Зомби перетаптывался за стеклом, бессмысленно таращась в пустоту. Запавшие глазницы в сетке чернильных вен. Худое, скуластое личико. Узловатые руки висят вдоль туловища, как плети. Угольно-чёрная, иссохшая ссадина у виска, блестит в волосах, как кусок гудрона.
Потеряв стимул, мертвец угомонился. Движения его стали вялыми и хаотичными. Иногда он искоса поглядывал на Степанова, и челюсть кадавра приходила в движение. Не сдержавшись, майор скрутил неприличный жест.
Сжатые губы Изотова растянула кривая ухмылка.
- Почему я не удивлён? - Устало вздохнул он. – Когда коту делать нечего… - Многозначительно закатив глаза, учёный порылся в холодильнике.
- Не отвлекайся, - вскинул бровь майор, наблюдая, как зомби ковыряет ногтями ладошку.
Тощая кисть никак не хотела поддаваться, и парень глухо порыкивал, бормоча под нос что-то невнятное.
Очень скоро непослушный сустав хрустнул, и я болезненно сморщилась. Средний палец покойника вывернулся вверх, и тот утробно загоготал, вытягивая руку навстречу Степанову. Хрупкий кулачок упёрся в стекло и заелозил перед носом «чекиста».
- Гыыыыы-ггггг-гы-хр, - плечи зомби затряслись, имитируя хохот. Но выражение лица осталось бесстрастным. Глаза неотрывно следили за реакцией майора.
- Что он делает? – Прищурилась я.
- Повторяет, как мартышка. – Невозмутимо ухмыльнулся Степанов.
Не без усилий, мертвецу удалось сложить нужную фигуру, и он гортанно заклокотал. Бурый пузырёк надулся и лопнул в уголке рта, отчего у меня отчаянно «заныло под ложечкой».
- Веселишься? – Прошёлся вдоль бокса майор. Провёл пальцем по стеклу, приглашая покойника к обеду, но тот не поддался. – Странно. - Нахмурился «чекист». – Неужели, ты понимаешь, где оказался?
- Не провоцируйте его, - нахмурился Изотов. – Это излишне. Он и так потерял много сил.
- О, мне так жаль, - смахнул воображаемую слезу майор. – Ты бы о живых так заботился…
- Живые, в отличие от мёртвых, позаботятся о себе сами. – Терпеливо вздохнул учёный.
- Заметила, Варя? – Закатил глаза Степанов. - Хорёк становится таким чувствительным, когда речь заходит о покойниках… Он часами готов болтать высокопарные пошлости, какие они распрекрасные и далее, по списку. Только что в любви им не признаётся. Смотри, не сорвись, Гарик. А то расцелуешь зомбака – не думаю, что он оценит…
Пропустив мимо ушей браваду «чекиста», Изотов нажал кнопку санитарного накопителя и засунул в окошко шматок сырого мяса.
Мертвец оживился. Заковылял в сторону пищи, неловко перебирая ногами. В потухших глазах разгорелся костёр азарта.
- Зачем это? - Приподнял бровь майор. – Подкармливаешь друга, надеясь на взаимность? А-яй-яй, Игорёк. Не смешивай работу и личное.
- Хочу его подбодрить, - пробубнил Изотов. Очередная издёвка майора осталась без ответа, и Степанов заметно заскучал.
Закрыв прозрачный люк, учёный наблюдал, как неловкие пальцы шарят по стеклу.
Наконец, зомби удалось поддеть «добычу», и он сладострастно закатил глаза от вожделения. Руки мертвеца затряслись, челюсть ритмично заклацала. Оглядевшись по сторонам, он помялся у стекла, заворожённо глядя на мясо. А потом вдруг резко, даже яростно вцепился зубами в стейк.
- Боооже… - Только и смогла промямлить я. Отвращение застряло в груди комком, и болезненный спазм сжал пустой желудок.
- Ты надеешься, что он… Как бы это выразиться? – Прищёлкнул пальцами майор. – Придёт в форму?
- Пища активирует метаболизм зомби. Парень долго голодал, - наклонил голову Изотов, делая пометку в планшете. – Переждём минут десять. Старые зомби не сразу включаются.
- Ты же не человечиной его кормишь? - На всякий случай уточнила я.
- А похоже? – Хищно оскалился Гарик.
- От тебя любого можно ожидать. - Честно призналась я. – Сегодня ты открылся мне с новой стороны. И мало ли, сколько граней у этого «Кубика-Рубика». Имею все основания опасаться…
- Приму за комплимент, - усмехнулся учёный, и впалые щёки его порозовели от удовольствия.
- Осторожно, Варя - не перестарайся. – Нахмурился Степанов, подпустив трагизма в голос. – Гарик от похвалы сразу портится… Борзеет на глазах. Или того – хуже, влюбляется по уши. Последняя женщина, что его похвалила, уже лет двадцать не может от него отделаться.
- До сих пор не можешь мне простить, что я стал крёстным твоей Ольги? – Прищурился Гарик, переходя на «ты». – Знаешь ли, совместные праздники – это наша общая каторга. Не ты один мучаешься, делая вид, что тебе весело. Но… В конце концов, девчушка не виновата, что её папка – упёртый «сапог». Злопамятный и абсолютно не гибкий.
- Ничто человеческое тебе не чуждо?.. – Картинно удивился майор. – Всего лет тридцать знакомства, и мы, наконец, перешли на «ты». А это большой прогресс. Так можно и мыться начать. Правда есть нюанс. Зомби перестанут принимать тебя за своего. Но, может быть, у тебя, наконец, появится живая женщина?
- Если ты всё ещё нуждаешься в подкреплении своей крутости за счёт унижения других, то у меня для тебя плохие новости, Серёжа. – Вздохнул Изотов. – Или лучше сказать – «Серик»? Так тебя называли в средней школе? Мда… Детские травмы – дело паскудное. - Изобразил сочувствие учёный. - Ты не выбирал, каким стать. Социум «вылепил» нас обоих.
- Ой, не продолжай… - Болезненно сморщился Степанов. – Сейчас тебя унесёт… Уже сквозит проекцией чужих комплексов. – Ища поддержки, «чекист» уставился на меня.
Но я демонстративно скрестила руки, выражая свою отстранённость:
- Не втягивайте меня. Когда вы учились в средней школе, я сидела на горшке.
- Мда, о чём я и толкую, - осклабился Изотов. - Психика выживает, как может. Закон курятника: «Пни ближнего, нагадь на нижнего»… Ты не против, если я буду звать тебя Сериком? Раз уж мы подружились?
- Ты можешь называть меня, как угодно. Особенно, если готов регулярно отгребать, как в старые-добрые времена. Наверняка, ты забыл, чем пахнет мой кулак. - Напомнил майор. – Я всегда готов пойти навстречу и освежить твою память… Только на сей раз, Свете будет «по-барабану» на твои злоключения. Господин Крылов занимает максимум её внимания.
- Ну, кто старое помянет, тому глаз вон, - гадко захихикал Гарик. – Попробовать стоило…
- Не хочу затыкать ваш фонтан ностальгии, но кажется, что-то пошло не так… - Указала пальцем я.
Зомби, молчаливый и бледный, выплюнул мясо на пол и уселся у дальней стены. Руки его скребли по груди, будто он задыхался.
- Ну, и что прикажешь с тобой делать? – Нахмурился Изотов.
- А чьё это мясо? – Почесала я нос. – Может, он предпочитает баранину? Или индейку? Предложи парню меню. Пусть выберет.
Усмехнувшись, Степанов показал мне большой палец. Но учёный юмора не оценил:
- «Некротики» едят любое мясо. Главное, чтоб с кровью. До этого проблем не было. Они даже друг друга поедают в плохие времена. Не понимаю, что пошло не так… - Уткнулся в планшет Гарик. – Да. Ни одного зарегистрированного случая отказа от пищи.
- «Некротики», - еле слышно передразнил Степанов, буравя его взглядом. – Нашли гурмана, на свою голову… Может, он любит прожарку «медиум»? А? Гарик, ты спроси. Мы быстро организуем.
Длинный палец учёного замелькал по «тачпаду»:
-Ну-ка, посмотрим… - Пожевал губу он. – Холодильная камера номер семь… Мммммм… Кажется, там осталось чуток… Ага…
- Что он ищет? – Посмотрела я на майора.
- Человечину, - невозмутимо пояснил он.
- А откуда… - Только и успела прошептать я, ощущая, как накатывает дурнота. Голос мой сорвался, и я растеряно замолчала.
Заметив мой неподдельный ужас, Степанов широко улыбнулся:
- Запамятовала, барышня? А я-то думал, ты ничего не забываешь… У ЦКЗ имелись когда-то неплохие запасы ампутированных конечностей. Многие и сейчас не прочь оттяпать от себя кусочек при оказии. Старые паттерны крепки. А в НИИ ничто не пропадает даром.
- Не хочу на это смотреть, - пискнула я, наблюдая, как зомби делает второй подход к мясному шматку.
Гарик заинтересованно проводил глазами кадавра и кинулся к холодильной камере.
- Да не бойся ты. Не перебьёт твой питомец аппетит… - Сморщился майор, наблюдая как Изотов остервенело роется в горе контейнеров и свёртков.
- Не то… - Всплеснул руками Гарик. – Вот, гады. Всё разбазарили. Остался только «НЗ»…
Когда полы засаленного халата скрылись в подсобке, «чекист» потянул меня к двери:
- Уверен, что Хорёк и без нас справится. Ну давай, посмотри на меня с благодарностью, - ухмыльнулся он. – У тебя это так искренне выходит – прям бальзам на сердце.
- День был слишком длинным, - вздохнула я. – Моего артистизма хватит лишь на короткий кивок.
Широко зевнув, я услышала, как хрустнула челюсть. Но её заглушил протяжный вой зомби. Голод заставил парня попытать удачу ещё раз.
Поддев мясо с пола, он обстоятельно его обнюхал и снова сморщился. Растерянно потоптался у стекла с протянутой рукой. И без предупреждения кинулся к майору, потрясая злополучным стейком. Забарабанил по окну, заскрёб неловкими пальцами, пытаясь выцарапать себе путь наружу. Но тщетно…
Инстинктивно отшатнувшись назад, Степанов погрозил мертвецу пальцем. И тот рассерженно зарычал, таращась бессмысленным взором в пустоту.
- Тихо… Тихо… - Пробубнил из подсобки Гарик. – Уже иду. Потерпи, мой хороший.
- Какой-то он странный… Словно роль отыгрывает. Не находишь? – Прищурился «чекист», придирчиво разглядывая зомби. – Будто знает, что мы от него ждём. Но делает это через силу…
Молитвенно сложив руки, я посмотрела на майора:
- Можно я не буду смотреть, как Изотов кормит труп человечиной? Каким бы классным и необычным он не был…
- Ну ладно, уговорила. - Заговорчески подмигнул майор. - Пока Хорёк решает научные загадки, пойдём, проведаем Чумакова? Нечего смотреть на эту дичь, да ещё и на ночь глядя.
- А разве карантин окончен? – Удивилась я. – К тому же, время - позднее. – Кинув взгляд на часы, я болезненно сморщилась. – Почти полночь. А завтра ты снова ворвёшься в кабинет «сранья» и потребуешь кофе. – Изобразила я обречённость.
Вскинув бровь, Степанов не сводил с меня глаз. Рука его поползла к подбородку. Он всегда так делает, испытывая замешательство.
- Так, я не понял. – Упёр «руки в боки» майор. – Ты хочешь повидать своего Ромео или нет? Что, прошла любовь?
- Там охраны больше, чем на проходной. – Закатила глаза я. – Ты точно не ошибся с приёмными часами? И вообще, при чём тут мои чувства к Вадику? Ну, скажи...
Заметив моё раздражение, «чекист» ухмыльнулся:
- Ну, мы же вместе? Дружба со мной открывает любые двери. Если честно, я и раньше мог тебя провести…Просто хотел, чтобы страсти поутихли, и вы оба хорошенько всё обдумали. Да и выглядел капитан – «не ахти»... Вдруг что…
- Забота о ближнем – явно не твоё. – Надавила я на «больное». – Ври, да не завирайся.
- Пойдёшь или нет? – Прищурился майор.
- Завтра. – Помялась я у двери. - Не думаю, что разбудить Вадика среди ночи - лучшая из твоих идей. Он на седативных. А вот от позднего ужина - не откажусь. Тем более, что обычный мы пропустили.
- Понял, - кивнул «чекист». - Пойдём, «обворуем» Журбу. У него всегда что-то, да припрятано «на чёрный день». Хомячий инстинкт. – Старательно сохраняя серьёзность, он пропустил меня вперёд. – Ах, Вадик. Знал бы ты, какая вероломная возлюбленная тебе попалась. Променяла свидание на еду… Женщины…
***
Подкатив к НИИ, Степанов аккуратно припарковался на отшибе, и мы пошли пешком, наслаждаясь всеми «прелестями» промозглого ноября. Внезапно поваливший снег жалил щёки. Руки мгновенно превратились в ледышки.
- К чему эта конспирация? – Постучала зубами я. – Хочешь заглянуть в окна своей благоверной?
- От тебя ничего не скроешь, - прослезился «чекист», еле дыша от ветра.
- Высоко. - Покачала я головой, искренне жалея, что не надела шапку. Под капюшоном гулял сквозняк, и уши скручивало в трубочку, как прошлогодний лист. - Там и в лучшие дни - ничего не разглядеть толком.
- Не забывай, на какую организацию я работаю. – Округлил глаза Степанов, пропуская меня в хорошо протопленный холл. – «Если сильно захотеть, можно в космос полететь». Не только у Светы есть умные гаджеты.
- Ты что, поставил дома прослушку? – Не поверила я ушам.
- И в кабинете тоже, - вздохнул майор. – Это вынужденная мера. И дело даже не в Свете. Я не доверяю Гарику.
- Ну, теперь-то пиши «пропало», - сочувственно кивнула я. – Люди Крылова всё твоё барахло вычистят. К гадалке не ходи.
Дежурный в холле мирно дремал за стойкой, но Степанов не стал его будить. За что удостоился моего восхищённого взгляда.
- Постепенно, да. – Внезапно согласился «чекист». Легко взлетев по лестнице, он подал мне руку. – Давай, бабуля. Тут всего три этажа. Дольше лифта ждать.
- А по высоте – все шесть. – Упёрлась я.
- Лень – смертный грех. – Покачал головой майор. – На здешних харчах ты очень рискуешь - стать огромной тёткой, если не возьмёшься за ум.
- Вот, хам. – Сверкнула глазами я. – Скоро ты «отморозишь уши» на зло жене, и нам станет не до жиру.
- Ладно. – Примирительно замахал руками Степанов. – Просто ненавижу этот чёртов лифт. Он медленный, к тому же, скрежещет, как бульдозер и пахнет подземкой. Старой резиной, железяками и машинным маслом. Сплошные зловещие ассоциации.
- Ты был тогда в метро? – Вспомнила я наш давний разговор. – В тот, первый теракт?
Майор кивнул:
- Было дело…
- Расскажешь? Или это государственная тайна? – Прищурилась я.
- Да уж какие тайны? – Красноречиво изумился Степанов. – Ты видишь меня насквозь, барышня. Если ты готова задержаться за полночь, расскажу тебе сказку, так уж и быть…
***
Журбы в кабинете не оказалось, и «чекист» выудил из кармана запасной ключ.
- О, это не красиво, - «скисла» я. - Может, перебьёмся чаем с печеньками?
- Паша меня простит. Это экстренный случай. Я – голодный, как волк. И у меня отвратительное настроение. – Пожаловался майор. – Печеньки его не исправят.
Прокравшись внутрь, Степанов сосредоточенно порылся в холодильнике.
- Ну вот, я же сказал. – Округлил глаза он. – Картошечка… Ага. Даже банка томатов в собственном соку имеется. Ай, да Журба… Жук.
Поставив чайник, майор зябко растёр руки:
- Голодно как, аж скулы сводит.
Наскоро расставив посуду на письменном столе, Степанов подвинул мне кресло:
- В ногах правды нет… И в руках тоже. Её вообще нигде нет, справедливости ради, - вздохнул он, глядя как ритмично стучат мои зубы. – Замёрзла? Это от голода. Сейчас закинешь дровишек в топку, и раскочегарится.
Водрузив на салфетку кружку с чаем, он плюхнулся напротив меня и энергично принялся за ужин. Минут десять прошли в абсолютном молчании. Только вилки звенели.
Буря за окном набрала обороты, и стёкла еле слышно трепетали, сдерживая удары стихии.
- Как думаешь, Журба не осерчает, если мы выпьем у него весь чай? - Поскрёб подбородок Степанов. – Вроде как, у нас и свой имеется… Но чужой всегда вкусней. – Улыбнулся он, поднимая кружку вверх. – Ну что… Официальное «завтра» уже настало. С Днём Рожденья меня? -Растеряно брякнув о мою чашку, «чекист» отхлебнул заварки. А я так и осталась сидеть с открытым ртом.
Неловкий момент скрасил Журба:
- О, Сергей Алексеевич. – Кудрявая голова «омоновца» показалась в дверях. – А я Вас везде ищу. Пойдёмте. Там Светлана хочет побалакать.
- И ты даже не удивлён, что мы бессовестно «гоняем» твои чаи? – Изумился майор. Рука его беззастенчиво потянулась к вазочке с сушками.
- За семь лет службы с Вами, я стал крайне устойчив к любого рода удивлению. – Пожал плечами «великан». – Допивайте, и погнали. А то упустим шанс. Ланкино настроение – переменчивей ветра в последнее время. Чует моё сердце, Крылов тому виной. Не успеем наладить мосты, скоро к госпоже директору на драной козе не подъедешь…
- Лично я верю в лучшее, - причмокнул Степанов, запрокидывая голову. – Но раз уж ты советуешь ускориться… - Допив чай, он звякнул кружкой о столешницу.
- Вы бы приголубили супругу, пока не поздно. – Подмигнула я, осознав, куда клонит Журба. – Иначе Крылов расстарается за Вас. И тогда, товарищ майор, «финита ля комедиа». «Никогда ещё Штирлиц не был так близок к провалу», - процитировала я любимый фильм детства.
- Эй, - отложил сушку Степанов. – Вас что, Гузеева покусала? А от тебя, Паша, вообще не ожидал! Занимайся своими делами.
- Так я и занимаюсь, - шмыгнул носом Журба. – О какой безопасности речь, если под боком пасётся этот «лис»?.. У него на лбу всё написано. Охмурит Светлану Пааллну, и хана нашим планам.
- Главное – вовремя переложить с больной головы на здоровую, господа офицеры, - захихикала я. – Всегда кто-то виноват. То Света, то Изотов. Теперь, вот, Крылов. Может, пора уже принять на себя ответственность за все злоключения? Мы приехали на чужую территорию, едим их хлеб и ещё удивляемся, что к нам такое отношение. Никто нас не знает, и доверять нам не должен.
- А я вот не понимаю твоего сарказма, - надул губы Журба. – Ты вообще хочешь переехать из кабинета в нормальную спальню? Или тебя устраивает – вскакивать от стука в дверь?
- Не в бровь, а в глаз, - подмигнул товарищу Степанов. – Всегда знал, что Варя – слегка мазохистка.
- А какая мне разница? – Устало зевнула я. – Всё равно прихожу за полночь. Дальше, как водится, только хуже. Я – за сохранение семьи. Но и Крылова не демонизирую.
- Зря, - вздохнул Степанов, закидывая чашку в раковину.
- Вы, как хотите. Лично я - спать. И можно без сказок. Прямо с ног валюсь – так затянулся день. – С трудом поднявшись со стула, я снова широко зевнула и на негнущихся ногах отправилась к двери. – С Днём Рождения, Сергей Алексеевич. Пожелала бы тебе любви, да ты сам не очень-то жаждешь её вернуть. Отношения – это не спринт на скорость, не игра в «догонялки». А скорее – «пинг-понг».
- Не люблю командные виды спорта, - показал зубы «чекист».
- На мой взгляд, это очевидно, - вздохнула я, задержавшись в дверях. - Маякни, если затеешь что-то грандиозное.
- Ты правда уйдёшь? - Покачал головой Степанов. - Не узнаю тебя… Рискуешь пропустить массу интересного.
- Интереснее шестичасового сна? – Потёрла глаза я.
- Намного. – Усмехнулся «чекист». Проводив меня до порога, он накинул на плечи куртку.
- Не верю. Спокойной ночи. – Поймав понимающий взгляд Журбы, я заперла дверь.
***
Блаженный полумрак окутал своей невесомостью, и я опустилась на табурет, борясь с непослушной молнией. Наконец-то… тишина...
«Никакого душа сегодня. Даже зубы не почищу», - подумала я, кое-как сбрасывая ботинки. Тусклый свет фонаря осветил Альфа. И тот неожиданно бодро кинулся мне под ноги, отирая икры круглыми боками.
- Соскучился? – Присела я на корточки, и кот недовольно замяукал, вставая лапками на колени. – Извини, брат. Такова жизнь. Ты жаждал одиночества. И чем же теперь недоволен?
Уже отходя ко сну, я вспомнила Ингу. Как мы делили комнату и гоняли чаи по вечерам. Альф забрался мне за голову и обстоятельно потоптался в волосах, больно оттягивая прядки. Не прошло и минуты, как я погрузилась в сон.
"Аллилуйя, братья!" - Выкрикнуло подсознание любимую присказку майора.