Но и те, кто работал в тылу, сделали для Победы всё, что могли
Константин Симонов писал уже после войны, что военный корреспондент – это человек, бывающий на войне. И там, на войне, он не самый главный, не рискует собой больше других. Но в годы той войны разница между фронтом и тылом стиралась – трудно было везде. И журналисты особенно остро это на себе ощущали.
«Редакция закрыта. Все ушли на фронт»
В 1941 году в недавно вновь образованной Рязанской области выходило всего две областные газеты: партийная – «Сталинское знамя» и молодёжная – «Сталинец». Как только началась война, заявил о себе бумажный кризис, ведь на фронтах начали выпускать армейские газеты. В первые же дни войны был сокращён объём выхода «Сталинского знамени». Комсомольский «Сталинец» начал выходить на двух полосах, как и все районные газеты.
Журналистов не призывали на фронт в числе первых, считали, что они пока нужнее в тылу. Но ситуация менялась. Призвали на военную службу и работников пера – служить в редакциях военных газет – собкора «Сталинского знамени» Михаила Казанцева, фотокорреспондента Николая Гаврилова, работавшего в конце 30-х в кораблинской районке Александра Терехина... Георгий Маревичев, Иван Коршунов, Моисей Израильсон, Сергей Скоробагатов, Алексей Панкин надели в 41-м шинели. Более 50 рязанцев были в годы войны военными корреспондентами, редакторами военных газет.
Пришел сентябрь 1941 года, и вся редакция рязанской молодёжки ушла на фронт по той простой причине, что было принято решение о прекращении выхода комсомольских газет по всей стране. Редакция «Сталинца» располагалась в здании гауптвахты, рядом с кремлем. Работавший редактором Юрий Забродин объявил товарищам, что «Сталинец» временно закрывается, все дела и имущество передаются в областную газету. Журналисты редакции отправлялись на фронт. В партийную газету направлялись только непризывной Михаил Саратовский и Юрий Забродин (который тоже вскоре ушел на войну добровольцем). А в тот сентябрьский день провожали в военкомат Анатолия Муравьёва, Александра Нестерского, Михаила Семёнова... всего семь человек. Художнику газеты поручили написать объявление и повесить его на двери: «Редакция закрыта. Все ушли на фронт». Открылась редакция «Сталинца» только через десять лет.
А ну-ка, девушки, а ну, красавицы!
В аппарате редакции осталось с десяток журналистов. Редактора прислали из Москвы, бывшего сотрудника газеты «Известия» Ивана Афанасьева. Ответственным секретарем стал Артемий Адольфович Лукашиц (он запретил вслух произносить его отчество). Отдел пропаганды возглавила выпускница пединститута Анна Чечнева, отдел культуры – Елена Карпельцева. Вопросами сельского хозяйства занимался бывший газетчик рыбновской редакции Иван Илларионович Васильев. Два литературных сотрудника – Иван Сережечкин и воспитанница МГУ Зоя Яхонтова. И единственный собкор по сасовскому кусту – Георгий Львович Цыганков. Вот и весь журналистский корпус в годы войны.
Фронт приближался к Рязанской области, областной центр становится сначала ближним тылом, а потом и вовсе прифронтовым городом – несколько районов Рязанской области оккупированы. Оккупация была краткой, но принесла массу разрушений, потерь, волнений. Мы почти ничего не узнаем об этих обстоятельствах из областной газеты. Там очень немного местного материала, все больше материалы ТАСС и центральной печати, сводки Информбюро. Понятно, что работа поредевшего редакционного коллектива перестраивалась на ходу в ситуации военного положения, которое было установлено на территории области. Тем не менее газета работала. Вот как рассказывал об этом Михаил Саратовский, отдавший работе в редакции много лет:
«Вместе с Еленой Карпельцевой и заместителем начальника городского отдела милиции Николаем Волковым идём по затихшим улицам Рязани. Город на осадном положении. Враг – в тридцати километрах от областного центра.
На черных, точно пустых окнах белые бумажные кресты. То здесь, то там чугунные надолбы, противотанковые ежи. На каждом перекрестке и на площадях люди с винтовками и красными повязками. Едва различимы стены Рязсельмаша, деревообделочного, «Победы Октября», кожевенного имени Октябрьской революции. Ни огонька вокруг. Я знаю, что там, за этими мрачными стенами, идет горячая работа. За станками – женщины, подростки, старики. Они изготавливают мины, гранты, бомбы, части к самолетам, шьют одежду, обувь. Для фронта, для нашей победы!
В ту ночь я познакомился с будущим редактором вначале «Рязанского комсомольца», а затем областной партийной газеты «Приокская правда» Анатолием Прокофьевым.
По площади Ленина идут двое: высокий – в шинели с винтовкой через плечо и совсем ещё мальчишка небольшого роста. На рукаве красная повязка.
– Патруль – отрекомендовался военный. – Ваши документы и пропуска. Об Анатолии Прокофьеве я слышал как об инициативном вожаке сельмашевских комсомольцев.
– Вообще-то я числюсь в батальоне истребителей вражеских танков добровольческого рабочего полка, – рассказывал Анатолий. – Приходится заниматься ликвидацией последствий бомбардировок, воздушных налетов, патрулированием.
А было в ту пору бойцу рабочего полка семнадцать лет. С рабочего полка и начался его большой путь».
В декабре началось контрнаступление. Первым освободили Михайлов. Вспоминает М. Саратовский: «...Под вечер в редакцию вошел наш земляк – специальный корреспондент газеты «Красная звезда» Константин Симонов. В полушубке, в валенках. Задымил своей трубкой. Скупо рассказывал. А через несколько дней мы читали его очерк «Дорога на запад» – об освобождении Михайлова».
В декабре 1941 года в газете «Правда» появилась статья «Газета, оторванная от местной жизни», в которой острой критике подвергнута рязанская областная газета – в ней не находят отражения вопросы местной жизни. В январе 1942 года от должности освобождён редактор И. Афанасьев, а в феврале редактором назначена Клавдия Александровна Позднякова. Начинается период активного продвижения на поприще журналистики женщин. Ведь большинство мужчин ушли воевать. В 1943 году в области выходило 45 районных газет. Восемнадцатью из них руководили женщины.
Беги за паяльной лампой!
О чём писала областная газета в годы войны? Обо всём, что не запрещено цензурой. Нельзя было, например, написать о праздничном вечере в офицерском клубе. Потому, что таким образом раскрывалась дислокация воинской части. Упаси бог, упомянуть о месте расположения аэродрома или госпиталя – только номера воинских частей без географических названий. Обо всём остальном газета писала – о производственных успехах, о прибытии в город эшелонов с детьми и женщинами из блокированного Ленинграда, о подвигах наших фронтовиков, о сборе средств на строительство танков, самолетов и бронированных поездов. Появлялись в газете критические материалы? А как же! Буквально на второй день пребывания Клавдии Поздняковой в должности в газете опубликована заметка «Бездушие» – в ней говорилось о бездушном отношении к семье военнослужащего. Фактов, изложенных в статье, никто не отрицал. Но обком обвинил редакцию в политической безграмотности. Почему? Газета, вместо того чтобы показать конкретных виновников происшедшего и потребовать их наказания, «изложила материал так, что он может быть использован в интересах вражеской пропаганды». Начинающего редактора решили не наказывать, лишь указали редакции и заместителю редактора на допущенную политическую ошибку. Но бюро обкома партии обязало Клепиковский райком ВКП(б) принять необходимые меры по оказанию помощи семье военнослужащего. Это главное.
Ведущая тема газеты военных лет – Всесоюзное соревнование женских тракторных бригад, в котором побеждает бригада Дарьи Гармаш. Об этом коллективе писали в те годы много, и не только в областной газете. Автором большинства заметок был всё тот же Михаил Саратовский. Но и ему пришлось учиться по ходу дела.
Вот что рассказывала Клавдия Позднякова на одном из пленумов обкома партии в 1944 году: «И в рыбновской, и в областной газете до сих пор толково не рассказано, как эта бригада, какими методами достигает своей выработки на колесный трактор. Поскольку мы этого не сделали, у нас получается много кривотолков... Почему получаются такие разговоры? Потому, что вокруг этой бригады нет соответствующих разъяснений и не показано, как бригада добилась таких блестящих результатов в своей работе. Мы пытались это сделать, но получилось неудачно. Надо было рассказать о техническом уходе и о тех усовершенствованиях, которые придумала бригада. У нас нет таких специалистов, и у нас получился один конфуз. Наш работник сидел там неделю, изучал это дело, а потом написал так, что, когда трактор у Даши Гармаш остановился, то Коля Афиногенов бежит к нему со всех ног с паяльной лампой. Те люди, которые знают трактор, конечно, поймут, что паяльная лампа ни при чём, если трактор стоит. Но я тоже об этом не знала. А в результате долгое время, как только трактор останавливался, Коле Афиногенову кричали: «Коля, беги за паяльной лампой!».
Бригада Дарьи Гармаш работала так, что стала лучшей в стране, а журналисты учились своему делу. Именно в годы войны их снова начали обучать профессиональному мастерству – на специальных газетных курсах и в Высшей партшколе. Журфак в МГУ откроется только в 1952 году. Для фронтового поколения журналистов война и стала их главным университетом.
Ирина Сизова
Уважаемые читатели "Рязанских ведомостей"! Присоединяйтесь к нашему каналу) Ставьте лайк!
Другие статьи автора:
#рязанские ведомости #рязань #российскаяглубинка
