Даже солдатам самой могущественной армии во время военных действий нельзя вести себя так же, как дома. Приходится соблюдать определенный набор разумных правил, благодаря которым будет лучше всем: и самим бойцам, и командованию, и местному населению.
В начале десятилетней Афганской войны высшие чины не баловали своих подчиненных политинформацией. Видимо, предполагали, что эта страна представляет из себя нечто, вроде советской Средней Азии. Но затем, когда произошло несколько незапланированных эксцессов, с солдатами все-таки начали обо всем говорить.
Как правило, это была просто небольшая летучка, которую после прибытия пополнения проводили младшие офицеры. Как правило, запреты были разумны. Как правило, большинство из них нарушали.
Основная часть запретов и ограничений имела общий характер: не выходить за пределы части в одиночестве, не вступать в конфликты с местными, не хвататься за оружие без лишней нужды. Те же самые правила могли действовать в любой точке земли, куда отправлял свои войска Советский Союз.
Не менее, имелась чисто афганская специфика, учитывать которую следовало именно здесь. И вот эти туманные требования как раз были достаточно разнообразны.
Одним из главных правил было не болтать: многие афганцы достаточно хорошо и достаточно быстро выучили русский. А потому бача, который только что «стрельнул» у тебя монету, тут же мог доложить о планах шурави кому-то из «бородатых». Каждого мирного афганца следовало воспринимать, как потенциального агента моджахедов.
Другим правилом было не торговать с местными жителями и, особенно, не отправлять свои покупки в СССР. Армейские власти этим запретом добивались сразу нескольких целей: исключить тесное общение с местными жителями, а значит – саму возможность давления на своих солдат; исключить продажу военного имущества; не допустить, чтобы домой просочилась информация о широкой доступности в этой бедной стране престижных «капиталистических» товаров.
Также было нельзя пить воду даже из тех источников, откуда ее пьют и набирают афганцы. Даже сейчас около половины жителей этой страны не имеют доступа к чистой воде. А в провинции этот показатель еще ниже. У местных на всякие кишечные палочки мог появиться иммунитет, а вот наши ребята за минуту слабости легко могли поплатиться.
Следующим правилом был запрет без острой нужды входить в афганские дома – особенно, на женскую половину. То, что было небольшим проступком в глазах наших, в Афганистане являлось большой обидой. Даже нейтральный человек, даже потенциальный друг после этого обязательно хотел поквитаться с шурави и перебегал на сторону моджахедов. А затем самому себе плодить врагов? Как правило, взаимодействие с собственными согражданами старались переложить на афганских военнослужащих или полицию.
Также был запрет разбивать лагерь или просто надолго останавливаться у колодцев или же обычных рек, где набирают воду местные. На востоке (да и у нас – вспомните примету про бабу с коромыслом) это традиционная женская обязанность. А если советские солдаты остановились у воды, местные барышни, согласно требованиям исламской скромности, не могли к ним подойти. То есть, их распорядок дня нарушался, что могло стать причиной ненужного недовольства.
Еще одно правило было близко к двум предыдущим: не подходить, не пытаться заговорить или как-то открыто обращать внимание на афганских девушек – это может стать причиной очень острого конфликта. Тем не менее, находились донжуаны, у которых, все же, получалось завести шуры-муры с афганкой. Как правило, это были девушки из коммунистических семей, которым не требовалось соблюдать многих запретов.
Был особый запрет не приобретать у афганцев алкоголь – эту самую знаменитую кишмишовку. В зависимости от нахальства производителя, это мог быть и приличный напиток, и откровенное бырло. Ясное дело, что именно это правило чаще всего нарушали.