Было это так давно, что даже людские легенды не сберегли эту историю. Её могу рассказать лишь я – её непосредственный очевидец. Моя память бережно хранит каждый её штрих. Это – одна из тех историй, что вдохновляют меня и одновременно успокаивают, вселяя уверенность в том, что ещё не всё потеряно, и у человечества есть шанс на спасение. Я тысячу раз пересказывал её своим друзьям, ну а теперь хочу пересказать людям, с надеждой, что она вдохновит самых отчаявшихся из них и заставит вновь поверить в себя.
События, о которых я хочу рассказать, произошли во времена крестовых походов, более тысячи лет назад. Я спокойно исполнял свои обязанности: отматывал время вперёд и следил за его ровным размеренным ходом. Жизнь моя текла вяло и однообразно: людские страсти не тревожили меня, я давно привык к созерцанию земных катаклизмов. Возможно, эта история и не тронула б меня настолько сильно, если б не произошла с моим близким другом – Богиней Войны. У неё были тысячи имён, но я предпочитал называть её лишь одним из них – Чантико.
Она тоже не сидела без дела: участвовала в каждой затеянной людьми войне, не зная усталости. А так, как в те времена вооружённые столкновения случались практически каждый год, причём иногда одновременно в нескольких местах, у Чантико не было ни минуты свободного времени. Безудержным вихрем она носилась по полям брани, под звон мечей и крики раненных. Её алый силуэт мелькал среди дыма и огня, а глаза – яркие сапфиры – горели жаждой новых сражений. И неизвестно, сколько б ещё она носилась по чужим войнам, не в силах обуздать свой дикий нрав, если б не встретила Его.
Как она сама потом рассказывала, она так и застыла на поле битвы, как громом поражённая. Стояла, не шелохнувшись, будто гибкое тело её сковал внезапный паралич. Смертные не могли видеть её, но она прекрасно всех видела и даже успевала прочесть мысли тех, кто оказывался рядом.
Его белая фигура на коне, бесстрашно сокрушающая легионы врагов, приковала взгляд богини намертво. И одновременно ей стали доступны знания, лежащие на самой поверхности чужого сознания. Это была постоянная мысль о боли. Чантико содрогнулась от неё. Ещё присутствовало много отчаяния, которое каждую минуту преодолевал этот сильный человек, и бесконечное беспокойство за судьбу своего народа. Он был смертельно болен, но, невзирая на свой недуг, исполнял обязанности короля безукоризненно, со всей самоотдачей и упорством, каких не встретишь даже у трижды здоровых людей.
Чантико опомнилась лишь, когда белая фигура короля промчалась мимо неё. В глаза бросилась его серебряная маска. И Богине Войны не обязательно было видеть его лицо, чтобы понять, что то, от чего она столетиями пыталась отгородиться бесконечными войнами, всё же произошло с ней.
С дикой яростью она обрушилась на его врагов – сарацин. Их предводитель – Саладин в страхе бежал.
В смятении Чантико покинула поле боя и прибыла ко мне совсем растерянной и дезориентированной. Она сказала, что не знает, как жить дальше.
***
Многие, наверное, не поверят, но я скажу, что это – чистая правда. В той битве король-крестоносец Балдуин IV Иерусалимский, действительно, одержал победу. Не знаю, уж с незримой ли помощью Богини Войны, поверившей в него, или нет, но в тот день он разбил 26-тысячную армию Саладина силами пятисот рыцарей-тамплиеров и на долгое время предотвратил посягательства сарацин на Святую Землю. Его мужеством и непоколебимой волей восхищались не только подданные и друзья, но и враги, и, конечно же, Чантико, повидавшая на своём веку, за многие тысячи лет, множество выдающихся правителей и полководцев. Но никто из них не смог захватить её мысли настолько, чтоб она не могла больше ни о чём думать. Битвы отошли на второй план, и установился долгожданный мир. Богиня Войны впервые за целую вечность постоянно сидела в своей рубиновой цитадели на краю Неба и не хотела ни с кем общаться.
А Он... Он продолжал жить на Земле, каждый день сражаясь не только с жизненными обстоятельствами, но и со своим недугом. Он проживал каждый день, как последний, всего себя отдавая служению своему народу.
Балдуин занял иерусалимский престол в тринадцать лет, будучи уже больным, и процарствовал более десяти лет, до самой своей смерти. Время его правления запомнилось людям самым мирным и благодатным за долгие десятилетия нескончаемых войн, предшествовавших ему.
Так, как король был ещё несовершеннолетним, вместо него королевством стал управлять регент, барон Миль де Планси, но вскоре он погиб при невыясненных обстоятельствах. Многие считали, что к его смерти был причастен граф Раймунд, ставший новым регентом.
Юный король был прекрасно осведомлён о геополитической обстановке на Ближнем Востоке. Он предпринял попытку напасть на Дамаск, чтобы не дать военачальнику Саладину закрепиться там, но вопреки воле короля регент Раймунд заключил с ним перемирие.
В пятнадцать лет, после наступления совершеннолетия, Балдуин расторг это мирное соглашение и одержал победу над арабами в битве при Монжизаре. Причём, несмотря на болезнь, он лично возглавил этот военный поход. В его голове зрели грандиозные планы. Он собирался напасть на Египет, но для этого ему нужны были союзники.
За 120 тысяч золотых Балдуин выкупил из арабского плена французского графа и рыцаря Рено де Шатильона, который являлся тестем византийского императора Мануила Комнина. Таким образом, король Иерусалима надеялся получить помощь византийцев при нападении на Египет. Граф де Шатильон, много лет протомившийся в арабской темнице, с радостью согласился помочь своему освободителю. Он отправился в Византию договариваться о военной помощи. Мануил согласился, и готов был предоставить своему новому союзнику корабли, но планам Балдуина не суждено было сбыться из-за внезапной смерти главного адмирала, которая, скорее всего, не являлась случайностью. Это было тщательно спланированное политическое убийство с целью не допустить вмешательства Византии в разгорающийся конфликт с арабами.
Тем не менее, эта неудача и прогрессирующая болезнь не сломила дух молодого короля. Как я уже упоминал, Балдуин разгромил войска Саладина в битве при Монжизаре. Пусть он и не захватил Египет, но благодаря мудрому правлению, ему удалось заморозить ситуацию в Палестине, что дало крестоносцам возможность укрепить Иерусалимское Королевство.
«Он правил всего десять лет, но его помнят спустя тысячу. А многие бесполезно живут до ста, но их не помнят даже собственные внуки» – Несколько опрометчиво заявила мне Чантико.
Что ж, она была права.
И всё же, несмотря на мощное правление Балдуина, в 1183 году Саладину удалось захватить несколько крепостей на границах Иерусалимского Королевства. Он готовился к нападению на главный замок крестоносцев – Керак, где как раз проходила свадьба младшей сестры Балдуина. Когда сарацины осадили крепость, король отправился спасать сестру. Ему удалось пробить осаду и обратить врагов в бегство, но шурин Балдуина, барон Ги де Лузиньян, не стал преследовать Саладина по пустыне и позволил его войскам спокойно уйти. На тот момент силы короля Иерусалима были уже на исходе. Ранее он назначил своего старшего племянника со-королём Балдуином V, а Ги – регентом, но за это предательство он лишил шурина звания и едва не расторг его брак со своей сестрой.
В возрасте двадцати четырёх лет молодой король, успевший сделать так много для своего народа, скончался. Без него через два года Иерусалимское Королевство пало под натиском арабов.
***
И что же моя дорогая Чантико? Конечно, она была очень огорчена. Не просто огорчена. Сердце её сковала глубокая тысячелетия печаль. Душа её любимого короля отправилась в Царство Аида, куда ей не было доступа.
Но и до него, и после него властвовало множество выдающихся правителей, однако, ни один из них Чантико не запомнился. Никем она не восхищалась, кроме Балдуина.
– А как же Цезарь, Наполеон, Александр Македонский, Чингисхан? – Увещевал я.
– Что Чингисхан, что Македонский? И где их царства? Рассыпались, как снежный ком. Всё, что они завоевали, пошло прахом. А Иерусалим стоит и будет стоять ещё тысячи лет!
– Но многое изменилось. – Возразил я. – И Иерусалим давно не принадлежит крестоносцам, и кровь за него проливали многие...
– Ты не понимаешь, Кронос! Ты совсем меня не понимаешь!
Да... Наверное, я её не понимал, ведь мне была неведома любовь, а только мерный ход времени и вечность, в которую оно уходило.
Конечно, Чантико и тысячу лет назад прекрасно понимала, что любовь богини и смертного, пусть даже он был бы здоров, обречена на провал, а с такими отягчающими обстоятельствами, и вовсе.
Мимолётно им удалось встретиться на нескольких битвах, ведь Богиня Войны приходила в материальный мир только во время сражений. Но мысленно Чантико могла общаться с возлюбленным в любое время.
Спустя сто лет после его смерти она впервые пошла на поклон к Богу Подземного Мира. Но Аид остался непреклонен и не согласился отпустить душу Балдуина из своего Царства. Это противоречило законам Мироздания. Как бы Чантико не просила, как бы ни умоляла его, что бы ни обещала взамен, её ждало неизменное «нет». Так и продолжала она ходить каждые сто лет, потом каждые пятьдесят, затем каждые десять. Аид устал от её настойчивости.
– Позволь мне его увидеть. Хотя бы на мгновение! – Молила она.
Она просила меня, как более старшего и авторитетного бога, посодействовать в вызволении Балдуина. И под моим натиском Аид, наконец, сдался. Но он поставил условие:
– Я отпущу Балдуина, но тебе самой придётся спускаться за его душой в Лимб.
Ни один мускул не дрогнул на лице бесстрашной богини при словах Аида. Чантико сдержанно кивнула и поклонилась богу в благодарственном жесте.
– И как ты собираешься его искать? – Возмутился я, когда аудиенция закончилась. – Там же необъятные просторы, тем более, ты не знаешь географии Потустороннего Мира.
– Мы не знаем. – Коротко ответила она.
– Что?
– Мы не знаем. Ты же поможешь мне, друг?
Что мне оставалось? Только согласиться. Не мог же я бросить свою Чантико в таком трудном деле.
***
География Лимба, действительно, оказалась странной. Аид отказался нам помогать. Мы еле нашли потайной вход в Подземный Мир где-то посреди молчаливых отрогов седых Уральских гор.
Тяжёлая каменная дверь, невидимая смертным, медленно отворилась под натиском Богини Войны. Перед нами предстала узкая шахта с винтовой лестницей, уходящая на десять тысяч ступеней вниз. Мы начали спуск. Дверь за нами захлопнулась, как мышеловка за спиной. Холод прошёлся по коже. Мы оказались замурованы в скале.
Примерно через сто ступеней я стал различать невнятные голоса и гул, исходящий из недр земли.
Ещё через двести откуда-то снизу начало бить красное свечение. Но разве Чантико могло что-то остановить? Она бесстрашно спускалась вниз. Я следовал за ней.
На чёрных стенах шахты красовались барельефы, изображавшие мистических чудовищ с изумрудными глазами. Иногда, при взгляде на них, мне казалось, что их липкие чешуйчатые тела двигались, навевая ужас. То были фантастические химеры с головами змей, которых на самом деле не существовало на свете.
Когда мы преодолели первые две тысячи ступеней, Чантико без сил опустилась на пол. Но ведь это были обычные ступени… Или нет? Я предположил, что, так, как мы живые, то вся материя Загробного Мира может вытягивать из нас энергию. Таким образом, даже спуск по обычной лестнице покажется нам пыткой. Чантико посетили такие же мысли. Но она отдышалась и встала вопреки усталости. Она не могла упустить свой шанс… Шанс на счастье.
Поручней не было. Я тоже из последних сил поддерживал подругу. Но я был крепче. Я был старшим богом. Чантико относилась к младшему поколению, а потому она ещё не вошла в свою полную силу и не могла совладать с энергией Потустороннего Мира. Но она точно знала, чего хочет, и чего не сделает ни при каких обстоятельствах… Не остановится.
Когда её ноги соскользнули с последней ступени, Богиня Войны рухнула на колени, готовая хоть ползти к своему любимому королю. Я поднял Чантико на ноги. Мы оказались на открытой местности. На горизонте алела красная звезда, освещая безрадостный пейзаж кровавым светом. Вокруг на тысячи миль простиралась безжизненная тёмная пустыня, усыпанная камнями. Сверху, в воздухе парили чёрные ромбовидные кристаллы, отражая на своих безупречных гранях красный свет звезды. Когда мы пересекли невидимую границу, они вдруг ожили. На их поверхностях, как на экранах, зажглись синие символы, которые я не смог прочесть. В тот же миг равнодушный механический голос проговорил на сотне языков:
– Ты пришла зря, Чантико. Тебе никогда его не найти!
– Нет! Неправда! Где он?! – С яростью воскликнула она и попыталась сбить один из кристаллов мечом, но он увернулся.
Я схватил её за плечи, призывая успокоиться.
– Это лишь дроны службы безопасности. Они ничего не знают. Нам нужен… Кто-то более компетентный. Чантико, береги силы! Не расходуй их зря! Пойдём!
Она всё ещё находилась в ярости. Мы миновали поле стражей и вышли к Реке Забвения. Воды её были черны, как ночь. Через неё был брошен широкий мост, подсвеченный розоватыми неоновыми фонарями.
– Я не знаю, куда идти! – В отчаянии промолвила девушка.
Она была весьма пессимистичной натурой. Я же всегда стремился мыслить позитивно. Оттого, наверное, мы и сошлись.
Я пытался её успокоить, убеждая в том, что мы обязательно кого-нибудь встретим, и нам укажут путь хотя бы к тому, кто знает, как в Лимбе найти конкретную душу.
Но нам повезло ещё больше. Миновав чёрную Лету, сойдя с моста на берег и обогнув невысокие холмы, мы увидели замок, одиноко стоявший на крутом утёсе. Внизу плескалось чёрное море Мёртвых. Река Лета впадала в него. Я раньше об этом не знал.
Цитадель принадлежала Церберу – начальнику службы безопасности, по сути, заместителю Аида. Уж он-то точно всё знал! Почувствовав наше приближение, он вышел навстречу. Перед нами предстал мужчина громадного роста с головой пса. Он был закован в чёрные доспехи. В его руке полыхал пламенем меч, с лезвия которого капал жёлто-зелёный яд. Цербер прекрасно знал, кто мы такие и зачем пришли в Лимб. Он оказался не очень любезен.
– Ты затеяла бесполезное дело, Чантико. Отсюда ещё никто не выбирался. – Без приветствия сообщил он.
– Ты можешь сказать, хотя бы где он? Где Балдуин?
– Его душа мается уже тысячу лет неупокоенная.
– Что это значит? – В отчаянии воскликнула Богиня Войны.
– Это значит, что он заперт в своей персональной духовной темнице, из которой не может выйти. Неупокоенные вынуждены проживать один и тот же сюжет из своей земной жизни вечность, пока не смогут справиться со своей болью, мучившей их при жизни, и исцелить свою душу.
– Это несправедливо! – Запротестовала она. – Он не заслужил такой участи. Он был… Он был самым добрым, самым благодетельным человеком!
– К сожалению, законы Мироздания не переиначить, Чантико. Ему выпала невероятно сложная и несчастливая судьба. Но… Не будь так, вы бы никогда не встретились, и он бы не стал тем, кем стал.
На глазах непреклонной Богини Войны выступили слёзы. Наверное, впервые в её жизни.
– Цербер, пожалуйста… Просто скажи мне, как его найти… Мне бы хоть на мгновение его увидеть! – Взмолилась Чантико.
Мне было больно на неё смотреть.
Главный страж тяжело вздохнул, хотя, ему, наверное, было плевать на проблемы Чантико.
– Отыскать конкретную душу непросто. Ты должна почувствовать притяжение. Попробуй сосредоточиться на своём дорогом человеке. Сердце укажет тебе путь.
Ничего конкретного Цербер не сказал. Не дал никаких советов, вместо них отделавшись от нас размытыми, пространными фразами.
Он удалился в своей замок, а мы ещё долго стояли возле него, не зная, что предпринять. Я всматривался в мощные стены цитадели, причудливые треугольные башни со стрельчатыми окнами и усердно размышлял. Чантико застыла в смятении.
– Чантико… – Позвал я. – Может, Цербер дал дельный совет? Попробуй сосредоточиться… Ну… Не знаю, припомни его отличительные черты. Что-то…
– Отличительные черты? Я даже не знаю, как он выглядел! Как он должен был бы выглядеть, если б не эта проклятая болезнь! Он всегда ходил в маске. – Вспылила Богиня.
– Я понимаю, но… Может быть, голос? Ты помнишь его голос?
Она задумалась.
– Помню…
– Тогда постарайся снова его услышать.
***
Мы бродили по Лимбу очень долго. Вскоре я потерял счёт времени. Над безрадостным тёмным пейзажем проносились белые размытые тени – души неупокоенных мёртвых. Они не останавливались, но я чувствовал на себе их пристальные взгляды, пронзавшие моё живое тело будто иглами. Чантико пыталась услышать любимый голос.
Мы миновали множество городов мёртвых, которые, словно близнецы, были похожи друг на друга. Однообразные цилиндрические и треугольные строения из чёрного камня не таили в себе ничего интересного, хотя земной путь душ, которые в них обитали, несомненно, стоил внимания. О том, где же находятся упокоенные души, нашедшие себя и исцелившие свои духовные раны, я так и не спросил у Цербера, а Аид больше не давал нам аудиенций.
Богиня Войны впала в крайнюю степень отчаяния.
– Я останусь здесь навсегда, Кронос. А ты выбирайся. Брось меня. – Говорила она.
Но я даже не думал этого делать.
К исходу первой сотни лет в Лимбе, Чантико, наконец, удалось услышать знакомый голос. Она узнала его из тысяч других, звучавших над пространством мира мёртвых, и складывающихся в пугающий странный хор.
– Я знаю! Я знаю, где Балдуин! – Не веря себе, на эмоциях однажды воскликнула она.
Богиня Войны схватила меня за руку и потащила куда-то вниз по тропе, высеченной в чёрных скалах. Мы наткнулись на узкую пещеру, уходящую в глубины Лимба.
– Будем спускаться? – Зачем-то спросил я, хотя это и так было понятно.
Богиня Войны торопилась так, что я едва поспевал за ней. Ей удалось обогнать само время.
Там, внизу, в более низком слое пространства, на бесплодной бесконечной равнине, шла жесточайшая битва. Она не прекращалась тысячу лет. Она была иллюзией, из которой тот, кто в неё попал, не видел выхода.
Сотни солдат рубились друг с другом, но будучи уже давно мёртвыми, дважды умереть они не могли. Их раны тут же зарастали. Воины вскакивали на ноги и продолжали сражаться. Все войска перемешались между собой. На поле брани сошлись рыцари-тамплиеры, сарацины, самураи, викинги, славяне… Я так и не понял, кто против кого воевал в той безумной мясорубке. Наверное, все против всех.
Чантико отчаянно искала знакомую фигуру в чёрно-кровавом месиве из тел. Растерявшись, она что есть силы закричала:
– Балдуин! Балдуин!
Пронзительный крик богини эхом пронёсся над безжизненной равниной, от вибрации со скал посыпались камни.
Через несколько мгновений войска расступились, повинуясь чьей-то железной воле. В самой гуще сражения, в его эпицентре Чантико увидела того, кого так жаждало встретить её истомившееся в тоске сердце. Великий Король Иерусалима опустил свой меч, пристально посмотрев на богиню. Он будто не верил, что она, действительно, здесь и пришла к нему. Битва прекратилась. Воины замерли в нелепых позах. Я остановил время, чтобы двое смогли объясниться.
Чантико безмолвно и пронзительно смотрела на своего любимого короля, словно заново узнавая его. Теперь он выглядел так, как должен был выглядеть при жизни. Лицо его больше не скрывала маска, и он предстал перед нами в гораздо более взрослом возрасте, чем тот, до которого ему удалось дожить на Земле. Богиня Войны с изумлением всматривалась в такие новые для себя черты его лица, и, казалось, просто утонула в его глазах, растворившись, как песчинка в бездонном океане.
– Чантико… – Первым нарушил затянувшееся молчание король. – Как ты здесь оказалась?
– Я… Я пришла за тобой. Аид согласился отпустить тебя из своего Царства. – Запинаясь от волнения, произнесла она. – Ты… пойдёшь со мной?
Я не узнавал свою Чантико, непобедимую, несокрушимую Богиню Войны. Они с Балдуином будто поменялись местами, и она стала смертной, трепещущей от страха, что её отвергнут, а он – богом, повелевающим чужими судьбами.
Он ничуть не изменился. Те его качества характера, в которые влюбилась когда-то Чантико, даже не видя его лица, остались при нём. Он сразу же подумал о своём народе, о своих воинах и сказал, что не может бросить их на произвол судьбы.
– Балдуин! Это – иллюзия! Это всё – не по-настоящему. Война давно закончилась. И ты свободен от неё! В твоей душе должен установиться мир. Отпусти их… Отпусти всех воинов! Пусть они тоже освободятся и обретут покой!
– Нет, я должен сражаться. – Покачал головой он.
– Помотри на меня… Я – Богиня Войны, и я говорю тебе, что война должна остаться для тебя в прошлом. Ты достаточно боролся всю свою жизнь. Пора отдохнуть. Пора стать на путь исцеления души. Я прошу: пусти мир в своё сердце.
Убедить этого воинственного, бесстрашного короля сложить оружие, было трудно. Неупокоенные души не понимали, что находятся внутри иллюзии, внутри ловушки собственного разума и продолжали «жить» на автомате, делая то, что привыкли делать при жизни. Но Чантико не сдавалась.
– Куда же мы отправимся? В мир живых? – Спросил Балдуин после долгих убеждений богини. Казалось, он поверил в то, что, действительно, тысячу лет находился в собственной иллюзии.
– Нет. Ко мне... В мир богов. – Робко ответила она.
– Нет, нет, я недостоин.
– Что? Если кто-то и достоин, то именно ты! – Безапелляционно ответила она. В её голосе послышалась привычная твёрдость. Моя Чантико, наконец, перестала бояться отвержения, убедившись в том, что её не отвергнут, и стала собой.
Король и при жизни был решительным человеком. Резким, амбициозным, импульсивным. Он знал, что ему не суждено прожить долгую жизнь, поэтому старался успеть сделать как можно больше великих дел. Если б он был здоров, то, без сомнения, завоевал бы полмира, а то и весь его. Хотя... Может, именно болезнь, постоянное преодоление себя и своего глубокого отчаяния сделали его таким сильным и непреклонным? А если б он был здоров, то тогда ничем бы не отличался от большинства заурядных правителей? Так или иначе, ему удалось совершить, возможно, самый грандиозный поступок – завоевать сердце самой Богини Войны, на что оказались неспособны тысячи правителей и воинов, что были до него и после него. И теперь она спустилась за ним в Царство Мёртвых, рискуя собой, чтобы вызволить его из личной темницы.
Долг и любовь всё ещё продолжали бороться в его душе, но Чантико не переставала убеждать, что всё, что происходит вокруг – иллюзия.
– Прошу, Балдуин, поверь мне. Отпусти своих воинов. Пусть они упокоятся...
Время по-прежнему было остановлено мной. Битва застыла, как на холсте картины. Чантико с надеждой смотрела на своего любимого короля. Он, наконец, кивнул, приняв окончательное решение:
– Хорошо... Я отпускаю их.
В тот же миг я отпустил и время, и оно помчалось вперёд с прежней скоростью. Но битва не продолжилась. Белые, безликие тени покидали измождённые тела воинов и устремлялись вверх. Все те души, которые так же, как и Балдуин, после смерти попали в ловушку собственного разума, теперь были освобождены. Таким образом, легендарный король Иерусалима совершил ещё один значительный поступок, но уже после своей смерти.
Лишённые душ, тела воинов рассыпались прахом. Пространство вокруг опустело, лишь мерно мерцала красная звезда-полынь над горизонтом, освещая всё своим мертвенным светом. Её сияние отражалось на остром лезвии меча короля. Балдуин, будто опомнившись, спрятал оружие в ножны и сделал шаг навстречу богине.
***
Через пещеру мы поднялись на самый верхний ярус Лимба. Но нам предстояло ещё бродить неизвестно сколько, чтобы добраться до Лестницы, и потом одолеть десять тысяч ступеней. Чантико ослабла. Долгое нахождение в Царстве Аида истощило её силы. Она шла, не разбирая дороги, поддерживаемая Балдуином. Я вёл их вперёд, сам не зная, куда, и надеялся лишь на чудо.
Мы миновали несколько городов Мёртвых, но никто не смог подсказать нам путь. Вскоре нам показалось, что мы ходим по кругу.
– Цербер сказал, отсюда никому не выбраться. Я готова остаться в этом мрачном месте навеки, лишь бы с тобой. – Промолвила Чантико.
– Мы выберемся. Обязательно. Верь мне. – Ответил король.
Город сменялся городом. Все они были похожи друг на друга и не имели никаких отличительных черт.
– Главное, выйти к Реке. По ней мы найдём Лестницу. – Сказал я.
– Лета опоясывает каждый ярус Лимба. Не факт, что вы выйдете к нужной стороне. – Вдруг раздался голос за нашими спинами.
Мы обернулись. Перед нами стоял Цербер. Он сжалился над юной богиней и решил указать нам путь.
Мы повернули на запад и прошли через скалы по узкому ущелью, оканчивающемуся широкой долиной, посреди которой застыли каменные изваяния. Высокие тёмные фигуры изображали людей в мантиях, скрывающих их лица. Но от всех них веяло какой-то угрозой, ужасом, духом вечной смерти. Мне стало не по себе.
– Куда дальше? – Спросил я Цербера.
– Дальше только вперёд. – Ответил он. – Вы увидите Реку. Идите вверх по течению три дня и выйдете к скале с Лестницей.
Три дня? Чантико слабела на глазах. Я опасался, что она погрузится в кому и будет лежать в ней столетиями, обречённая навечно остаться в Лимбе. Да и я чувствовал сильную слабость и шёл вперёд из последних сил.
Я спросил Цербера, есть ли более короткий путь, но он ответил, что нет, и удалился, напоследок неожиданно пожелав нам удачи.
Мой извечный оптимизм всё-таки дал трещину. Я чувствовал себя измотанным настолько, что мне хотелось рухнуть на землю и лежать так тысячи лет, не вставая. Только Чантико и Балдуин, их любовь заставляла меня двигаться вперёд. Больше всего на свете мне хотелось увидеть их счастливыми. Я понял, что не имею права сдаться.
Кое-как мы одолели треть пути. Остановились на ночлег, чтобы перевести дух. На горизонте вспыхивали серебряные искры. То были души неупокоенных, которые пытались выбраться из Лимба. Их ловили дроны-стражи и отправляли обратно. Я опасался, что Балдуина не пропустят, но Аид же ясно дал понять, что разрешит его душе покинуть своё Царство, а значит, и его слуги были в курсе решения своего повелителя.
Не знаю как, из последних сил мы добрались до Реки. На Чантико было страшно смотреть. Её лицо сильно побледнело, под глазами залегли глубокие чёрные круги, щёки впали, губы потрескались, из них сочилась кровь. Её тонкие руки больше не могли удержать меч. Всегда такая энергичная, неукротимая богиня безвольно повисла на короле. Когда мы вышли к Реке, стало ясно, что дальше она просто не сможет идти. Балдуин подхватил её на руки и нёс весь оставшийся путь.
Мне посчастливилось встретить одно-единственное захудалое обгоревшее деревце. Я выломал из него самую крепкую ветку, чтобы в дальнейшем использовать её, как трость. Так, опираясь на что-то, я мог хотя бы сносно двигаться.
Когда мы поднимались вверх по течению, и вдалеке уже виднелась нужная нам скала, на нас свалилась неожиданная напасть. Откуда ни возьмись, выскочили страшные великаны-гекатонхейры, которые решили напасть на нас. Я не понимал, как они ослушались приказа Аида, или, может, они нападали на всех, кто встречался им на пути. Выглядели они жутко. Три непомерные глыбы, состоящие из клубков мерзких щупалец и змей, постоянно копошащихся и издающих ужасные звуки, обрушились на нас.
– Ты можешь снова остановить время? – Прокричал мне Балдуин.
– Я попытаюсь!
Я потерял слишком много сил, а для этого дела требовалась энергия, сосредоточенность и выдержка. Пока я пытался сконцентрироваться, королю ничего не оставалось сделать, как передать Чантико мне, а самому вступить в бой с гекатонхейрами. Конечно, это была не 26-тысячная армия сарацин, с которой он расправился за один день, а всего лишь три чудовища-великана, но они обладали нечеловеческой силой. Только и Балдуин теперь, перешагнув черту смерти, тоже обладал сверхъестественными способностями. Он обнажил свой меч и бросился в бой. Я рухнул на землю, рядом с Чантико. Сквозь пелену доносился до меня рык безумных чудовищ, лязг меча о камни, грохот, с которым падали отвратительные отрубленные щупальца. Но гекатонхейры не знали боли и усталости, кроме того, их сила нарастала. Мне нужно было срочно остановить время, чтобы мы могли спокойно уйти от них и добраться до Лестницы.
– Балдуин, нет… – Хрипела обессиленная Чантико, видя, что вражеские силы перевешивают.
Её отчаяние, вмиг передавшееся мне, что-то зажгло внутри меня, открыло второе дыхание. Я, наконец, сосредоточился и словно щёлкнул выключателем. Картинка вокруг застыла, как на экране телевизора. Отвратительное скорпионье жало одного из гекатонхейров замерло в нескольких сантиметрах от шеи короля. Он с трудом вытащил застрявший меч из чёрного тела чудовища.
– Быстрее, уходим! – Прокричал я. – Я не смогу долго их сдерживать!
Балдуин подхватил на руки Чантико, я еле поднялся с Земли, опираясь на трость.
Знакомый мост через Реку остался позади. Снова передо мной предстало поле со стражами-дронами. Они не двигались. А если б я не остановил время и всё вместе с ним, неизвестно, пропустили бы они нас или нет.
Впереди возвышалась великая скала. В момент, когда мы ступили на первую ступень, что-то внутри меня рухнуло, будто обвалилась стена, весь окружающий мир пришёл в движение. Дроны с противным жужжанием сорвались с мест и полетели к нам. Издали слышался грохот разъярённых гекатонхейров, которые со страшной злобой крушили всё вокруг. Мост через Лету переломился пополам под их ударами и рухнул в Реку.
Мы стремительно поднимались по ступеням. Нас уже скрывала скала.
– Иди с Чантико вперёд, если что, я их задержу. – Сказал я Балдуину.
– У тебя не осталось сил!
– Ничего… Главное, вы выберитесь отсюда.
Я сильно отстал от друзей. Внизу не слышалось никакого шевеления, видно, Лестница уже не входила в зону контроля стражей. Мне предстояло преодолеть десять тысяч ступеней. Ещё никогда в жизни мне не было так тяжело, как во время того подъёма. Царство Мёртвых будто не хотело нас отпускать, затягивало в свою трясину, высасывая последние силы. Много раз я хотел сдаться и рухнуть вниз, но понимал, что нужен Чантико и Балдуину там, наверху, ведь им предстоит ещё преодолеть границу между миром живых и миром богов, а я хотел увидеть их счастливыми. В общем, последнюю треть пути я выбирался ползком, ноги уже не слушались меня, голову объял туман.
Я нагнал друзей уже возле двери. Они сидели возле неё, привалившись к стене. Дверь, являющуюся одновременно и входом и выходом из Потустороннего Мира, предстояло ещё открыть. В прошлый раз Чантико, полная сил и энергии, без труда отворила её. Теперь же я не представлял, как нам выбраться. Богиня Войны находилась уже практически без сознания.
И тогда я мысленно воззвал к Аиду. Я сказал, неужели, он не поможет нам, ведь мы прошли столько испытаний и преодолели такой тяжёлый путь.
«Ты же пообещал отпустить душу Балдуина из своего Царства. Так сдержи своё слово!»
Оставался всего один шаг до полной свободы. Было бы очень обидно, если б мы все втроём сгинули у той Лестницы, пройдя путь до конца.
Я уже ни на что не надеялся, и даже не предпринимал попыток стучать в закрытую дверь, но вдруг она внезапно распахнулась сама, и тёмное помещение залил яркий солнечный свет. Я зажмурился. В ноздри ударил свежий горный воздух. Сразу же стали возвращаться утраченные силы. Я подполз к Чантико и Балдуину. Небо отражалось в ясных сапфировых глазах моей подруги. Она зашевелилась, приходя в себя, но ещё не верила, что всё позади.
Мы выбрались наружу. Нас окружали холодные неприступные пики Уральских гор. Седое солнце серебрило снега, горный вихрь развевал длинные волосы несокрушимой богини.
– Я люблю тебя, Балдуин… – Сорвалось тихое признание с её уст, но её слова, ожидаемо, унёс ветер.
***
Конечно же, король на ней женился. И я часто захожу к ним в гости. Мне нравится бывать в Красном замке Богини Войны. У неё очень красиво, несмотря на то, что большую часть своего времени она проводит на полях сражений. Точнее, проводила. Теперь многое изменилось. И мы с Чантико как-то отдалились друг от друга. Я не обижаюсь, ведь я знаю, что так всегда бывает, когда один из друзей обзаводится семьёй. И я искренне рад за подругу. Что она всё-таки добилась своего. И сколько бы препятствий не возникло на её пути, она не упустила свой шанс на счастье. И может, ничего не было предначертано с самого начала, и моя Чантико сама сплела узор своей мятежной жизни. Но одно ей было известно давно, еще тысячу лет назад, что Он – её единственная Судьба из всех возможных.
© Евгения Усачева "Богиня Войны с Тысячей Имён" рассказ (2023)