу - силовому, экономическому и географическому.
Этим из классификации изымается принцип нравственности, справедливости, культурной прогрессивности.
Вместо этого - силовой и неравно-договорный принцип.
Великая страна берёт "право" подчинять малые, особенно - близкие географически. И единственную возможность противостоять этому теоретики многополярности видят в силовой конкуренции с вырвавшейся вперёд страной со стороны ряда других стран, а прежде всего - собственной.
Силовая конкуренция ведёт к войне.
Конкурируют все. Но не все воюют с себе подобными, и не все могут развязать мировую войну.
Принципиальный факт: страны с настоящей демократией никогда не воевали между собой.
Автократические страны воевали несчётное число раз как со своими антиподами, так и между собой.
Союзы с автократами, например, России с Китаем, не приведут к прочному миру, как не привело сотрудничество с Гитлером в 1939-40-м и в первой половине 1941 г. (до самого 22 июня).
Куда практичнее был бы союз с демократическим миром. Но после 24 февраля 2022 его союз с Россией выглядит ненаучной фантазией.
Проблема для россиян - само понимание основных терминов, потому что страны, всеми относимые к демократическим, в России зовут фашистскими.
Конфликт между "полюсами" в понимании теоретиков многополярности уводит мысль от более глубокой - правовой и нравственной полярности противоположных систем власти.
Изымая из расчёта нравственный параметр, эти теоретики "объясняют" все конфликты между странами, как в дикарские времена, когда племена враждовали не из-за нравственных расхождений, а просто из-за того, что есть свои и чужие.
Многие политики даже в условно демократических странах строят международные отношения из расчёта, какой полюс выгоднее усилить или ослабить, или к какому примкнуть, без оглядки на справедливость сохранение демократии и законных границ. Вот образец такого рассуждения применительно к Украине.
Но множество нынешних стран преодолели дикарство или где-то пытаются преодолеть.
Понимая гуманную и, наоборот, эгоистическую суть двух систем власти, можно сказать, что конфликт между демократией и автократией, это конфликт между добром и злом.
Размывание главного
Соглашаясь в принципе, что власть - главное, идеологи размывают её понимание. вводят множество её мелко-детальных, нечётких или фальшивых форм. Но их, основных, только две. Либо властвует демос, либо авторитет.
В теории красивы ноократия или меритократия - власть умных или достойных. Но практически важнее, кто и как отбирает умных или достойных.
Теократия всегда - автократия. Не народ выбирает аятолл.
Нет "буржуазной" и "социалистической" демократии. Есть настоящая и фальшивая. И дело не в трудности отсортировать мелких буржуев от крупных сапожников, а в том, что сортировщики, закрепляясь в такой роли, перестают быть демократами.
Нет "управляемой демократии".
Гибридные режимы существуют либо в качестве недолгого перехода, либо остаются автократиями с демократическим маскарадом.
"Сильная власть" как эвфемизм диктатуры
Слова "диктатура" и "деспотия" не очень популярны даже в стране, где большинство населения любит своего диктатора.
Вместо диктатуры её любители используют красивое выражение "сильная власть".
Это беспроигрышная подмена, потому что массы уважают силу, а диктатура по очевидным причинам бывает сильнее.
Диктатору легче обманывать и зомбировать народ в свою пользу за счёт контроля информации. Государственные тайны легко хранить при бессменной олигархии, когда не надо передавать важные секреты новому президенту и депутатам. Диктатору легче поднять народ на войну и проще давить несогласных. Ему сходят с рук любые преступления, когда он сам назначает глав следственного комитета и верховного суда, уполномоченного по правам человека и центральной избирательной комиссии, подписывает или рубит законы, распускает несогласный с ним парламент и отсеивает нежеланных кандидатов.
В противоположность этому, даже самая сильная (в экономике) демократическая страна бывает крайне хрупкой в удержании курса, выгодного ей, и в перспективе - всему демократическому миру.
Стоит в Америке победить Трампу - и он, как сам не скрывает, сделает всё для прекращения нынешней поддержки Украины демократами.
Стоило в Венгрии победить Орбану - и Венгрия, формально оставаясь членом НАТО, стала фактическим союзником руководства России.
Но данные примеры свидетельствуют не против демократии, а против её низших или фальшивых форм.
В США - президентская республика, хоть и парламент не слаб.
В Венгрии, по признанию Орбана - "нелиберальная демократия", а это - абсурд, потому что libertas - необходимый атрибут демократии.
Израиль - сильная парламентская демократия. И он показал разительное силовое превосходство над полчищем окружающих враждебных автократий в десятке войн.
Автократический Советский Союз распался без военного нападения на него, без гражданской войны.
Реальная слабость демократии во многих странах - в неумении народа пользоваться её инструментами.
Где умеет, там процветает.
Это не значит, что всем необходимо быть политологами. Но надо понимать азбуку демократии.