968 подписчиков

Рецензия на книгу Г.Ф. Лавкрафта «Ужас Данвича» с иллюстрациями Франсуа Баранже (созданы вопреки логике, здравому смыслу и законам физики)

22 мая 202322 мая 2023

1516

6 мин

Что-то необъяснимо жуткое вырвалось на свободу в этом мире, и мрачному ущелью на окраине Данвича довелось стать эпицентром этого события.

«Ужас Данвича» – уже четвёртый том Говарда Филлипса Лавкрафта, который «Азбука-Аттикус» выпускает с иллюстрациями Франсуа Баранже, – после «Зова Ктулху» и разделённых на две части «Хребтов Безумия». Если вам довелось держать в руках те предыдущие три книги, листать их и наслаждаться не только прозой, но и пиршеством её визуализации, излишние рекомендации наверняка не нужны: Лавкрафт, несомненно, крут, но и Франсуа Баранже ему тоже под стать. Художнику неизменно удаётся невозможное – находить соответствия невообразимому, запечатлевать непостижимое, показывать нам то, что нам, быть может, и не следовало бы видеть.

Привычка избегать этих мест родилась ещё два столетия тому назад, когда разговоры о кровавых шабашах ведьм, поклонении Сатане и жутких обитателях лесов вызывали у людей не смех, а приступы суеверного ужаса. Но и в наш просвещённый век люди испытывают страх перед Данвичем и его окрестностями – страх совершенно бессознательный, поскольку о Данвичском ужасе 1928 года им почти ничего не известно: сильные мира сего сочли за благо замолчать эту ужасную историю, дабы не нарушать спокойствия граждан.

Так что зафиксирую сразу: рекомендация – безусловная. Прочитать Лавкрафта сегодня – дело нехитрое, при желании это можно сделать онлайн без каких-либо покупок. Премиальное издание с иллюстрациями Баранже предназначено не столько для чтения (хотя и это, конечно же, тоже), сколько для наслаждения: в данном случае вы раскрываете не просто текст, но целый мир, пугающий и манящий одновременно, где вы готовы бояться, ужасаться и замирать в нужных местах от страха и гипнотического, что ли, преклонения перед не только описанными, но и наглядно представленными здесь страстями.

«Великий Ктулху приходится Им названым братом, но и он может видеть Их только в тумане. Йа! Шуб-Ниггурат! Только по Их духу можете вы узнать о Них. Их руки лежат у вас на горле, но вы не видите Их, и место Их обитания лежит за невидимым порогом, который охраняется. Йог-Сотот – это ключ от ворот, где смыкаются сферы. Человек властвует сейчас там, где некогда властвовали Они; и очень скоро Они будут властвовать там, где сейчас властвует человек. За летом приходит зима, и за зимою приходит лето. Они ждут, могущественные и терпеливые, и скоро вновь пребудет Их царствование».

Читая эти бессмысленные на первый взгляд строки, доктор Армитедж почувствовал неподдельный страх – ощутимый и материальный, как дуновение мертвенного воздуха древних гробниц.

Художник сделал за нас то, что, быть может, лишь отчасти смогло бы воображение – не просто перенёс в центральную часть северного Массачусетса, но поставил на место свидетеля всего произошедшего. Ближе к финалу один из героев повести говорит о грядущей встрече с чудищем (зная Лавкрафта, не сложно предположить, что таковая встреча непременно состоится, так что вряд ли тут есть место спойлеру): «Оно невидимо – я знаю, что оно должно быть невидимо, – но в этом дальнобойном разбрызгивателе есть порошок, благодаря которому мы сможем увидеть его на секунду». Благодаря Баранже эта секунда растягивается для нас на два живописнейших разворота, так что можно не бояться, что моргнёшь – и всё пропустишь.

Конечно, ни в чём нельзя быть уверенным до конца, но и шанс, что нам дан, мы не имеем права упускать. {…} Дай вам бог никогда не узнать, какой катастрофы удастся, я надеюсь, избежать этому миру.

Все ощущали, что соприкасаются с какой-то неизвестной и запретной фазой бытия, лежащей далеко за пределами освящённого Богом человеческого познания.

Проблема, если так можно выразиться, «Ужаса Данвича» заключается в том, что непосредственно литературная первооснова даёт иллюстратору не так-то уж много материала для работы. Если говорить о подлинно «страшных» картинах, которых мы заведомо ждём и в ожидании которых сладострастно (чего уж скрывать) трепещем, то в данной книге их совсем немного: всего лишь три – ну, или четыре, если вы не побоитесь разглядывать то, что скрывается в ночной буре. Всё остальное – нагнетание атмосферы. Но тут было бы странно предъявлять к кому-либо претензии: таков стиль Лавкрафта – с постоянными недомолвками, умолчаниями, обещаниями, и Баранже ему в полной мере старается соответствовать.

Невидимые существа неземного происхождения – или, по крайней мере, берущие своё начало отнюдь не из трёхмерного земного пространства – проносились над холмами и долами Новой Англии, оставляя за собою жуткий смрад и вызывая в душах людей леденящий ужас, и повисали над кругами каменных столбов на холмах. Эти истории ему приходилось слышать не раз и не два, но только сейчас он вдруг ощутил всем своим существом кошмарную близость вторжения неведомых злых сил и будто воочию увидел проблеск чёрного царства древних властителей вселенной. С дрожью страха и отвращения он захлопнул «Некрономикон».

Недостаток ужасного можно компенсировать пристальным созерцанием деталей – и порадовать себя нежданными находками: так, на паре соседних разворотов художник допустил очевидную оплошность, нарушив присущую ему фотографическую точность при смене ракурса. Не стану конкретизировать, не желая лишить вас этого удовольствия – увидеть это очевидное несоответствие и воскликнуть: «Ага, Баранже! Что ж ты так-то!.. Ах, какой невнимательный!..» Икнув в своём Париже (или где он там обитает), мастер наверняка отправит вам в ответ неслышное, но предельно ощутимое послание: «Я – художник, я так вижу…» А ведь и правда – его право.

В другой раз он заменяет старинное бюро, на котором была найдена загадочная рукопись, обычным письменным столом; но тут, возможно, дело не в видении, а в переводе.

Наступившее утро доктор Армитедж встретил в холодном поту – настолько ужасным было то, что прочёл он в манускрипте. {…} Всё это время он совсем не спал и лишь к середине следующей ночи задремал было в кресле, но уже несколько минут спустя вскочил на ноги, не в силах выдерживать нагромождения ночных кошмаров – таких же ужасных, какими представлялись ему угрозы человечеству, о коих говорилось в расшифрованной рукописи.

Утром 4 сентября профессор Райс и доктор Морган настояли на встрече со своим учёным коллегой, после чего ушли от него с посеревшими, трясущимися от страха лицами.

Сначала в ходе дебатов прозвучало предложение оповестить полицию штата Массачусетс, но в конце концов решено было этого не делать, ибо здесь речь шла о феномене, в реальность которого невозможно было поверить, не увидев того, что видели трое учёных мужей. {…} И чем больше раздумывал он над чудовищным дневником, тем больше сомневался в существовании какого-либо материального агента, с помощью которого можно было бы уничтожить тварь, оставленную после своего исчезновения из мира людей Уилбером Уэйтли, и тем самым предотвратить надвигающуюся на планету катастрофу.

Не думаю, впрочем, что эти замечания сравнятся с капелькой дёгтя; бочка мёда от них хуже явно не станет. Не будет ошибкой назвать «Ужас Данвича» подарочным изданием, но важно, мне кажется, уточнить, поправить: будет лучше всего, если этот подарок вы сделаете сами себе.