Эта печальная история случилась четыре года назад с моей хорошей знакомой. Далее от её лица:
Всю жизнь я ждала своего принца. Взращённая на волшебных сказках и дешёвых романах я верила в любовь и мечтала о счастье. Но личная жизнь как-то не задалась с самого начала. Вроде бы и не уродина (коса русая до пояса, глаза карие веселым задором горят, губки пухлые алые, носик маленький кнопочкой) характер мягкий, покладистый, а мужики все на других заглядываются и штабелями возле их ног укладываются. Больно и обидно…
И вот когда мой «поезд почти ушел» и даже в «последний вагон» прыгать» было уже, кажется, поздно, мне улыбнулась удача в лице командировочного из города Днепропетровска. Женатый на всю голову, солидный мужчина в возрасте «кому за…» имел гладкую круглую лысину и внушительное брюшко, но мне, по сути, было уже все равно. После нескольких недель жарких объятий, пылкой страсти и обещаний вечной любви я поняла, что беременна. С этого момента моя жизнь засияла яркими красками, преобразилась и изменилась до неузнаваемости. Не было и секунды сомнений в том, что я буду рожать. С этой минуты я полностью погрузилась в новые, неизведанные для себя ощущения. Я готовилась стать МАТЕРЬЮ!
Прошло шестнадцать лет. Командировочного того давно и след простыл, чему я, честно говоря, была искренне рада. Ну вот не смогла б я с ним жизнь свою связать! Дочь мне подарил и до свидания. До дому, до хаты скатертью дорога, жена ждёт!
Так и не выйдя замуж, свою девочку я растила и поднимала одна. В дочери души не чаяла! Надышаться и насмотреться на свою кровиночку не могла: красавица и умница, чудо моё расчудесное.
…. Где я не доглядела не знаю, но вдруг превратилось моё чудо прекрасное в Чудо-Юдо ужасное. Волосы моя красавица в чёрный цвет выкрасила, одеваться стала словно на похороны, а ногти и губы чёрной помадой малевать. Похудела моя кровиночка, на бедном лице под глазами синяки обозначились. Да и друзья соответствующие появились. Ночью по кладбищам шатаются, а днём отсыпаются. Учёбу дочка забросила, меня слушаться перестала. В общем хлебнула я с ней в тот год горького до слез.
Только любовь материнская границ не знает. Терпела я выходки кровиночки и все ей прощала. Репетиторов нанимала, по психологам водила. Я даже перевела её на домашнее обучение. Только толку то?! Сколько волка не корми, все равно в лес смотрит. Вот так и моя доченька. Днем она до полудня в кровати валялась, репетиторов в пол-уха слушала, а вечером гулять отправлялась. Шаталась вместе с такими же неуправляемыми подростками по подвалам всяким и кладбищам до рассвета и сладу с ней никакого не было.
И вот в какой-то момент лопнуло моё терпение, сердце материнское не выдержала. Вижу, дочка моя снова на ночь глядя гулять собирается. Такой я ей тогда скандал закатила, схватила учебник и по башке её дурьей шмякнула (все равно мозгов там, кажется, нет и никогда не было). Пока она глазёнками своими ошалелыми хлопала пытаясь понять что у чему, я за порог и в дверь шмыг. Замок заперла. Предварительно собрав все ключи, что в доме имелись оставила я свое чадо в тот вечер дома насильно. Пусть посидит в заперти гадина такая и подумает над своим поведением. Никогда я, кажется, не забуду как неслись мне в след проклятье, и страшные ругательства, как ломилась в дверь моя кровиночка и выла страшным голосом.
А я ни слова не говоря, в тот вечер отправилась бродить по ночному городу заливаясь слезами от горя и собственного бессилия.
Сколько так гуляла не знаю. Может час меня дома не было, а может и два да вот только поселилась в моей душе тревога за дочь. Подумала я подумала и решила домой возвращаться. Последние метры до старенькой серой пятиэтажки, где мы жили, не шла-летела. Забегаю в квартиру-тишина. Зову дочь-тишина. Вдруг слышу, вода льётся. На цыпочках иду в ванную, распахиваю дверь и вижу, лежит моя девочка с перерезанными венами в горячей воде мертвая.
Что было дальше помню смутно. Как хоронили мою девочку практически не помню. Все это время жила я как в бреду. Не жила я - существовала!
Кто-то из соседей в день похорон срезал на последок прядь волос с головы моей доченьки и мне отдал. И лежала теперь эта прядь волос на самом видном месте и боялась я к ней подойти. Казалась мне эта прядь чужой и не знакомой: чёрная, жёсткая.
А на девятый день обнаружила, что отрезанная прядь полностью поседела. Испугалась я тогда, к бабкам побежала.
- Как же так, мол! Как срезанная прядь с головы покойного поседеть может? Может кто-то что-то знает? Может это знак какой или примета на этот счёт существует?
Никто не знал ответов на мои вопросы. Все только плечами пожимали. И лишь одна женщина мне сказала:
- Ой, милая! Не к добру это все! Знать мучается твоя девочка на том свете. Черти ей и бесы покоя не дают. Вот она тебе весточку и присылает.
От этих слов в голове моей что-то помутилось. Ведь в смерти дочери я себя винила. И так съела себя, изгрызла, а тут такое…. Кое - как добралась до квартиры и в ванную, горячую воду включила. А вода в кране как назло не течёт, только булькает, рычит, словно в дьявольском котле. И вдруг вода со страшным ревом полилась из крана окатив меня кровью с ног до головы.
Отскочила я от крана в диком ужасе и только потом поняла, что не кровь это была, а ржавчина. А между тем вода весело полилась в ванную заполняя паром небольшое помещение. Стоя там, смотря на льющуюся воду, глотая слезы я ещё больше уверовалась в правильности своего решения. Взяв в руки бритву, я смотрела на воду шепча слова раскаяния. В последний момент перед роковым размахом я почему-то подняла глаза и увидела на белоснежной плитке брызги ржавчины. Равнодушно переводя взгляд от капли к капле я замерла в оцепенении. Не секунду мне показалось, что алые капли крови в причудливым узоре сложились в надпись : «Не надо, мама….»