— И что? Ты в это действительно веришь? — Томасина недовольно дернула шкуркой — какие все-таки люди странные, сами придумывают сказки, сами в них верят, а потом удивляются, что все пошло как-то не так.
Неужели никто им не говорит, что сказки — это, конечно, хорошо, но реальная жизнь отличается от сказок. Впрочем, реальную жизнь тоже они сами делают...
— Вера, Вера, посмотри на меня, оторвись от своих грез. Да, ты очень похожа на свою бабушку, очень. По крайней мере сейчас. Такая же красивая, такая же интересная. Музыкальная. Добрая. Но... Но, пойми, это не вечно. В смысле, внешняя красота.
Здравствуйте, дорогие, любимые читатели и подписчики канала «ДиНа»!
Рассказ «"Шкурка" не вечна. Или — урок №1 от Томасины» — это 83-я часть рассказа про странную белую кошку Томасину.
Для тех, кто не знаком с Томасиной, но хочет познакомиться — ниже приведены ссылки на начало рассказа и на предыдущую часть.
А еще ниже — ссылка на вполне себе самостоятельный вбоквел, который, тем не менее, имеет прямое отношение к «Томасине».
Вера смотрела на кошку, слушала её и.., не слышала — витала где-то в своих мыслях. Ничего удивительного в этом, конечно, не было: найденное как по волшебству платье — раз, «свалившаяся» красота — два. Ну, плюс еще и беременность. Которую Вера когда-то считала невозможной. Вполне достаточно для того, чтобы улететь в страну грез.
Да, Клавдия Семеновна была бы рада, увидь она внучку сейчас. Жаль, что не дожила. Не успела всё передать Вере. А Ирина..., Ирина вечно в разъездах, да и интересы у них с дочерью малость разные: мать — геолог, дочь — музыкант. Но, могла бы ведь догадаться, что это важно, очень важно!
Ну, что же... Клавдия Семеновна не успела, Ирина не догадалась, придется мне...
— Вера!
Томасина была вынуждена даже слегка прикусить руку девушке, чтобы вернуть ту из красивых, сказочных грез и мечтаний на землю. Грешную и обыденную, где розовых пони и в помине нет. Если только сами люди не захотят их сделать.
Дело происходило вечером: родители Веры уехали к своим знакомым, как и договаривались, у Максима родители решили съездить к Елене, проведать Тильду и посмотреть щенят, те же уже подросли, вот-вот можно будет забрать себе одного, а Максим... — Максима срочно вызвали на работу. Врача, который должен был дежурить ночью, увезли на скорой, а круглосуточно работающая клиника без хирурга — не дело, в общем. Так что Максим, прихватив с собой Петруччио, уехал, и Вера с Томасиной остались одни. По этой причине Томасина и сочла, что сейчас самый лучший момент, чтобы поговорить с Верой. О будущем. Возможном, вероятном и очень, очень вариативном.
Вера, наконец, оторвалась от своих грез и обратила внимание на кошку.
— Томасина, ты что? Зачем кусаешься? Я ведь кормила тебя. Неужели не наелась? — сейчас еще положу тогда.
— Не нужна мне еда, — Томасина насмешливо фыркнула, — Можно подумать, если бы я захотела есть, неужели не смогла бы самостоятельно еду достать? Дело не в еде. Поговорить надо.
— А кусаться зачем?
— А по-другому ты меня не слышала. Вот и пришлось.
— И, о чем ты хочешь поговорить?
— О тебе. И о Максиме. Но, в первую очередь — о тебе.
Вера уселась по-турецки на кровати, так ей было удобнее, и приготовилась внимательно слушать Томасину. Было очень интересно, что же такого собирается сказать кошка. Про неё саму и про Максима. Вроде и так всё понятно. И хорошо. Прекрасно просто. Они любят друг друга, скоро свадьба. А уж после того, как Вера сегодня увидела себя в зеркале и поняла, что она красивая, действительно красивая, всё стало вообще замечательно: если раньше она еще переживала, боялась, то сейчас-то, что бояться? — она беременна — раз, и к тому же красавица — два.
— Вот об этом я и хочу поговорить. Внешняя красота не вечна, — и Томасина быстро, совсем немного «подшаманив», иначе бы не получилось, ну, не умела Вера еще воспринимать информацию «пакетами» и образами, передала сознанию девушки ряд картинок.
Вот — беременная женщина, нет, не Вера, другая, но это не столь важно — Томасина и не собиралась пугать Веру. Беременная и красивая. Вот — родился ребенок. Все счастливы. А потом..., а потом — будни. Ребенок плачет, мать не высыпается, по дому ничего не успевает, что уж говорить про саму себя — ни тебе прически, ни маникюра, ни красивых нарядов. Какие наряды? — выспаться бы хоть немного!
Муж все чаще срывается — он же работает, хочется отдохнуть, а дома — плач, пеленки, растрепанная жена... Еще и ужина зачастую нет. И не выспаться порой.
Начинает все чаще задерживаться на работе. И, в один «прекрасный» момент просто хлопает дверью, ставя жену перед фактом, что он устал, хочет выспаться и... Поживет какое-то время на работе, в общем.
— Ой...!
— Вот тебе и «ой». Если не хочешь такого же, придется над собой работать.
— Но...
— Бабушки-дедушки хочешь сказать и хороший-хороший Максим?
— Да. Неужели они помогать не будут?
— Будут. Но, сама подумай: твои родители в разъездах почти все время — то в одной экспедиции, то в другой, то на симпозиум уехали, то еще что. Появляются налетами. Да и живут, вообще-то в другом городе. Это же ты перебралась к бабушке, когда надумала в консерваторию поступать. Неужели ты думаешь, что твои родители бросят научную работу и все остальное, чтобы с внучкой сидеть? — Томасина поняла, что невольно проговорилась, и тут же поправилась, — Или с внуком.
— Не думаю, — Вера явно приуныла: как-то вот не думала она еще о том, что будет после — радовалась тому, что беременна, радовалась тому, что скоро свадьба, радовалась всему этому как чуду, ведь это и было чудо — врачи же ей столько раз говорили, что невозможно, не может у неё быть детей. Не может. И — точка. Вот, она и радовалась. А тут, впервые, благодаря Томасине, увидела и представила картину того, что будет после. Может быть. И получалось, что как-то... — вот не очень получалось: родители Максима, конечно, будут помогать, но..., но и они большую часть времени проводят на даче. Это или ей с ребенком придется к ним переезжать, или... Нет, чтобы срывать их с места и настаивать на том, чтобы они вот тут были и помогали, на это Вера и не пошла бы... По всему выходило, что вопросы с ребенком ей самой надо будет как-то решать.
— Вот и я тебе про то же говорю. Максим, конечно, хороший, и любит тебя, и помогать будет, но, он — не железный. Ему же работать надо будет, чтобы семью обеспечить. А дома хочется тепла, уюта, внимания красивой жены.
— И что делать?
— Не вешать нос в первую очередь. А во вторую — заняться собой. Это тебе повезло — красота природная досталась, плюс гены. Но, чтобы все это было и никуда не делось, надо работать. Твоя бабушка знаешь, как над собой работала? — ты же и её саму помнишь, и фотографии её видела.
— Ой, бабушка у меня очень красивая! Ей даже в шестьдесят лет никто её возраст не давал.
— И ты так можешь. Только работать надо. Над собой. И начнем с того, что завтра ты весь день походишь с рюкзачком, весом этак два-три килограмма, за спиной.
— Зачем?
— А чтобы мышцы свои почувствовать и понять, где наиболее слабые места. Поверь, рюкзачок в два килограмма — это ничто по сравнению с новорожденным ребенком. Но, с чего-то ведь надо начинать.
Вера уже спала, а Томасина сидела довольная: Вера её услышала.
Это хорошо. Про принца и Золушку позже продолжим.
А малышка-то как внимательно меня слушала. Ух, какой ребенок растет!
Продолжение — «Воспоминания и открытия» — см. ссылку ниже.