В комнате царит полумрак. Во главе стола сидит Везельвул. Его серое бородавчатое лицо выражает гнев и пренебрежение, за спиной сложены огромные мушьи крылья.
Это наша комната, наш зал.
Вместо штор на окнах драные тряпки, со стен лохмотьями свисают обои, в углу тлеет покосившийся канделябр на три свечи. Обильно накрытый стол источает смрад. По столу раскидано мясо, мох, луковицы, совсем недавно выдернутые из земли, со свисающими комьями глины на корнях.
Всё залито вином и маслом. Вязкая жижа постепенно стекает с некогда белой скатерти на пол. Главное блюдо на столе запеченный олень. Везельвул не один, их шестеро.
Справа от него вальяжно расположился седовласый джентельмен. Он одет как лорд, в двубортный чернильного цвета пиджак из под которого тянется длинный чешуйчатый хвост, на всю комнату. Они зовут его Бальтазар.
Слева сидит бабка Горгулья. Я не вижу её лицо, только седые волосы из под чёрного балахона и горбатый заострённый нос. Горгулья старыми тощими руками держится за кованую трость с ажурным посеребренным наконечником в виде лапы дракона, тихонько ехидно подхихикивает. В комнате идёт снег.
Возле канделябра стоит Фагот, он же Коровьев. Выглядит он точь в точь, как в фильме "Мастер и Маргарита". Узкоплечий, худой тип в жокейском картузике и поломанном пенсне. Переступая с ноги на ногу он поглядывает на карманные часы.
Взад и вперед по комнате расхаживает молодая женщина в декольтированном облегающем чёрном платье со шлейфом из алой тафты. Она тянется к высокому бокалу с вином, но Везельвул хватает её за руку.
-Присядь, Ламия. Сейчас начнётся.
Убрав его руку, она пригубила вино из бокала, изящно присела на спинку дивана и откинувшись, холодно улыбнулась.
Шестой, это ребёнок. Питер. Всё это время он катается вокруг стола на трёхколёсном маленьком велосипеде и давит им рыбьи глаза, которые валяются по полу в бесчисленном количестве. Мёртвые рыбьи глаза звонко щёлкают под тяжестью колёс велосипеда и склизкими брызгами разлетаются по стенам. Питер смеётся.
Голова на столе, открывает глаза и на блюдо катится крупная оленья слеза.
Стена потрескивает, видоизменяется в фон и превращается в экран. Взгляд шестерых устремлён туда. Что они смотрят?
Они смотрят за мной. Вот кухня, где я готовлю и пытаюсь убраться. Вот качаю сына, кажется он тогда болел. Здесь я с собакой, а это мой день рождения, сколько цветов, поцелуи с утра, кофе в постель и я, такая счастливая. Меняется кадр за кадром.
Смотрят новый эпизод: кухня, я открываю шкаф, достаю мусорное ведро, расстилаю газету и высыпаю на неё весь мусор, сверху выпадают из ведра три инсулиновых шприца. И мой неистовый крик...."нееееет!!!"........
Первым громко захохотал Везельвул и кинул костью в стену-экран, Горгулья захихикала бесновато в клюку, Бальтазар радостно завертел хвостом, Ламия поперхнулась от смеха вином, Питер заливисто по детски, но адски заржал, Фагот иронично заулыбался и посмотрел на часы.
Я сейчас стою с ними рядом, босая в какой-то мешковатой хламиде и вижу их из коридора, но они не видят меня.
Питеру надоело "кино", он завёл свой драндулет, обогнул на скорости стол, разогнался и врезался в меня.
-Би-бип...
Вся компания повернулась и теперь в упор они смотрят на меня....
Какой-то неведомой силой я растворяю их и просыпаюсь от собственного крика.
Этот сон повторяется из раза в раз, на протяжении десяти лет... А может это и не сон...
Продолжение следует...
Благодарю, если прочитали до конца. Подписывайтесь на канал и берегите себя!
Читайте также:
От сумы да от тюрьмы не зарекайся и знакомство с мужем.
"Обычная" жизнь в декретном отпуске. Лихие 90-е.
Арест мужа. Ищут, рыщут или обыск в доме.
Мягкий шёлк простыней и мои новые отношения.
Ждуля или 12 лет строгого режима.
Сюрпрайз или освобождение из мест лишения свободы.