Оле было четырнадцать, когда она осталась сиротой. Просто однажды мама не вернулась с работы, и всю ночь Оля ходила от окна к окну в большой трёхкомнатной квартире. Здесь они с мамой жили вдвоём после того, как три года назад умер дедушка. Своего отца Оля знала только по фотографии. Он был военным и погиб при исполнении, когда девочке не было ещё и года.
Утром в дверь позвонили. Оля открыла, там оказалась подружка Люба из соседней квартиры.
- Что-то случилось? – вместо приветствия прошептала соседка.
- Мамы нет, она не ночевала дома, - ответила Оля, и глаза её наполнились слезами.
- Как не было дома? Ну-ка, пойдём к нам, мама ещё не ушла на работу.
Этот месяц, пока милиция искала маму, Оля запомнила плохо, как в тумане. Просто однажды тётя Зина, Любина мама, зашла в комнату, где девочки вместе делали уроки, и сказала, что завтра надо будет пойти на опознание.
Маму нашли в трёхстах метрах от дома, за перелеском в овраге. Какая-то сволочь надругалась над ней и перерезала горло.
Тогда не спешили детей пристраивать в приюты. Их и не было в том виде, в котором существуют сейчас. В интернат отдавали, если уже совсем не было родных или те отказывались по каким-либо причинам от опекунства. Вот и у Оли нашлись родные. Младший брат отца вместе с женой приехали прямо к похоронам. Девочка напрасно боялась встречи с незнакомой роднёй. Это оказались очень добрые и хорошие люди. Тётя Клава и дядя Витя сразу же заявили, что Оля поедет с ними в далёкий северный край, что на квартиру оформят бронь до её совершеннолетия.
Как оказалось, семья у отцова брата большая: трое общих детей и старший сын тёти Клавы. Кирилл был старше Оли на четыре года и уже учился в институте в соседнем городе. Высокий сухопарый парень с длинными волосами и ярко-голубыми глазами в свои редкие наезды домой как-то странно смотрел на Олю и никогда с ней не разговаривал. Остальные были младше Оли намного: Павлику было девять, Антоше – семь, а маленькая Оля ещё ходила в детский сад. Ещё в большой четырёхкомнатной квартире жила старенькая бабушка, мама тёти Клавы. Именно с бабушкой и маленькой Олей в одной комнате и стала жить Оля большая (так стали называть нашу героиню в новой семье).
Сама того не ожидая, Оля довольно быстро освоилась. Она совсем не чувствовала себя чужой. Ей очень понравился посёлок в сосновом бору, и хотя она очень скучала по своей подружке Любе, новые друзья не давали заскучать. Казалось, что всё наладилось, пока…
Однажды в конце мая, когда Оля уже заканчивала девятый класс, вся семья уехала на выходные, на дачу. Оле же пришлось остаться дома – были дела в школе, а в воскресенье утром она должна была присоединиться к остальным. Неожиданно последним автобусом из города приехал Кирилл. Оля ещё не спала и поэтому вышла на звуки из прихожей.
- Привет! Ты одна? - небрежно, практически сквозь зубы, проговорил Кирилл.
- Да, все на даче, - ответила Оля и почувствовала, как её почему-то бьёт нервная дрожь, - Есть хочешь?
- Буду, - буркнул в ответ сводный брат и, бросив куртку, пошёл на кухню.
- Мой руки, я сейчас, - захлопотала девушка.
Кирилл послушно поплёлся в ванную, а когда вернулся, на столе стояла чашка с чаем и тарелка с бутербродами. Он снова странно посмотрел на Олю долгим, как будто изучающим взглядом.
- Почему?
- Что почему?
- Почему ты такая?
- Какая такая? – Оля не понимала к чему клонит Кирилл и без того огромные её глаза стали ещё больше.
- Не знаю… Какая-то ты странная, особенная, необычная… Можно я потрогаю твои волосы? - Кирилл придвинулся к ней вместе с табуреткой, на которой сидел, и запустил руку в, распущенную ко сну, косу.
- Шёлковые! - восторженно прошептал он.
Первой забила тревогу бабушка, она заметила, что с Олей большой что-то не так.
- Клавка, а Олька-то у нас поди беременна?
- Да ну тя, мать! - всплеснула руками тётя Клава, - с чего это ты взяла?
- А ты приглядись: и тытьки округлели, и по утрам, что в ванной по часу торчит?
- И то ведь верно! Вить, иди-ка сюда, - позвала она мужа, - А что если и правда Оля большая брюхата? Что делать-то будем? И от кого умудрилась, вроде бы не с кем и не гуляла?
- А что гадать, у девчонки и надо спрашивать, - пробурчал в ответ он.
Допрос с пристрастием вывел всех на чистую воду. Не успела Оля оглянуться, а выдали её замуж за Кирилла. Надо отдать парню должное – отрекаться не стал, просто сказал, что влюбился сразу, как только появилась в их доме, готов жениться и растить ребёнка.
- Выгоните, заберу Олю в город. Найду, где жить, не беспокойтесь, - защищался он.
Молодым выделили отдельную комнату в квартире. Кирилл перевелся на заочное и устроился на работу. Тётя Клава по знакомству договорилась и перевела Олю на домашнее обучение. К концу зимы на свет появилась Соня. Вся семья по очереди нянчили крошку, а Оля готовилась к выпускным экзаменам. Она была очень благодарна своей приёмной семье. Несмотря на все проблемы, Оле удалось окончить школу, и даже поступить в институт, правда, только на заочное, но это было не важно.
Как-то так получилось, что среди всех забот: экзамены, ребёнок, дом, Оля не заметила, что снова беременна. А когда поняла, было уже поздно что-либо предпринимать, и к апрельской сессии ей пришлось брать академический отпуск. Алёшка родился в срок розовощёким карапузом, оглушая все окрестности баском.
Тем временем Кирилл блестяще защитил диплом, и его пригласили на хорошую должность в приличную организацию в городе. Как молодому специалисту, ему сразу же дали благоустроенное жильё почти в центре. И опять жизнь потекла своим чередом. Дети подрастали, Оля устроилась на работу в ту же организацию, что и муж. Восстановилась и окончила институт, и в двадцать пять решила родить ещё одного. Точнее очень хотел ещё ребёночка Кирилл. Так на свет появился Серёжка. А через год Кирилл погиб в аварии на производстве, по нелепой случайности, спасая недотёпу, нарушившего технику безопасности, ценой своей жизни.
На долгие десять лет жизнь Оли окрасилась в чёрный цвет. Нет, она занималась детьми, делала всё для них. Она просто жила только для них, а для себя не видела ничего, никакого смысла. Дом, работа, дети. Раз в год отпуск – море, детей надо вывозить на море.
Где-то в тридцать четыре Оля почувствовала, что с организмом происходит что-то неладное. Обследование ничего не показало, а силы таяли. На это обратила внимание председатель профсоюза и на очередном профкоме продавила для Оли бесплатную путёвку в профилакторий. Она пыталась отказываться, мол не с кем оставлять детей. На что получила ответ: старшей – восемнадцать, справится!
Профилакторий оказался в красивом месте, в горах. Там был очень внимательный обслуживающий персонал, вкусная еда и целебный воздух. В очередной раз Олю обследовали со всех сторон. Как-то, лёжа в кресле гинеколога, она получила вопрос, как говорится «не в бровь, а в глаз»:
- А вы, милочка, когда последний раз половой жизнью жили? – спросил седенький, невысокого роста, с круглыми очками на носу, доктор.
- Я вдова, - пролепетала Оля.
- И давно?
- Восемь лет.
- И что? Всё это время вы воздерживаетесь? И никто не проявлял к вам интереса?
- Я как-то не замечала. Трое детей, понимаете…
- Вот что, - грубо перебил её врач, - если хотите быть здоровой, срочно! Я повторяю, срочно найдите себе мужчину! Иначе я не ручаюсь, что через пару лет вы не загнётесь совсем!
Домой Оля вернулась вроде бы и отдохнувшая, но какая-то потерянная что ли. Разговор с гинекологом не выходил из головы. Она, наверное, впервые за много лет стала смотреть по сторонам, стала замечать мужчин. И поняла, что на неё обращают внимание, ведь никуда не делись её огромные серые глаза, а волосы струятся локонами по плечам.
Спустя пару месяцев в отдел, где начальником работала Оля, пришёл новый специалист. Вообще-то под Олиным руководством находился чисто женский коллектив и, появление в нём персонажа мужского пола вызвало небывалый ажиотаж. Все девицы и свободные, и не очень, наперебой старались понравиться Григорию Петровичу. Надо отдать должное, Гриша был очень хорош собой. В его жилах текла кровь разных народов: смуглая кожа, почти чёрные глаза и при этом светлые, пшеничные волосы, красивыми волнами обрамляли идеальной формы лицо. Невысокого роста, но крепко сбитый, он говорил тихим, вкрадчивым голосом, как будто ласкал им воздух.
Конечно, Оля, Ольга Павловна, тоже заметила все его достоинства, но в соревновании за внимание естественно не участвовала. Более того, она на всё это смотрела снисходительно и к Грише относилась скорее по-матерински, чем как к объекту вожделения, ведь он был моложе её на целых десять лет.
Пролетело полгода, все старания Олиных подчинённых по охмурению Григория не увенчались успехом. Он стойко держался, никого не отталкивая, но и не выделяя, ровно общаясь на дружеской ноте со всеми. Страсти поулеглись и, на одном из перекуров было решено, что, наверное, у Гриши кто-то есть.
На очередное застолье по поводу Международного женского дня, Григорий пришёл при полном параде, с охапкой мимозы и небольшим букетиком дефицитных и дорогущих тюльпанов. Раздав веточки каждой из коллег, он подошёл к столу Ольги Павловны и молча положил букет.
- Это мне? Спасибо! – улыбнулась Оля.
- С праздником, - как-то слишком смущённо пролепетал он в ответ.
После обеда, как водится, уже никто не работал. Всё управление гудело. Сначала в актовом зале руководство торжественно поздравило женскую часть коллектива с вручением грамот, благодарностей, премий, а профсоюз выдал подарки. Потом все разбрелись по отделам за накрытые столы. Оля никогда особенно не засиживалась на таких мероприятиях, и в этот раз, посидев с часик среди коллег, потихоньку выскользнула из кабинета. Уже в дверях её догнал Григорий:
- Ольга Павловна! Ольга Павловна, позвольте мне подвезти Вас до дома.
- Ну хорошо, - неожиданно для самой себя согласилась Оля. И правда, почему бы и нет. Служебного автобуса ждать ещё два часа, а до рейсового надо пешком полкилометра идти.
Гриша усадил Олю в свой новенький автомобиль. По дороге они разговорились о том, о сём, и, как-то незаметно, разговор перешёл на Олино одиночество, трёх детей:
- Вы такая красивая! Неужели никогда и никто не предлагал Вам замуж после смерти мужа? – в сердцах вдруг проговорил Григорий, поворачивая к Олиному дому.
- Может, кто и хотел, да я не замечала.
- А я бы женился, если бы ты только согласилась, - внезапно переходя на «ты» сдавленным голосом произнёс Гриша в ответ.
- Григорий Петрович, а откуда Вы… Гриша, откуда ты знаешь, где я живу? – решив не церемониться, спросила Оля.
- Да я всё про тебя знаю. Я… я люблю тебя. Выходи за меня…
- Гриша, у меня старшей дочери двадцать лет…
- Я знаю! Мне всё равно! Я уже и родителям всё рассказал.
- И что они? - Оля хорошо знала родителей Гриши, работавших на одном с ними предприятии.
- Мама немного поворчала, а папа сказал: если любишь, действуй! - Григорий заглянул в глаза Оли и увидел в них ответ:
- Да… Давай попробуем, пока без замужества, просто попробуем, а там видно будет.
Эту историю много лет назад я услышала в роддоме от соседки по палате. Я, наивная девчонка, беременная первенцем, лежала на сохранении. На койке напротив сидела красивая, хоть и не очень молодая женщина. Её огромные глаза горели счастьем, выстраданным, выношенным, и под сердцем она носила четвёртого ребёнка. И я бы может тогда не поверила, что такое вообще возможно, если бы… Нас тогда не выпускали из роддома на прогулки, с родными мы общались, крича в открытое окно. Так вот, если бы я сама не увидела под окном эту удивительную семью: молодой будущий папа, взрослая дочь, ровесница мне, и два сына: двадцати и двенадцати лет.
Все имена изменены, точнее так – я их просто не помню, но сама история меня так потрясла, что много лет я восхищаюсь этой маленькой женщиной, её силой духа, и очень надеюсь, что она сохранила своё счастье надолго.