В октябре 1941 года в 18 километрах от Риги, рядом с деревней Саласпилс началось строительство концентрационного лагеря, которому была уготована участь стать самым проклинаемым в истории той войны - именно в этом лагере детей умерщвляли, чтобы поддерживать жизни немецким солдатам.
История лагеря
В октябре 1941 года, когда несколько сотен еврейских узников привезли в чистое поле, заставив строить лагерь, никто и не помышлял устраивать здесь вивисектор. Изначально лагерь “Куртенгоф” (по немецким данным, он назывался именно так) был предназначен для отбора и ликвидации еврейского населения оккупированной Прибалтики. Однако уже вскоре лагерь пришлось расширять, дополняя его отдельным лагерем для советских военнопленных, детей, а также участников антинацистского движения.
Условия содержания узников были ужасными даже для концентрационных лагерей - несмотря на то, что это был воспитательно-трудовой лагерь, заключённым создавали все условия для скорейшего ухода из жизни. Кормили очень скудно - в день взрослому полагалось от 150 до 300 грамм хлеба низшего качества (пополам с опилками и травой) и миска похлёбки из овощных отходов. Естественно, никакой санитарии и заботы о здоровье узников не осуществлялось - в лагере не было даже врача. Также заключённым вменялась 14-часовая трудовая повинность, вне зависимости от возраста и состояния - смог встать, иди работай. Нет - есть лагерфюрер Рихард Никельс, сменивший его Курт Краузе и последний комендант Отто Теккемейер, которые придумывали, как заключённый сможет послужить обществу, например, материалом для экспериментов.
Уже спустя месяц после открытия “лагеря трудового перевоспитания” в него начали привозить военнопленных (им “построили” лагерь под открытым небом, где их почти не кормили) - многие из них умерли от недоедания, холода или просто став пропитанием для остальных (действительно, там отмечались случаи каннибализма). А ещё спустя месяц - детей, которых использовали для опытов. Опыты были по-настоящему жестокими - мало того, что у детей забирали до полулитра крови в день, надо многими ещё и фактически издевались. Детей травили ядами, проводили ампутации без анестезии, замораживали в ледяной воде или же доводили до обморочного состояния жаром.
В таких условиях немудрено, что количество жертв составило более ста тысяч, в том числе - не менее семи тысяч детей. Однако латвийские историки утверждают, что советские данные (представленные выше) ошибочны, хоть и построены на свидетельствах очевидцев. Дескать, не могли заключённые видеть столько смертей, ибо лагерь под Саласпилс не был лагерем смерти. С одной стороны, это выгораживает нацистский режим 40-х годов ХХ века, с другой - приукрашивает историю Латвии, что не есть хорошо, ибо история должна быть без изменений.
Закрыли лагерь лишь в 1944 году, когда к нему вплотную подошли советские войска. Оставшихся заключённых вывезли в “Штутгоф”, близ Данцига (современный Гданьск), а сам лагерь и всю документацию бывшего концлагеря близ Саласпилс сожгли, пытаясь замести следы. Однако и по сей день, если покопаться на территории лагеря, можно найти в земле осколки костей - впервые это доказали ещё в 1945 году. Тогда следователи раскопали всего пятую часть лагеря и нашли множество доказательств кремации людей - остатки костной и зубной ткани, земля была буквально пропитана какой-то маслянистой субстанцией, а в одной из точек раскопок обнаружили более шести сотен детских тел, захороненных слоями. Это подтверждалось и словами очевидцев (бывших узников лагеря, которых удалось найти и допросить).
Опыты, истязания и убийства
К заключённым относились, как я уже писал, из рук вон плохо. Некоторые охранники часто прибегали к рукоприкладству (вплоть до серьёзного членовредительства), натравливали на узников собак забавы ради. Практиковались также массовые показательные повешения и расстрелы - просто чтобы припугнуть остальных заключённых и “мотивировать их на труд”. Хотя ничего полезного в Куртенгофе не производилось - в качестве “труда” заключённым могли приказать копать землю на одном участке и переносить её на другой. На следующий день всё могло происходить иначе - участок раскопанный накануне, требовалось закопать, а на том месте, куда переносили землю, выкопать некую траншею. За невыполнение нормы могли отобрать пайку, избить, подвергнуть истязаниям или отдать на опыты.
В некоторых случаях (когда узник оказывался, по мнению нацистов, ни на что не годным), его могли застрелить прямо на месте, а в случае “саботажа работ”, в устрашение могли расстрелять или повесить целую группу узников. Либо для пущей острастки, затравить собаками - их специально натаскивали для этих целей.
А вот в медицине поле для “исследований” было весьма широким - про забор крови, травление и ампутирование я уже писал. Но я не писал про более бесчеловечные опыты, и откровенно говоря, мне мерзко про это писать даже с моим уровнем цинизма к происходившему в те годы.
Заключение
Вместо заключительного слова лучше будет привести стихотворение Ирины Саар, написанное ею в 2007 году:
Вам, прошедшим сквозь ада круги…
Детям Штутгофа и Салласпилса,
Вам, чьи жизни калечили с детства,
Тем, кого уберечь не смогли.
Тем, кто видел жестокость войны
Мир Дахау, Освенцима стены
Кто стоял у последней стены,
Кто всю жизнь нёс клейменье «измены»
Кто вернулся, и тем, кто погиб…
Кто Майданека пробовал воздух.
Тем, кто в снах всё не мог позабыть
Шоколадку… и Менгеле голос…
Оставляю я сердце своё…
В моей памяти чёткое место
Пусть кружит надо мной вороньё…
Как Вам после страданий согреться?
Как отдать Вам хоть каплю тепла?
Но нельзя отмолить прегрешенья
Тех, чья воля вас в пекло вела…
И сжимаются души … для мщенья…
Нет прощения этой войне!
И нельзя забывать злое дело -
Как калечили детское тело,
Вечерами купаясь в вине…
С вами был Историк-любитель, подписывайтесь на канал, поддерживайте публикации своими лайками и комментариями – впереди ещё много интересного!