Завтра д/р Владимира Мукусева. Он уже много лет находится в «чёрных списках» и на экранах ТВ знаменитого «взглядовца» увидеть можно крайне редко. Я с его тезисами не всегда согласен, но мнение его – интересно. Из нашей беседы, что я записывал к 30-летию ВЗГЛЯДА (2017).
– Владимир Викторович, твои фото в армейской форме – это сборы?
– Да. Ленинградская область.1973 год. Отдельный полк связи.
– А вот фото из Афганистана?
– Это 1986 год. Очередной выезд на боевые. Джелалабад. В центре журналист Виктор Ногин, тот самый, который в 1991 году вместе со своим оператором Геннадием Куринным погибнет в Югославии. Он был руководителем нашей команды. Слева - тогда журналист радиостанции «Юность», позже ведущий программы «Время» Александр Бархатов. Я - снимаю...
– «Взгляд» обвиняют в разрушении авторитета Советской армии: в этом есть доля истины?
– Ни на йоту.
Все-равно, что градусник обвинять в смерти больного.
– Правильно ли я понимаю, что «первую тройку» ведущих (Захаров, Листьев, Любимов) отстранили от эфира и призвали на военные сборы после не самого удачного интервью с тогдашним министром обороны Язовым?
– Легенда, придуманная самими молодыми «взглядовцами» для поднятия своего авторитета и, якобы, гонений, а, значит, значимости их абсолютно, на самом деле, минимального участия в нашем проекте.
– Твой сенсационный сюжет с майором Пустобаевым имел последствия для героя?
– К сожалению, да. Причем, тяжелейшие. Начиная от суда «офицерской чести» в его части, а, по существу, почти физической расправы, до изгнания из армии и помещения его практически в сумасшедший дом.
Причем я Мишу обо всем этом предупреждал. Но он требовал эфира и даже обвинял меня в излишней осторожности и чуть ли не в трусости.
Я дал его в эфир только потому, что документы, которые майор ВВС Михаил Пустобаев привёз с собой (мы снимали его в парке у Останкинской башни. А я говорил в кадре что мы находимся в Пскове. То есть мы делали все, чтобы даже в мелочах уберечь Мишу) однозначно свидетельствовали - в стране готовится военный (или при помощи военных) переворот.
До Михаила ко мне с подобными опасениями обращались десятки офицеров. Но, от предложения сделать заявление в эфире (при этом с измененным голосом и съемками на контровом свете), они категорически отказывались. Так же, как и назвать себя, а уж тем более свою часть или хотя бы род войск и место дислокации.
И только Пустобаев - не струсил…
– За 30 лет прошедших со старта самого известного советского ТВ-проекта изменилось твоё отношение к армейским институтам?
– Трудно сказать. Сегодняшняя армия мне практически не известна.
– Есть ли необходимость в военно-патриотическом воспитании и какова роль нынешнего ТВ в таковом?
– Тот «новояз», которым общаются уже не первый год с многомиллионной аудиторией нынешние телегерои, особенно участники всевозможных «шоу бесноватых». Результат «на лицо»…
Поэтому ни о каком «военно-патриотическом воспитании», в глубинном и очень важном для создания в стране атмосферы уважения к закону, своему прошлому и настоящему, к своим старикам и святыням, к «отеческим гробам», сегодня разговора нет.
Да и вести его по сути некому.
И, кстати, почему, если патриотическое, то обязательно - военное воспитание. Разве вся наша история не дает нам блистательных примеров самопожертвования, героизма и истинного патриотизма, проявленных отнюдь не на полях сражений?
Ведь дошло уже до того, что находятся, с позволения сказать воспитатели, в том числе даже родители, которые своих и чужих детей одевают в военную форму. Я понимаю, когда форму, заслуженно и, главное, законно носят суворовцы и нахимовцы, воспитанники кадетских учебных заведений. А все остальные-то почему?
&&&&&&