Вы когда-нибудь задумывались, каково это-быть узнаваемым почти всегда и везде? Я, признаюсь, не особенно, пока не посмотрела фильм «Виль-Мари» с Моникой Белуччи (причём не в главной роли). Героиня Моники появляется на экране не сразу, где-то минуте на двадцатой, но весьма эпично: она идёт по абсолютно пустому коридору зоны прилёта (поскольку в фильме эта женщина, мать героя, - кинозвезда, то такое, думаю, возможно). И вот идёт эта красивая, абсолютно узнаваемая женщина, а я думаю: «Как жить, когда тебе вслед будут поворачивать головы всегда, независимо от того, хочешь ли ты этого внимания, в настроении ты или нет, одета хорошо или небрежно, всё продумано в облике до мелочей или что-то выбивается из образа?»
Белуччи шла своей фирменной походкой, со своим фирменным отстранённым, направленным внутрь себя взглядом, с лёгкой полуулыбкой мадонны, и ты уже забываешь, какую ахинею смотрела эти двадцать минут.
Фильм «Виль-Мари», думаю, мог бы получиться очень хорошим, там есть бьющая прямо в цель тема насилия над женщиной и рождение ребёнка в результате этого насилия. Причём, всё завязано «двойным морским» узлом: в реальной жизни актрисы ( Моники) и её экранной героини есть такие моменты.
Но снимался фильм в Канаде, а там все современные «повесточки» , включая различные несуразицы взаимоотношения полов, в тренде, так что да, там всё это есть. И всё абсолютно притянуто за уши (по принципу «штоб было»). Но всё же есть в фильме главное, что "цепляет"-взаимоотношение детей и родителей, точнее, матери и ребёнка. Ребёнок ( а это молодчик лет 20 с лишком) очень хочет узнать, кто его отец и почему мать никак не соглашается его предъявить. Честно говоря, я думала, что это наша традиция, пришедшая еще из советских времён, когда мать-одиночка был презираема, - отправлять неведомого отца то в космос, то в Антарктику. Но нет, и там всё примерно так же.
Так вот, страдания «молодого Вертера» (то бишь Тома, сын героини Белуччи) приобретают такие черты, что он готов свести счёты с жизнью. К счастью, этого не происходит, он лишь получает травмы, которые и приводят его к больничной койке в том самом медцентре «Виль-Мари», где, кстати, Софи знакомится с медсестрой, чья материнская роль и вовсе вытеснена профессией.
Очевидно, создатели фильма хотели показать, что больница – это то место, где жизнь начинается и заканчивается (или я вообще ничего не поняла)). Но не суть! Самое главное – это опять же Моника (или, правильнее – Софи). Вот только что Софи была на съёмочной площадке, при причёске (кстати, со светлыми волосами), с макияжем даже в сцене насилия, а вот уже через несколько мгновений у постели сына. И вот здесь Белуччи органична как никто. Так смотреть на этого парня с нежностью и болью, понимая, что сейчас своим признанием она может навсегда его потерять, целовать его руки, беззвучно и отчаянно плакать, когда сердце Тома остановиться, смогла бы только очень талантливая актриса. Моника Белуччи, очевидно, таковой и является. Либо в целом материнство – это её стихия, и такие роли удаются ей лучше всего.
В противовес естественности поведения женщины в жизни идёт абсолютно "лакированная" сцена съёмок, где героиня Софи берёт на руки новорождённого малыша. И здесь происходит волшебство: ни картонные декорации, ни причёска волосок к волоску (это после родов-то) не могут принизить святости момента: ребёнок на руках матери, которого она держит как истинная Мадонна.
Резюме моё будет таким: надо было вырезать кадры с Софи (Моникой Белуччи) да с Мари (Паскаль Бюссьер), той самой медсестрой, которая практически живёт в больнице и не видит своего ребёнка, а остальное просто утилизировать. А Белуччи, как ни крути, всё же одна из самых красивых женщин современности.