Хорошие чувства рождают плохое искусство, поэтому попытка воспеть того, кто повлиял на твое творчество колоссально, заведомо обречена на частичную неудачу. Потому я и молчал про Дори Превин столько лет...
Знакомство с женской авторской песней послевоенной Америки можно начинать с кого угодно. Фокус в том, что рано или поздно в списке обязательно возникнет имя Дори Превин, по которому довольно сложно составить стилистический и тематический «словесный портрет» этой исполнительницы.
Скажите «Мелани» или «Джони Митчелл» – и моментально возникает образ позитивной барышни-хиппи, чьими песнями упиваются даже такие патриархи, как Рэй Чарльз и Синатра.
Both Sides Now появилась в репертуаре Фрэнка на пике его увлечения хрупкой Миа Фарроу, чей отец Джон, кинорежиссер традиционной школы, модернизировал Дьявола в картине «Он же Ник Бил», где его блистательно играет Рей Милланд.
Опрометчивый брак Фрэнка и Фарроу длился недолго. Потерпев фиаско, заметно повзрослевшая Миа успешно увела у Дори Превин её супруга, которым был великий дирижер и композитор Андре Превин. Этому трюку актрисы, сыгравшей мать ребенка Сатаны, брошенная жена посвятила отдельную песню в одном из своих лучших альбомов – язвительный комментарий на тему беса в ребро.
Любопытно, что постаревший Рей Милленд – денди в картине Фарроу-отца – сыграет главаря секты сатанистов в сиквеле «Что же случилось с ребенком Розмари?». Если что, так себе сиквел.
Маленькое, но существенное признание: я тоже принадлежу к тем гражданам СССР, которые долгое время произносили фамилию Превина на французский лад – Превен. Собственно, так его и объявляют в титрах фильма-ревю «Мексиканец в Голливуде», где можно было увидеть маэстро живьем.
Что ж – Превин так Превин. Знакомство с поющими парижанками тоже можно начинать наугад. Ведь все имена звучат сугубо по-французски, и львиную долю обаяния поющим придает именно этот язык.
Тут важны не различия, а нечто объединяющее, помимо фасона одежды, причесок и макияжа, отражающего моду конкретного периода.
Это могут быть Жюльет Греко или Вероник Сансон. Барбара или Катрин Соваж, великолепно воскресившая «Фантомаса» в стихотворном пересказе Робера Десноса на музыку Курта Вайля.
Женский голос и женский взгляд на вещи. Таковы банальные отличия певиц от певцов. Дело в том, что они устроены одинаково – и Патти Смит, и, скажем, Сара Кернокен (пишется Kernochan, а читается, представьте себе, Кернокен), выпустившая два интереснейших альбома, в дальнейшем – сценарист «Девяти с половиной недель».
Объем материала так же не имеет значения. Раннюю Шер узнавали исключительно по «Маме» и «Человечку». Для себя Дори Превин не сочиняла песен, имеющих шансы пробудить волну заявок в эфире. Большинство её историй – это камерно-исповедальные «размышлизмы» наблюдательного и мнительного человека средних лет. Что-то вроде архива записей психиатра Лилит Риттер в романе «Аллея кошмаров». Такие пластинки предназначены для одиночного прослушивания, ими не пытаются изумить гостей, и уж тем более, под такое не танцуют.
И не удивительно, что между дебютным альбомом и следующей работой наличествует промежуток длиной в десять лет, выпавший на столь богатые событиями 60-е.
А между тем именно в этот теневой период при непосредственном участии Дори Превин была создана минимум дюжина стандартов на все времена. В частности этот сногсшибательный монолог на музыку позднего Гарольда Арлена.
Самый яркий экспонат этой сумеречной зоны – безусловно, You Gonna Hear From Me, впервые прозвучавшая в шероховатой подаче Натали Вуд в картине «Внутренний мир Дейзи Кловер».
Фрэнк, как обычно, довел её до совершенства. Она закрывает альбом That’s Life, и по голосу исполнителя можно заподозрить, что Синатра уже начал праздновать завершение успешно проделанной работы: Move over, Sun, and give me some sky…
После страдальческой арии «Человека из Ламанчи» она звучит как вдохновенный анкор артиста, которого слушает сама вечность.
«Двое на качелях», призрачная мелодрама Роберта Уайза, больше известна у нас по театральным постановкам. Заглавная тема Second Chance, написанная Дори в соавторстве с Андре Превином впечатляет не менее самой картины и заслуживает самого пристального внимания. Я бы поставил её в один ряд с такими песнями-эпиграфами как Alfie Берта Бакарака и The Time For Love (Is Anytime) Куинси Джонса.
Задумчивая сентиментальность этих тем, когда поющий берет на себя ответственность за выбор, помогает облегчить слушателю душу в наши непростые времена.
На дебютном диске преобладал чужой материал, требующий совершенства фразировки. Он был записан в формате ранних альбомов Джули Лондон – при минимальном количестве аккомпаниаторов, когда вокалисту не надо перекрикивать оркестр, ведь Джули Лондон также была замужем за пианистом – Бобби Траупом.
«На меня напали лепреконы» вышла в 1958 под девичьей фамилией певицы (Лэнгдон) на лейбле Verve, с красивейшим стильным фото на обложке.
Названия дальнейших альбомов могли производить обманчивое впечатление намеками на готическую тематику городских кошмаров по типу Chelsea Girls Нико или не по возрасту мрачных композиций Лоры Ниро.
Автор сознательно сгущает краски в заголовке, чтобы слушатель-зритель досмотрел-дослушал представление до конца. Не получив обещанный шок, он уходит с устойчивым чувством, будто самое ужасное, как затаившийся в чулане маньяк, осталось за кадром.
👉 Бесполезные Ископаемые Графа Хортицы
