(Трилогия о Бальзаминове)
Вторая часть «бальзаминовской» трилогии - «Свои собаки грызутся, чужая не приставай» - наименее известна. Её чаще всего «пропускают» при постановках (например, в той, что сейчас идёт в Малом театре). В знаменитом фильме используется ряд реплик оттуда, сама же история отсутствует — и поэтому даже не очень ясно, почему Бальзаминовы так злятся на сваху: всё-таки две неудачи озлобляют куда больше, чем одна. У Островского же и мать, и сын вполне удоволетворяются словами Акулины Гавриловны «Уж, видно, не судьба; а я не причинна. Сами видели, я свой оборот сделала; а я за всех не ответчица, коли они всякому в своем доме волю дают».
Возможно, действительно этот эпизод Мишиных похождений менее интересен, хотя, мне кажется, и на него взглянуть стоит, тем более что появляется здесь довольно своеобразный персонаж — очередной «предмет» ухаживаний, «Анфиса Даниловна Антрыгина, вдова, 30-ти лет» (кстати, первой исполнительницей её роли была так любимая Островским Л.П.Никулина-Косицкая).
Что это за дама и чем она интересна? «Такая женщина, я вам скажу, одно слово - король! И характеру самого слободного... Ходит это по комнатам, размахивает руками. "Никого, говорит, я не боюсь, что хочу, то и творю; нет, говорит, надо мной старших!" Да и точно, кого ей бояться? ни мужа у неё, ни отца; одна как есть», - так рассказывает о ней сваха Красавина. И ещё одна характеристика - «Такая пава, что только "ах", да и всё тут».
В первой же картине Бальзаминов получает от «павы»письмо (заметим ещё, что письма в дом к ним приходят крайне редко, а потому даже пугают и маменьку, и Матрёну) с приглашением: «Ваше знакомство для нас будет очень приятно... можете меня видеть в известном вам доме, когда вам угодно. Заочно посылаю вам воздушный поцелуй...» По словам свахи, это ответ на ухаживания Мишеньки - «вот он ходил-ходил мимо окон-то, да не будь дурень, амурное письмо и напиши». Как всегда, великолепны детали: «Пишет это так учтиво, безо всякого охальства. Другой ведь напишет, просто страм; а это хоть барышне дай, так ничего. От этого письма она и приди в чувство; уж оченно ей понравилось, что учтиво пишет-то, что охальства-то никакого нет».
Живёт Антрыгина где-то на краю Москвы. «Да и сторона же у них такая глухая», - скажет Красавина. И пояснит в сказочном стиле: «Ходит-бродит он, добрый молодец, по таким палестинам, что другому и на ум не взойдёт. Доходился он до край-Москвы, видит он: стоит нов-высок терем; а во этом терему, во купеческом дому...» Кстати, именно «терем», видимо, и привлёк Мишенькино внимание: «И дом, маменька, у неё каменный. Ах, блаженство!»
Казалось бы, всё складывается как нельзя лучше: сваха снова постаралась («Вижу её в таких чувствах от его учтивости-то: напишите, говорю, ему на ответ, и адрес твой сказала. Она и написала»). И теперь поучает незадачливого Бальзаминова: «Приходи ужо вечером, вот и всё тут; а там уж по делу видно будет, какой оборот вести. Известное дело, зевать нечего! Куй железо, пока горячо!»
Однако недаром же Акулина Гавриловна дала Бальзаминову не весьма лестную характеристику «сокол - вороньи крылья».
Эта пьеса — единственная в трилогии, где мы видим любовный треугольник. Бальзаминову и невдомёк, что вся история затеяна вдовой, чтобы помучить провинившегося, по её мнению, поклонника. Она заявит своей подруге Пионовой: «Нет, уж у меня другой есть на примете. Выду за него замуж; он же такой скромный, учтивый». Однако ещё раньше мы слышали её переживания: «Вчера не приходил и нынче нейдёт. Ах, противный! Коли завтра не придёт, так надо будет Машу посылать! Пускай она, как будто от себя, и скажет, что я замуж выхожу; вот мы тогда и посмотрим. Ему первому покориться не хочется, потому что мужчины все горды; ну уж и я, кажется, ни за что на свете не покорюсь». Горничная, которая прекрасно знает свою госпожу, уже давно всё поняла: «Кабы в самом-то деле захотела бросить Павлина Иваныча, так бы с утра до ночи на трефового короля не гадала. Нет уж, видно, как полюбишь вашего брата, так не скоро развяжешься».
И именно Бальзаминову отводится роль «счастливого соперника», причём сама вдовушка ни на минуту не задумывается о чувствах того, кого приманивает. Уже не раз приходилось читать, что в пьесах Островского редко можно встретить положительного героя. Я не во всём с этим согласна, но здесь, по-моему, именно тот самый случай. Вдова затеяла интригу, чтобы вынудить оправдываться того, кто ей нравится.
А что же Бальзаминов? Ведь он получил уже от «отвергнутого» письмо с немалыми угрозами: «По этому самому ты и не смей ходить в ту сторону... Если тебе жизнь ещё не надоела, чтобы и нога твоя там не была!.. А то я тебя изувечу или совсем убью. Так ты и знай! Вот тебе и вся недолга».
Какова реакция Мишеньки? Он смертельно напуган: «Что ж мне говорить-то? Точно меня чем ошибло, ничего не помню, из головы всё вылетело, словно как пустая теперь... Как идти-то, маменька? Разве мне жизнь-то не мила, что ли? Как ни бедствуешь, а всё пожить-то хочется». То, что он готов сразу же отступиться, ясно показывает, что ни о какой подлинной любви здесь речи нет: «Нечего теперь и думать и мечтать... Как обухом так и ошарашил... Нечего и завиваться идти. И не пойду».
И уже маменька пытается его уговорить: «А дом-то каменный, а лошади, а деньги!.. Так ты в самом деле боишься, что он убьёт тебя?.. А я так думаю, что не убьёт. Глупый ты человек, ведь за это в Сибирь ссылают. Кому охота! Побить, может быть, побьёт - это я не спорю, коли он сильнее тебя... Зато, коли ты понравишься, какой ты ему нос-то натянешь!» И только подумав о возможности «асаже славное сделать», решается Мишенька всё же пойти завиваться.
Впрочем, автор ясно даёт понять читателю и зрителю, что и соперника Бальзаминова трудно назвать пылко влюблённым. Ещё в самом начале пьесы он скажет: «Я смирный человек; но если дело коснется женщины либо интересу, тогда уж я неумолим». Так всё-таки, женщина или «интерес»? Думаю, что последнее. Он вовсе не обольщается: «Если бы она была поумней, я бы тебя не боялся; а то она по глупости готова всякому дураку кинуться на шею...» И слишком уж он будет переживать: «Тут, брат, два года хожено. Это не другое что-нибудь. Этого уступить нельзя. Ты моим несчастьем вздумал воспользоваться! Ты рыть яму ближнему! Погоди ещё, может быть, сам туда попадёшь!»
Конечно, можно подумать, что все эти эмоции - «от чувств-с», но многое заставляет задуматься.
Устрашимов — сослуживец Бальзаминов, который скажет, что знает его пять лет, так как они служат «в одном суде» «и даже за одним столом-с». То есть, скорее всего, его служебное и имущественное положение мало чем отличается от бальзаминовского. Со вдовой он «уж два года знаком»и, видимо, от этого знакомства имеет немалую выгоду. Прочитав в его письме:«Теперь я сам тебя видел и знаю, что ты кинул в окно записку. Такой подлости я от тебя не ожидал!»- Бальзаминов откомментирует: «В чём же тут подлость, позвольте вас спросить? А он сам разве этого не делает! Откуда ж у него перстни да цепочки-то?»А в разговоре с Антрыгиной очень недвусмысленно намекнёт: «Притом же, я человек с большим вкусом-с, у меня вкусу-то гораздо больше, чем у Устрашимова, а средств к жизни нету-с. Следственно, я должен их искать». Выходит, и Устрашимов те же самые средства ищет, явно рассчитывая, что его долгое обожание (мне почему-то всегда вспоминаются толстовские слова о Борисе Друбецком и его «тяжёлой меланхолической службе при Жюли») приведёт, наконец, к желанному результату.
Ну, а разговор о том, чем всё завершится и как в этой истории проявит себя Мишенька, думаю, нужно отложить до следующего раза.
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!Навигатор по всему каналу здесь
"Путеводитель" по пьесам Островского здесь